Маргерит Кэй - Повеса с ледяным сердцем
Поля, прилегавшие к дороге, были недавно вспаханы и засеяны хмелем и ячменем, которые уже дали зеленые сочные ростки. Живые изгороди, где бурно росли жимолость и ломонос среди шиповника, чьи белые цветки еще не распустились, иногда скрывали ее от солнца, ярко светившего в бледно-голубом летнем небе. Слышалось пение птиц. Словом, занимался чудесный день. «Чудесный день для человека, скрывающегося от правосудия», — с горечью подумала Генриетта.
Первую милю она шла бодро, в голове роились фантастические планы о том, как вернуть ожерелье леди Ипсвич. Часы, проведенные за чтением романов, которые выпускала «Минерва пресс», не прошли даром. Правда, вскоре о себе заявила реальность. Ремни картонки врезались в руку. Пальто — единственный предмет верхней одежды, который у нее остался, — предназначалось для глубокой зимы и не сочеталось с шерстяным демисезонным платьем. Лицо раскраснелось, и она не понимала, как столь незначительное количество вещей может оказаться таким тяжелым. Красивая рощица, где наперстянка и колокольчики образовали яркие цветные полосы, не обрадовала ее, равно как и изобилие других прелестей. У нее не было настроения оценить совершенства сельской местности.
К тому времени, когда Генриетта наконец-то приблизилась к своей цели, она не сомневалась, что на ноге появился волдырь в том месте, где в туфлю попал крохотный камешек. Болели плечи, в голове стучало, хотелось лишь выпить чего-нибудь прохладного и отдохнуть в затемненной комнате.
Ветхий постоялый двор «Король Джордж» расположился на перекрестке в дальнем конце городка Вудфилд. Видавшая виды доска с изображением несчастного безумного короля скрипела на поржавевших петлях у въезда во двор, где грязная собака, лежа у тюка с сеном, лениво почесывала за ухом. Пока Генриетта с сомнением разглядывала здания, образовавшие постоялый двор, до нее из-за закрытых ставнями окон донесся веселый мужской хохот. Она заключила, что в подобном месте вряд ли можно надеяться на чистые простыни, не говоря уже о честных постояльцах.
Сердце упало.
Входная дверь вела прямо в пивную, чего она не ожидала. Гробовое молчание, с которым встретили ее появление, показало, что постояльцы удивлены не меньше ее. На мгновение Генриетта прижала к себе пальто и уставилась на лица перед собой, точно маленький зверек, угодивший в капкан. Мужчины смотрели на нее как на существо, извлеченное из глубин моря. Храбрость чуть было не оставила ее.
Когда хозяин постоялого двора грубо спросил, что ей надо, Генриетта невольно перешла на шепот. Ответ хозяина разочаровал ее. Почтовая карета прибудет только завтра. Все места в пассажирском экипаже раскуплены на два дня вперед. Он с любопытством разглядывал Генриетту. Почему она заранее не навела справки? В Лондоне ее ждут срочные дела? Если дело обстоит так, он мог бы найти ей место рядом со своим постояльцем до первого почтового постоялого двора, где она вечером сможет пересесть в экипаж, направляющийся в Бристоль.
Вдруг Генриетта сообразила: чем меньше людей знают о том, где она, тем лучше. Она отклонила это предложение и сообщила хозяину, что передумала и не поедет в Лондон. Она точно не поедет в Лондон.
Пробормотав извинение, вышла и оказалась в конном дворе, где стояли лошади, запряженные в быстрый экипаж. На фаэтоне, выкрашенном в блестящий темно-зеленый цвет, отсутствовал герб. Спицы четырех высоких колес отделаны под золото. Лошади — идеальная пара гнедых. В остальном же экипаж ничем не выделялся. Такой прекрасный, он уж точно поедет в Лондон. Кучера видно не было.
Генриетта нервно огляделась, и ей в голову пришла смелая мысль. Ей показалось, что сиденье расположено очень высоко над землей. Заднее откидное сиденье, на котором лежала дорожная сумка и большое одеяло, почти на такой же высоте. Верх фаэтона поднят, наверное, от дождя. Если возница не взглянет на заднее сиденье, с какой стати ему смотреть на него, он ее не заметит. Она должна воспользоваться этим шансом, другого может не представиться. Призраки сыщиков с Боу-стрит и рассказов Мейзи Мастерс о тюрьме маячили перед ее глазами. Генриетта не стала больше раздумывать. Сжимая картонку в руках, забралась на заднее сиденье экипажа. Свернувшись как можно глубже под задним сиденьем, она накрылась одеялом и стала ждать. Недолго.
Несколько минут спустя она почувствовала, что экипаж накренился, когда кто-то сел в него. Неужели в карете всего один человек? Она напрягла слух, но не расслышала ничего, кроме шума сбруи и грохота колес. Экипаж развернулся перед постоялым двором «Король Джордж», лошади рысью помчались из городка. Когда экипаж выехал на глубокую колею, она едва не вскрикнула и отчаянно ухватилась за Край сиденья, чуть не выпав на дорогу.
Кучер отпустил вожжи и щелкнул плетью. Лошади быстро покинули окрестности городка Вудфилд. Всю дорогу Генриетта старалась подавить надвигавшийся страх. Что она наделала? Не было уверенности в том, что экипаж едет в Лондон, к тому же она не знала, кто правит лошадьми. Ведь этот человек мог разозлиться, обнаружив ее, и бросить посреди дороги. О самом худшем исходе даже думать не хотелось. О боже, она вела себя как полная идиотка.
Экипаж набирал скорость. Изгороди, пахнувшие шиповником и жимолостью, смутно мелькали мимо экипажа, когда Генриетта выглянула из-под одеяла. Дальше шли поля, на которых колыхался хмель. Она заметила сушилку с конусообразной крышей, очень напоминавшую избушку ведьмы. Экипаж проехал городок, где вокруг водяной мельницы расположилась небольшая группа домиков с соломенными крышами. Затем миновал еще один городок. Фермы. Изредка в противоположном направлении проезжала телега фермера. На пустынном отрезке дороги фаэтон, резко прибавив скорость, обогнал пассажирский экипаж. Генриетта ухватилась за края кареты. Кучер поднял свою плетку в приветствии.
Фаэтон подбрасывал Генриетту, лежащую в тесноте. Она набила синяки, у нее снова заболела голова. Тем не менее она радостно подумала о том, что хотя бы избежала встречи с сыщиком, которого вызвала леди Ипсвич. Больше тешить себя было нечем. Экипаж ехал по сельской местности. Генриетта перестала думать. События последних суток брали свое. Измученная, напуганная, смущенная, вся в синяках, она погрузилась в тревожный сон.
Проснувшись, Генриетта обнаружила, что экипаж замедлил ход. Похоже, он ехал вдоль реки, причем такой широкой, что сомнений не оставалось — это Темза. Она хотела потянуться, однако конечности свела судорога. Генриетта думала о том, что произойдет, если она покинет свое убежище, когда экипаж свернул с дороги и проехал через проход в изгороди.
