Дженис Беннет - Защитник прекрасной дамы
С выражением негодования и незаслуженной обиды мисс Сноудон вернулась на место.
Дафна тоскливо выглянула в окно, за которым виднелся сад в снежной пелене. Этим утром – в отличие от вчерашнего – сияло солнце, и сугробы искрились в его лучах. Идеальный день для охоты за привидениями. А она сидит здесь, с этими своенравными ученицами, мысли которых все еще полны воспоминаниями о радостях рождественских каникул.
За ее спиной послышался голосок мисс Луизы Тревельян, которая засмеялась, а потом объявила:
– Он красивее всех мужчин, которых я видела.
Руки Дафны сжались. Девочки и раньше судачили про мистера Карстейрса, хотя эта маленькая кокетка провела в его обществе совсем немного времени. Тем не менее, услышанные слова удивили Дафну: классическое совершенство черт должно больше соответствовать вкусу Луизы, чем грубоватое обаяние нового священника. Она сама скорее сказала бы, что его лицо поражает взгляд и приковывает к себе внимание. Конечно, если вспомнить, как играли лучи от свечей в густых волнах его темных волос… Она мысленно прикрикнула на себя, с испугом осознав, как занимает ее этот человек.
– Я буду так элегантно одеваться, просто всем на зависть, когда выйду за него замуж, – хвастливо продолжала Луиза. – Подумать только, в семнадцать лет я стану виконтессой, а когда он унаследует графский титул своего папеньки – графиней!
Речь идет не о мистере Карстейрсе. Щеки Дафны разгорелись, и она встала лицом к окну, чтобы девочки этого не заметили. Во время каникул состоялась помолвка Луизы Тревельян, и было очевидно, что она всецело поглощена матримониальными планами. Что же заставило Дафну вообразить, будто Луиза говорила о мистере Карстейрсе?
Потому что ее собственные мысли сосредоточены именно на нем.
Нет, конечно, не он сам занимает ее ум, а то дело, которое привело его в пансион. Он здесь, чтобы быть ее сторожевым псом, ее нянькой. Она вовсе не жаждала сегодня днем увидеться с мистером Карстейрсом; ею руководило исключительно стремление начать задуманное расследование. Она даже считала постыдным, что мистеру Карстейрсу приходится принимать участие в этих раскопках. Было бы даже интересней самой покопаться в старой чердачной кладовой.
На этой последней мысли она задержалась подольше и сочла, что слегка погрешила против истины. Что ни говори, поиски пойдут быстрее, если заниматься ими вдвоем, а не в одиночку.
Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, от души желая, чтобы стрелки ползли поскорее. Время тянулось медленно, как бывает при утреннем визите непрошенного гостя. Скорей бы прибывали другие девочки: тогда прибавится хлопот и она будет больше занята. То есть, лучше бы они все-таки вернулись завтра – а сейчас их возвращение никакой пользы не принесет.
Дафна решительно открыла альбом и приступила к работе. Однако, проведя карандашом лишь несколько быстрых штрихов, она поймала себя на том, что мысли ее снова блуждают где-то наверху, в чердачной кладовой. Ночью мистер Карстейрс ее удивил. Он не колебался ни единого мгновения; он не обнаружил ни малейшего следа не только страха, но и простого замешательства. Более того, могло показаться, что он получает от всего этого удовольствие – а она повела себя как трусливая овца.
С некоторой долей удивления она призналась себе, что не очень хорошо знает его. Их визиты к дядюшке Тадеусу совпадали редко; когда же они встречались она видела в нем студента-книжника, полностью поглощенного каким-нибудь греческим текстом, который недавно откопал ее дядя. А тут мистер Карстейрс открылся ей совершенно с другой стороны, обнаружив незаурядный запас юмора и смелости, неожиданных для оксфордского преподавателя.
Но вот, наконец, наступило время ленча, и Дафна отпустила девочек. Луиза вышла из класса величавой поступью, как подобает юной леди и будущей виконтессе. Джейн, на лице которой явственно читалось завистливое благоговение, последовала за подругой, упрашивая ту рассказать еще что-нибудь о молодом вельможе. Другие девочки окружали их и тараторили так, что Дафна была от души рада возможности избавиться от них хоть ненадолго.
В дверях она задержалась. За завтраком вокруг ее кузин теснилось слишком много учениц, и у нее не было ни малейшей возможности рассказать сестрам Селвуд о ночной встрече с призраком. И сама она едва ли хотела этого. Они надеялись – и как часто высказывали эту надежду вслух! – что за время каникул, когда Дауэр-Хаус был почти пуст, призрак соскучится и покинет их. Известие, что дух все еще обитает здесь, было бы для милых старушек ужасным ударом.
Мисс Элспет провожала девочек в столовую; ее вид не оставлял сомнений, что она чем-то огорчена. Дафна остановилась в ожидании.
Элспет подняла глаза, встретилась взглядом с Дафной и отвела ее в сторонку.
– Мистер Карстейрс рассказал нам, что вам пришлось испытать ночью. Ужасно! И на сей раз прямо в доме! Это еще больше осложняет дело. Софрония просто места себе не находит!
– Я тоже предпочла бы, чтобы он оставался за стенами дома, – согласилась Дафна. – А где мистер Карстейрс?
– Он забрал свою тарелку к себе в комнату; боюсь, это для того, чтобы не обедать в обществе девочек. И он просил постучать ему в дверь, как только ты освободишься. – Элспет пребывала в нерешительности. – Ты знаешь, у меня такое ощущение, что он предвкушал это не без удовольствия.
Дафна беспечно махнула рукой.
– У мужчин бывают странные причуды, правда? По-моему, он и бровью не повел, когда это мерзкое привидение завыло перед нами! Я едва не лишилась чувств!
Легкая улыбка мелькнула в газельих глазах мисс Элспет и заиграла в уголках ее благородно очерченного рта.
– Мне сейчас пришло в голову, что я тоже смогу подняться на чердак и осмотреться там. При дневном свете, конечно. Я очень хочу понять, как устраивается этот трюк с исчезновением.
Значит, Дафне не придется провести остаток дня вдвоем с мистером Карстейрсом. К ее досаде, это не доставило ей должного удовольствия. Она прогнала неуместную мысль и сосредоточила внимание на ленче, который быстро проглотила. Затем она извинилась, вышла из-за стола и поднялась по лестнице.
Мистер Карстейрс сразу отозвался на ее стук. Долгим показалось ей мгновение, когда она смотрела ему в лицо. От ее внимания не ускользнули ни непокорные волны его густых темных волос, ни серьезное выражение серых глаз, которое – это она уже знала – могло мгновенно растаять и уступить место мальчишеской беззаботности. Ну почему, почему он явился сюда играть роль ее няньки, отняв у нее шанс доказать, что она может принимать разумные решения без посторонней помощи? В других обстоятельствах она могла бы проникнуться к нему симпатией.
