Селеста Брэдли - Самозванец
Вдруг позади он услышал легкий стук башмаков и быстро обернулся, подняв перед собой, словно щит, деревянную коробку с сигарами.
Кончик лезвия расщепил крышку коробки, украшенную фирменным знаком, сверкнув у него перед глазами. Удар настиг Далтона в полуобороте, и он потерял равновесие. Отбросив коробку, он упал, перекатился и через мгновение снова был на ногах.
Позади никого, слышались только затихавшие звуки быстрых шагов по булыжнику. Темная фигура в дальнем конце узкого прохода торопливо сворачивала за угол.
Пронзенная ножом коробка отменных сигар валялась на земле.
Далтон потер грудь. Удар пришелся слишком близко. Он наклонился, чтобы вынуть нож из коробки, не особенно надеясь опознать по нему нападавшего. Едва ли парень оставил бы нож, будь на нем выгравировано его имя.
Он не ошибся. Нож был обычный, с клеймом Шеффилда, такой можно купить в любом магазинчике Лондона и за его пределами. Возможно, на него напал обычный разбойник.
Или Саймон все-таки был прав, советуя ему соблюдать осторожность?
– Клара! Кла-ара!
Клара не откликнулась, поскольку Беатрис хорошо знала, где в данный момент находится невестка, и Клара вместо ответа слегка подула на все еще влажные линии своего нового рисунка.
Когда дверь распахнулась, Клара как ни в чем не бывало прикрыла рисунок промокательной бумагой и повернулась к Беатрис:
– Доброе утро, сестра.
Беатрис стояла, громко пыхтя и обмахивая платком лицо. Но Клара совсем не чувствовала себя виноватой из-за того, что золовке пришлось подниматься по довольно крутой лестнице.
Сама она считала эти ежедневные подъемы необходимым для Би физическим упражнением, которое женщине, ведущей малоподвижный образ жизни, могло пойти лишь на пользу.
Увидев, что никакой реакции не последовало, Би театральным жестом резко опустила платок.
– Я вижу, ты вся в делах.
– Ты права, я даже успела прогуляться. Как ты себя чувствуешь в это прекрасное утро?
Утро давно закончилось, часы пробили два, но Клара не видела смысла в том, чтобы поощрять Беатрис просыпаться раньше, чем это было необходимо. Утренние часы, когда весь дом находился в ее распоряжении, были слишком ценными.
– Гм… Полагаю, во время прогулки ты прошлась по магазинам? Снова тратила деньги на чернила и тому подобное для своей глупой мазни?
– Я трачу свои деньги, Би, и трачу так, как мне хочется. Недавно я снова получила… выплаты по инвестициям.
– Что ж, если у тебя есть возможность бросать их на ветер, могла бы помочь нам с расходами по хозяйству. Клянусь, не понимаю, как мистер Трапп справляется с оплатой всех наших расходов. Подумать страшно, какие нужны средства, чтобы вывести в свет дочерей-близняшек.
Клара окинула взглядом утреннее платье Беатрис, сшитое из тончайшего шелка, посмотрела на сверкавшие кольца, которые золовка снимала только во время приема ванны, но ничего не сказала. Освальд Трапп за всю жизнь, даже если бы очень постарался, не смог потратить свое богатство. И все же Траппы не обязаны были брать ее к себе, когда Бентли погиб.
Она действительно должна помнить об этом. Клара перестала слушать жалобные причитания золовки, собрала рисовальные принадлежности и завязала папку с рисунками. Теперь возможность поработать представится только на следующее утро.
– …сэр Торогуд собственной персоной будет там! – ликующий возглас Беатрис, словно звон разбившегося стекла, вернул Клару к действительности.
Бутылочка с чернилами выскользнула из ее внезапно ослабевших пальцев и упала на ковер, не причинив, впрочем, никакого ущерба.
– О Боже! Ты испортила ковер, какая же ты нескладная!
Клара опустилась на колени и непослушными пальцами подняла плотно закупоренную бутылочку.
– Нет, Би. Видишь? Ни капельки не пролилось.
– Тебе повезло, Клара Роза Тремонт Симпсон. Это очень дорогой ковер!
Ковер не был дорогим, но Клара не собиралась спорить с Беатрис по этому поводу. Тема ковров была достаточно болезненной. После того как Клара спасла очередную бездомную кошку, в доме появились блохи, и, чтобы избавиться от этих паразитов, пришлось прочистить бензолом все ковры. После этого Беатрис заняла достаточно жесткую позицию, и Клара больше не приносила домой бездомных животных.
– Что ты сказала насчет сэра Торогуда?
– Сказала, что не понимаю, о чем ты думаешь, разбрасывая чернила по всему дому. Можно подумать, что это твой дом…
Клара вздохнула.
– Сэр Торогуд. Что ты говорила о сэре Торогуде?
– Что? Ах да. Я познакомилась с ним на балу прошлым вечером и пригласила к нам на обед. Только что получила его согласие! Наконец-то у нас за столом появится остроумный человек, – пропела она.
– Наконец-то, – слабо поддержала ее Клара. Она была совершенно уверена, что Беатрис даже не осознала парадоксальности собственных слов.
– Я думала, он тебе понравился. В чем же дело? Ты побледнела. Клара, ты хорошо себя чувствуешь?
Во взгляде Беатрис читалась искренняя обеспокоенность. Клара взяла золовку за руку, напомнив себе, что Беатрис не плохая, просто ее волнуют те стороны жизни, которые для Клары не имели никакого значения.
Не суди, да не судим будешь.
– Дорогая Би, ты так добра ко мне, я тебе очень признательна.
Беатрис покраснела.
– А как же иначе? Ведь Бентли тебя обожал.
Клара сжала ее руку и улыбнулась:
– В таком случае ты должна отправиться со мной в магазин за новым платьем. Думаю, ради нашего глубокоуважаемого гостя мне нужно приобрести что-то посимпатичнее.
Беатрис захлопала в ладоши:
– Мы отправимся прямо сейчас.
– Нет, завтра, – рассеянно произнесла Клара. У нее еще много работы, а вечером предстоит довольно рискованное предприятие.
На лице Беатрис появилось разочарование.
– Но ты должна помочь мне выбрать именно то, что нужно. Возможно, что-нибудь… – Клару передернуло, – розовое?
Облачная ночь идеально подходила для темных дел. Далтон прислонился спиной к теплому дымоходу, наблюдая, как сумерки спускаются на открывшийся его взгляду сквер.
Резиденция Уодзуэрта располагалась в одном из стоявших в ряд особняков, соединенных боковыми стенами. Фасадом дома были обращены на небольшую, вымощенную булыжником площадь и сквер с идеально ухоженным газоном и засыпанными белым гравием дорожками, петлявшими среди красивых деревьев.
Особняк Уодзуэрта был впечатляющим, но несколько претенциозным. Он располагался в престижном уголке фешенебельного района Мейфэр, который в основном заселяли те, кого Стаббс назвал бы «знатью». Но Уодзуэрт был промышленником и ни за какие деньги не мог бы купить себе положение в высшем обществе, хотя, по-видимому, ничто не могло помешать ему жить в близком соседстве.
