Вирджиния Спайс - Заставь меня любить
Роджер соскочил с лошади и уже хотел войти в дом, как возглас управляющего привлек его внимание. Старый слуга указал рукой в сторону подъездной аллеи, и барон, обернувшись, увидел покрытый густым слоем пыли экипаж. Пять минут спустя из него уже выпрыгивал молодой человек в дорожном костюме, протягивая руку встречающему его хозяину имения.
Сэру Роджеру было достаточно бросить на незнакомца один взгляд, чтобы по внешнему виду и фамильному сходству определить, что перед ним племянник виконта Шелтона. Он тепло приветствовал молодого человека. После этого они прошли в дом, и барон предложил Арнольду отдохнуть в отведенной ему комнате и отложить на вечер все важные разговоры.
Два часа спустя Арнольд Шелтон, успевший принять ванну, отдохнуть и привести себя в порядок, вышел в гостиную, где его уже ждали сэр Роджер и Сюзанна. Они буквально забросали гостя вопросами о Филадельфии и делах в северных колониях. Молодой человек, заранее поставивший себе цель завоевать расположение всех обитателей Гамильтон-холла, подробно и обстоятельно отвечал им, не забывая время от времени бросать изучающие взгляды на дочь хозяина.
Девушка произвела на него благоприятное впечатление. Приятной внешности, с хорошими манерами и неглупа. На Сюзанне в этот день было сиреневое шелковое платье с кружевами цвета слоновой кости и такого же цвета нижней юбкой. Было видно, что она умеет одеваться со вкусом. К тому же ее томные голубые глаза временами лукаво поблескивали, как бы призывая к более близкому знакомству. Белоснежный парик придавал ей еще больше достоинства, чем было у нее от природы. Это тоже понравилось Арнольду. Он любил в женщинах аккуратность и благородные манеры, любил все, что связано с понятием «аристократичность».
Было заметно, что барон нервничает, поминутно бросая взгляды на часы.
— Где это до такого времени носит Кассандру? — наконец пробормотал он. — Клянусь честью, мне начинает казаться, что я предоставляю этой девчонке слишком много свободы.
— Забывая при этом о ее возрасте, — прибавила Сюзанна, недовольно поджав губы. — Но если ты не знаешь, где она находится, папочка, то я могу тебе подсказать: она почти все дни напролет проводит у Синклеров и Уилсонов.
— Знаю, дочка, и это мне совсем не по душе. Наши соседи в последнее время слишком рьяно поддерживают так называемых патриотов, сторонников отделения колоний от Англии, и Касси не следует бывать в этих домах.
— Ты должен запретить ей это, папа. Одному Богу известно, чего она может там наслушаться.
— Да, пожалуй, я скоро и сделаю это. Повисла пауза, и мистер Арнольд счел нужным вставить свое слово в разговор.
— К сожалению, — притворно вздыхая, произнес он, — негодяев, желающих отделения колоний, поддерживают не только низшие слои, но и многие богатые и влиятельные люди.
Вошедший слуга сообщил сэру Роджеру, что мисс Касси подъезжает к дому. Барон приказал накрывать на стол и вышел на крыльцо, чтобы поторопить дочь с переодеванием. Мистер Арнольд машинально направился за ним.
Он увидел, как к крыльцу подъехала на гнедой лошади стройная девушка в светло-серой амазонке из тонкого льна и белой широкополой шляпе с перьями, надетой прямо на распущенные каштановые волосы. Смугловатое лицо ее выражало какую-то мрачноватую решимость в сочетании с усталостью. Спрыгнув с лошади, она пристально оглядела незнакомца с головы до ног и едва ответила на его приветствие, поглощенная своими мыслями.
«Не могу понять, почему Гарри выбрал ее», — подумал Арнольд, возвращаясь в гостиную.
Войдя в свою комнату, Касси позвала служанку и начала поспешно переодеваться к обеду. Натянув первое попавшееся платье, она спрятала волосы под белоснежным париком и на минуту задержалась у зеркала. Потом досадливо махнула рукой. Нет разницы, как она будет выглядеть в этот вечер. Все равно Гарри этого не увидит.
Прошло уже две недели с тех пор, как ей минуло семнадцать лет, и с тех пор, когда она должна была стать женой Гарри. Но этого долгожданного события не произошло, наоборот, казалось, что оно вообще неизвестно когда случится.
За два года ей так и не удалось повидаться с женихом. Сначала отец не мог уехать из Виргинии, потом Шелтоны отправились куда-то на Север, а потом… Потом в колониях раз вернулись такие горячие события, что поездка в Филадельфию стала не только хлопотным делом, но и просто опасным. В прошлом году раздались первые выстрелы в Бостоне, а в этом еще хлеще: колонии объявили о своей независимости от Англии, и началась война. Настоящая война.
Филадельфия и еще ряд городов на Севере находились в руках сторонников независимости, патриотов. Англия выслала войска для поддержки своего влияния, надеясь на помощь тех, кто выступал против отделения колоний — роялистов. Отец Касси принадлежал к этим последним, и в их доме собирались те, кто поддерживал Англию. Они спорили с утра до ночи, ругая, на чем свет стоит патриотов. В конце концов, Касси надоело это слушать, и она стала уезжать на целый день из дому к соседям, Уилсонам.
В доме миссис Уилсон тоже собирались люди и спорили. Но по иному поводу. Все они были сторонниками независимости колоний и расходились только в мелочах. В этих разговорах принимала участие и Касси.
Ей казалось ужасным в этом признаться, но она не разделяла взглядов и убеждений отца и Сюзанны, с каждым днем все больше приходя к мысли, что они во многом не правы. Тем более что Гарри, которого она так уважала, тоже находился в числе патриотов. В последнем письме, пришедшем от него полгода назад, он прямо писал ей обо всем. Писал, что его отношения с отцом сильно испортились и что он должен, обязан вступить в национальную армию, чтобы защищать независимость Америки. Он не отказывался от своего обещания жениться на ней, но предупреждал, что отец может лишить его материальной поддержки, а это значило, что ее отец, барон Гамильтон, захочет расторгнуть помолвку.
Тогда она никому не показала это письмо, хотя оно заставило ее провести несколько бессонных ночей. Но все же Касси надеялась, что все как-нибудь утрясется. Теперь эта надежда быстро таяла. Виконт Шелтон прислал к ним своего племянника, и девушка чувствовала, что это предвещает большие неприятности.
За обедом ни о чем серьезном не говорили. Касси большей частью молчала, барон тоже не мог весело болтать из-за своих нерадостных мыслей. Лишь Сюзанна с гостем поддерживали светский разговор, по части которого мистер Арнольд оказался большим мастером.
Против своего желания, он все сорок минут, которые длилась трапеза, не мог оторвать взгляда от изящных рук Касси, открытых до локтей по моде того времени. Его поражал контраст аристократической красоты и смуглой загорелой кожи. Было очевидно, что девушка проводила много времени на солнце и ее руки, впрочем, как и само лицо, успели порядком загореть. Но было очевидно также, что ей это совершенно безразлично. «Такая, какая есть. В ней нет ни капли фальши», — вспомнил он слова своего кузена и призадумался. Похоже, сэр Джон ошибся, считая младшую мисс Гамильтон кроткой, добродушной овечкой. В этой девушке есть какая-то скрытая сила, и она ее еще проявит.
