Элизабет Фэрчайлд - Герой мисс Дорнтон
— Ты невероятно наивна, Мегги, — упрекнула ее Селеста. — Нельзя брать за руку незнакомого мужчину на Хай-стрит. Ты погубила нас всех!
Маргарет громко рассмеялась:
— Я и не брала его за руку! Это сделал Людд, а я воспользовалась помощью мистера Экхарта, и уж конечно вы не найдете ничего предосудительного в Уоллисе Экхарте. Такого воспитанного молодого человека еще надо поискать. И не надо выговаривать мне, Селеста, я же вижу, какие у тебя делаются глупые глаза каждый раз, когда мы с ним встречаемся. Нет, я не стану слушать эту ерунду насчет погубленной репутации. Это все глупые и беспочвенные обвинения, и они не имеют никакого значения.
Селия резко встала. Светлый муслин и волнующиеся кружева делали ее похожей на большую белую птицу.
— Что значит «не имеют значения»? Наша репутация погублена, и твоя тоже, а ты говоришь, что это не имеет значения?
— Репутация не имеет значения. — Маргарет была тверда. — Важны действия и мысли. На весах справедливости сплетни нескольких высокомерных старых дев не весят ни грамма. Судьба не решается слухами, история не зависит от того, что кто-то подумает или не подумает обо мне. От этого не будет проиграна война и не будут потеряны жизни людей. Это неважно.
— Нет важно! — запротестовала Селия, метнув гневный взгляд на Маргарет. — Если бы у нас были братья, которые следили бы за нашим финансовым благополучием, когда состарятся наши родители, все было бы иначе. Но нас воспитали для единственной обязанности — удачно выйти замуж, и мы едва ли достигнем этой цели, если не будем допущены в общество.
Маргарет понимала, что упоминание Селии о братьях не было случайным. И снова воспоминание о Тодде пронзило ее острой болью.
Селеста наклонилась и легонько прикоснулась к колену Маргарет:
— Я знаю, ты не считаешь репутацию чем-то очень нужным, Мег, но мы старше тебя, и, возможно, это для нас более значимо, ведь скоро на нас будут обращать любопытствующие взгляды и вовсе не потому, что мы близнецы. «Старые девы, — назовут нас, — две несчастные отверженные, залежавшиеся на полке». Может быть, тебе и все равно, Мег, но для нас обеих и, очевидно, для кузена Аллана это вопрос жизни и смерти. Он собирается сразиться с превосходящим его по силе противником, чтобы защитить нашу честь и твою репутацию.
— Превосходное доказательство того, что нам нет нужды выходить замуж, — упрямо пробормотала Маргарет, не желая уступать, как бы разумно ни рассуждала Селеста. — Если Аллан сражается за нашу репутации из-за такой ничтожной причины, он ведет себя лучше многих братьев. И попробуйте сказать, что нет.
Ее сестры переглянулись. Это был взгляд такого совершенного взаимопонимания и согласия, что, казалось, они обе обсудили нечто важное, не произнеся ни слова. Маргарет нахмурилась. Эти взгляды каждый раз напоминали ей о ее обособленности от сестер, о том одиночестве, что окружало ее со всех сторон.
— Я не стану тратить жизнь, плача о погубленной репутации, — сказала она. — Кто эти люди, чьего расположения мы с таким отчаянием ищем? Никто! От их желания или нежелания не зависит ни восход солнца, на падающий на землю дождь.
— Да, — фыркнула Селия, — будем надеяться, что Аллан не станет очередной жертвой твоего Капитана Мертвецов.
— Неужели ты обязательно должна называть его этим ужасным именем? Надеюсь, причина поединка не в этой ерунде? — спросила Маргарет.
Селеста успокаивающе похлопала Селию по плечу:
— Нет никакой опасности, что наш кузен погибнет, Селия. На рапиры будут надеты защитные наконечники. Не бойся.
— В таких случаях, как этот, — вздохнула Селия, — я иногда даже жалею, что не родилась мужчиной. Не было бы никакого шума, если бы мы носили бриджи, а не юбки.
Глава четвертая
Маргарет была вынуждена согласиться. Если бы она носила бриджи, все было бы иначе. Эта мысль крепко-накрепко засела у нее в голове. Настолько крепко, что сейчас она, не отрывая глаз от ботинок своего кузена, в которые была обута, вместе с другими опоздавшими входила в забитый людьми фехтовальный зал мистера Бенадотта — место, пропахшее сигарами, резиной, одеколоном и мускусным запахом пота. От этого запаха у нее даже похолодела спина.
Она приказала себе не паниковать и следить, чтобы не споткнуться в своих ботинках, которые были слишком велики для нее, и ее ноги так болтались внутри, что она еле-еле удерживалась от смеха. Увы, она не имела права дать волю чувствам.
Маргарет и так поступила дурно, надев мужскую одежду, но ее вина возрастет многократно, если об этом станет известно. Она грустно решила, что была или исключительно глупа, или необычайно храбра.
Маргарет нравилось думать о себе как о храброй девушке. Ей очень хотелось проявить мужество и смелость, ей хотелось быть достойной того красивого имени, которым ее назвал лорд Дейд. Имя Жемчужина звучало героически, а Маргарет — нет.
Любимые книги Маргарет восхваляли храбрых мужчин и женщин. В театрах, которые девушка часто посещала, спектакли были полны мужественными личностями. Ее кузен Аллан проявил храбрость, вызвав на дуэль известного фехтовальщика. Лорд Дейд был храбр, когда спас ее от бешеного пса. Она просто со всех сторон окружена героями! Как же она может вести себя иначе, если уже привыкла думать о себе как о Жемчужине? Она обязана выказать мужество.
Накидка с капюшоном, в которую она закуталась до самых глаз, принадлежала Аллану и была выужена из шкафа, полного вещей, из которых он вырос, но которые ее тетка не сочла нужным выкинуть или продать. От ткани шел легкий запах любимой тетиной лаванды. Накидка была настолько длинна, что почти полностью скрывала злополучные ботинки, ерзающие взад-вперед на ее ноге, но поминутно грозила сползти в пыль, так что Маргарет приходилось все время придерживать ее дрожащими руками. Нищие не выбирают. Жемчужина — а она уже думала о себе только так — надеялась, что Аллан ее не заметит. В противном случае ему не составит труда распознать свою собственную накидку. «Будь храброй, — молила она себя. — Мужайся!»
Она пришла попозже, чтобы не привлекать лишнего внимания. Фехтовальный поединок уже начался, так что ее миновала опасность быть узнанной: все внимание Аллана было приковано к блестящему клинку противника.
Несмотря на маски и нагрудники, Маргарет легко узнала, кто есть кто. Лорд Дейд был немного ниже ее кузена, более мускулистым и жилистым. Клинок оказался естественным продолжением его руки. Он двигался с грацией прирожденного атлета, и великолепная игра его мышц напоминала Маргарет ее гончих во время бега.
