Мария Баррет - Обесчещенные

– Хотите закурить? – попытался он начать разговор.

– Да, пожалуйста.

Филипп подал ей портсигар, и Джейн взяла сигарету. Она подождала, пока он поднес огонь, а затем сказала:

– Весьма неприятно, не так ли?

– Что? – Филипп выпрямился.

– Этот вечер. Клэр намеренно оставила нас вдвоем и каждые пять секунд смотрит, все ли у нас хорошо. – Она улыбнулась, удивленная искренним смущением Филиппа. – Да все в порядке, я уже привыкла к этому. Клэр всегда занята сватовством!

Филипп улыбнулся в ответ:

– А вы не против?

– Да нет, наверное. Каждый раз я говорю себе – никогда больше, но затем… – Джейн пожала плечами. – Я стараюсь не воспринимать этого всерьез.

– Вы очень терпимы.

– Да, да… Я считаю, что должна быть такой. – Они оба улыбнулись. – Посмотрите, – сказала она, заметив, что Клэр опять на них смотрит. – Пожалуй, я больше не выдержу этой муки. Я должна рано встать, поэтому мне надо рано лечь. Если бы у меня разболелась голова, вы согласились бы проводить меня домой? – Она улыбнулась. – И Клэр не будет разочарована.

На лице Филиппа ясно читалось облегчение. Джейн подобрала сумочку с пола.

– Хорошо, – сказала она, – значит, решено.

Филипп допил свой бокал.

– Спасибо, Джейн, я благодарю…

Она пожала плечами и прервала его:

– Мы идем? Можем удрать и сказать им по пути.

– Хорошо.

Он встал, подал ей руку, и она оперлась на нее. Вместе они подошли к Тэдди и Клер и сообщили, что уходят.

Когда на улице они ждали, пока швейцар поймает такси, он глядел на ее легкий костюм, туфли на низком каблуке и непритязательную сумочку и думал, что она привлекательна и благоразумна. Подошло такси, и Джейн села в машину.

– Надеюсь, вам станет лучше.

– Спасибо. Рада была познакомиться, Филипп.

– И я. – Он захлопнул за ней дверцу и помахал через окно. – Спасибо! – крикнул он, когда машина тронулась, но Джейн уже не слышала.

Она глядела прямо перед собой. Такие натуры, как майор Филипп Милз, обворожительные, тонкие, были не для нее. Она всегда об этом знала, так было и так будет.

– Простушка Джейн, – пробормотала она без горечи и сожаления и откинулась на сиденье.

Глава 8

Филипп потянулся и включил лампу в изголовье. Свет за окном только начинал брезжить.

– Проснулась? – Он присел в кровати.

– Нет. – Сюзанна перекатилась на свою половину и протерла глаза. – Пока нет.

Филипп улыбнулся.

– Полседьмого, пора вставать. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– О Боже, уже?

– Да. – Филипп встал и взял сигареты. – Поставлю чайник, – сказал он и пошел на кухню. Протирая глаза, Сюзанна смотрела, как Филипп расхаживает голым. Она сознавала, что пора вставать и убегать, но сил не было. Не надо было ей приходить сюда – слишком опасно. Она чувствовала себя скованной и несчастной.

– Я не должна была приходить, – заявила она, когда Филипп вернулся в спальню и потянулся за брюками. – Нужно было остаться дома, ведь Мишель, я уверена, обнаружит мое отсутствие. Это было ошибкой.

Филипп застегнул брюки и подошел к постели:

– Сюзанна, прекрати! Ты сошла с ума, это вовсе не было ошибкой! – Он наклонился и поцеловал ее. – Я мечтал о тебе, я не мог остаться в одиночестве у Бертрама, мне просто необходимо было по-настоящему пожелать тебе спокойной ночи. – Он стал целовать ее грудь, и у нее перехватило дыхание.

– Филипп, не надо, пожалуйста, я должна одеться и идти.

– О'кей. – Резко отстранившись, он полностью оделся, натянув рубашку через голову и сунув галстук в карман пиджака.

– Когда придет машина? – спросил Филипп, не глядя на нее, он возился с манжетами. Он ничего не хотел знать о другой стороне ее жизни, но чувствовал, что легкая беседа могла бы рассеять неловкость.

Сюзи встала и набросила халат.

– В полвосьмого, но Маргарет будет дома к семи. Она должна передать бумаги для Мишеля.

– Ясно. – Взгляд Филиппа остановился на отражении своего расстроенного лица в зеркале трюмо, потом он перевел его на отражение Сюзи, резко повернулся и схватил ее за руки: – Бог мой, Сюзанна. – Он прижал ее к себе, вдыхая ее запах, запах их любовных игр, ее духов, все это пробуждало в нем желание. – Я люблю тебя, Сюзи, – прошептал он, – мне невыносима мысль о жизни без тебя.

Она вжалась в него. Ее пальцы врезались в его плечи, и тело, тесно прижатое к нему, казалось одновременно нежным и сильным. Филипп не мог обходиться без нее.

– Что мы будем делать? – пробормотала она. Он отстранился и взглянул ей в лицо:

– Я не знаю, но что-нибудь придумаю, обещаю тебе…

Она кивнула, не веря ему, и он это знал. Подойдя к постели, она небрежно поправила покрывало – просто, чтобы занять время.

– Я, пожалуй, пойду. – Филипп направился к двери.

– Не уходи.

– Надо. Не хочу оставаться здесь, когда ты уйдешь, я хочу сохранить в памяти эту квартиру с тобой. – Он заметил, что Сюзи упала духом, и на секунду прикрыл глаза. Когда он открыл их, Сюзи уже овладела собой и, побледнев, посмотрела на него. – Позвонишь мне из дома? Дай знать, что все в порядке. – Она кивнула. – Я оставил телефон Бертрама на бюваре. – Он повернулся.

– Филипп?

– Да?

Она не знала, что сказать, просто хотела посмотреть на него, запечатлеть в памяти его образ.

– Будь осторожен.

– И ты, – улыбнулся Филипп и, не говоря больше ни слова, вышел.

Она услышала, как хлопнула дверь, и, бросившись на постель, дала волю слезам.

Было холодное ветреное утро, и Филипп поднял воротник пиджака. Делать ему было нечего. Было слишком рано для чего-нибудь дельного и слишком поздно, чтобы лечь в постель. Он чувствовал себя несчастным, мысль об одиночестве, о жизни без Сюзи повергала его в отчаяние. Филипп решил прогуляться и пошел к Парк-лейн через Гайд-парк. Утреннюю тишину нарушал только стук его каблуков.

Джейн вышла из квартиры на Куин-Гейтоколо к семи. Она несла складной стул, мольберт и акварели. В громадной сумке через плечо лежали термос с кофе и любимые сандвичи – ветчина с яйцом. В уме она составляла представление о пейзаже, который хотела бы писать, и теперь искала его. Чтобы согреться, она шла быстрым шагом. Шарф не помешал бы в это холодное утро. Джейн вышагивала, размахивая руками и громко и фальшиво напевая: «Не пускай ты дочь на сцену…»

Сидя на скамье, Филипп наблюдал за утками. Он плотно запахнул пиджак и погрузился в свои переживания. Он чувствовал себя глубоко несчастным. Тишина вокруг нарушалась только ударами крыльев по воде и кряканьем. Филипп вспоминал Сюзи, тепло ее тела в постели и ощущал себя раздавленным одиночеством.

Таким, с понурой головой, и увидала его Джейн.