Барбара Картленд - Смех, свет и леди
— Я не сомневаюсь, что он будет в восторге, — поспешно сказала Конни.
Минелла опустила взгляд на сундук.
— Боюсь, мои платья, несмотря на то что я взяла мамины, не слишком подходят для такого приема.
— Как раз об этом я хотела с тобой поговорить, — сказала Конни. — И, надеюсь, ты не почувствуешь себя оскорбленной.
— А почему я должна чувствовать себя оскорбленной?
— Потому, — ответила Конни, — что если ты согласишься, за что я тебе буду очень благодарна, тебе придется поехать туда под другим именем.
Минелла непонимающе уставилась на подругу.
— Понимаешь, — продолжала Конни, — Минелла Клинтон-Вуд не должна находиться в обществе «гейети герлз».
— Почему?
— Потому что твоя мать этого бы не одобрила, — ответила Конни.
Минелла понимала, что это правда. Она сама только что об этом подумала.
Ей даже пришло в голову, что, поскольку Конни была хористкой из «Гейети», мать Минеллы не хотела бы, чтобы дочь обращалась за помощью к ней.
Но откуда ей было знать заранее, что Конни играет на сцене?
И почему теперь она должна относиться к Конни иначе, чем как к подруге детства, с которой вместе учила уроки?
Словно угадав ее мысли, Конни сказала:
— Это не предмет для споров, Минелла, и так же, как нельзя говорить моей матери и отцу, чем я занимаюсь, точно так же нельзя, чтобы граф Винтерборн узнал, что ты дочь лорда Хейвуда.
— Он был знаком с папенькой? — спросила Минелла. После недолгого молчания Конни ответила;
— Я думаю, да. В свете каждый знал твоего отца и любил его, а кроме того, я уверена, что они были членами одного и того же клуба.
Потом, словно не желая больше говорить об этом, она вновь вернулась к насущным вопросам:
— Итак, если ты поедешь в замок, то в качестве моей подруги, скажем, молодой актрисы, которая надеется получить работу в «Гейети». Они все об этом мечтают.
— Я ничего не смыслю в театре.
— Я знаю, — кивнула Конни. — Но он вряд ли станет расспрашивать тебя о таких вещах, вам и без того будет о чем поговорить. И вообще, больше всего мужчины любят говорить о себе.
Минеппа рассмеялась.
— Маменька всегда так говорила.
— Она была совершенно права, но графу есть о чем порассказать. Я слышала, что его замок великолепен, а графские лошади берут призы на самых престижных скачках. — Помолчав, Конни добавила:
— Он безумно богат, и мы дорожим им, потому что он вкладывает много денег в выдумки Джорджа Эдвардса.
Это имя было незнакомо Минелле, и она озадаченно переспросила:
— Джорджа Эдвардса?
— Это наш «хозяин», как мы его называем, и для нас его слово — закон. А «хозяин» во всем слушает графа. Так обстоит дело, если говорить в двух словах.
— Я понимаю, — сказала Минелла. — Ио я не думаю, Конни, что хочу поступить на сцену.
— Тебе бы очень повезло, если бы ты получила такую возможность! — заметила Конни. — Но я прошу лишь о том, чтобы ты приняла участие в этом приеме, и все. Через два дня ты вернешься назад, и больше тебе не придется встречаться с графом.
— Я боюсь что-нибудь напутать. И тогда вы будете на меня сердиться.
— Ты ничего не напутаешь, если будешь делать то, что я говорю, — твердо сказала Конни. — И прежде всего мы должны немедленно поехать в театр.
— И я тоже?
— Конечно, — ответила Конни. — Мы должны тебя нарядить. Нельзя же ехать в замок в таком виде.
Минелла не стала спрашивать почему, ибо заранее знала ответ.
Она медленно поднялась и сказала:
— Наверное, Конни, мне лучше остаться здесь. Все будет хорошо. Если хочешь, я даже не буду никуда выходить, пока ты не вернешься.
— Даже и не думай об этом! — воскликнула Конни. — Кроме того, ты разве забыла? Ты должна мне помочь! Нам обязательно нужно привезти графу кого-то, кто бы его развлек!
— Но если я не сумею его развлечь?
— Ты должна постараться, — очень серьезно ответила Конни. — Может, ты и не относишься к его типу женщин, но любой мужчина не против разнообразия, и граф вряд ли будет излишне настойчив, учитывая, что сейчас он увлечен Кэти.
— Настойчив? — непонимающе переспросила Минелла.
— Нет времени отвечать на все вопросы, — резко сказала Конни. — Однако нам надо прежде всего решить, как ты себя назовешь.
— У меня должно быть другое имя?
— А как же! Мои подруги понятия не имеют, кто ты такая, но граф наверняка знает, что Клинтон-Вуд — это фамилия твоего отца.
— Тогда как же мне назваться? — беспомощно спросила Минелла.
— Дай-ка подумать, — сказала Конни. — Минелла. Минелла. Минелла Myр! Как раз то, что нужно. Звучит по-актерски, и к тому же легко запоминается. Мы любим псевдонимы, которые врезаются в память.
Увидев в глазах Минеллы вопросительное выражение, Конни быстро добавила:
— Итак, запомни: ты — Минелла Мур, которая только что приехала в Лондон. О себе ты не должна говорить ничего — или, во всяком случае, рассказывать как можно меньше. Ты поняла?
— Я постараюсь об этом не забывать. — пообещала Минелла.
— Я дам тебе небольшой чемодан, — сказала Конни, вставая. — Положи в него только самое необходимое. Все остальное найдется в театре.
Конни вышла из комнаты. Минелла проводила ее изумленным взглядом, на мгновение потеряв дар речи.
Однако все это было так необычно и неожиданно, что потом она внезапно рассмеялась.
По крайней мере это настоящее приключение, и, конечно, это куда интереснее, чем покорно ехать в Бат под крылышко тетушки Эстер!
«Папенька на моем месте веселился бы от души, — сказала она себе, — а о том, что маменька этого не одобрила бы, лучше не думать».
Она вновь торопливо опустилась на колени и вынула из сундука вечернее платье — лучшее из всех, что были у ее матери.
Леди Хейвуд берета его для особых случаев, например, для поездок в Лондон — как и очень красивый синий халатик с тонким пояском.
«По крайней мере Конни не будет за меня стыдно, если я их надену!»— подумала Минелла.
К платью и халатику она добавила еще пару Мягких тапочек. Минелла как раз успела аккуратно сложить все это на кресло, когда вернулась Конни.
— У меня не нашлось маленького чемодана, — огорченно сказала она. — Но все равно, нам еще много чего надо будет забрать из театра, так что я принесла тебе большой чемодан, чтобы все уместилось. И, кстати, не забудь захватить шляпки.
Она снова ушла, прежде чем Минелла успела что-то сказать. Потом Минелла услышала, как она говорит с девушками в гостиной, и веселый смех всех троих.
«Я помогаю Конни, потому что она меня попросила, — подумала про себя Минелла, — и я уверена, что в этом нет ничего плохого, потому что папенька тоже всем всегда помогал», К тому времени, когда они собрались ехать в театр, изумление Минеллы возросло еще больше, так же, как и ее опасения.
