Тия Дивайн - Жажда наслаждений

— Скажи мне…

— …Ты… — выдохнула она. — Держи меня крепче.

— Навсегда.

— О да. Теперь я чувствую, Питер!..

Он впился губами в ее уста.

— Вот так?

— Мммм… — Она засосала его нижнюю губу. Нельзя игнорировать мужской член. — Твердый…

— Для тебя, — прорычал он, не отрываясь от ее губ.

— Я так рада.

— А что у тебя? — Он прикусил ее нижнюю губу.

— Я вся мокрая, — задыхаясь произнесла она.

Он застонал.

— Милая Элизабет. Мне нужно ощутить, насколько ты мокрая.

У нее перехватило дыхание. Двое мужчин…

— …Да…

Его язык проник еще глубже в ее рот.

— Сейчас.

— Как ты пожелаешь, Питер… — Она прильнула к нему, чувствуя, как он задирает сзади ее платье, проклиная его длину, покрой, ее белье… Ей не терпелось ощутить его руки на своем теле…

— Элизабет… — При звуке постороннего голоса, страшного голоса они поспешно отстранились друг от друга. Изумительный момент новых открытий был безвозвратно утерян. Из-за близлежащей каменной стены к ним, хромая, приближался Николас.

— Ой.

Элизабет в упор посмотрела на него.

— Николас.

— Шустрая работа, — вполголоса пробормотал он. — Прекрасный вид. — Он отвернулся от них, давая Элизабет возможность поправить одежду. — Великолепные сады. Мои люди прекрасно поработали.

— Тогда тебе стоит поговорить с Уоттовном… здешним садовником, — холодно сказала Элизабет, — и выразить ему свое восхищение.

Она чуть не сказала «моим садовником»… А он сказал «мои люди». Черт, черт, черт… Его присутствие не ограничивалось правилами сделки. Ей нужно было прекратить думать обо всем в Шенстоуне как о принадлежащем ей. Ей больше ничего не будет принадлежать, за исключением Питера.

— Уделишь мне минутку своего времени? — спокойно спросил Николас.

— Конечно. Ты нас извинишь, Питер?

— Мне нужно почувствовать тебя, — прошептал он ей на ухо.

Покраснев, она последовала за Николасом к каменной стене, где их не могли подслушать.

— Ты хороша, — пробормотал он. — Прошлой ночью Спящая красавица была благополучно разбужена даже без поцелуя.

— Ну почему, поцелуй был, — едко сказала она. — Ах да, он был от Питера. Почему ты нас прервал? Что тебе нужно?

— Просто не хотел, чтобы все зашло слишком далеко раньше времени, — ответил он. — Кстати, а когда обед?

— В шесть, — процедила Элизабет сквозь сжатые зубы. — Как ты, наверное, уже заметил, мы обедаем рано. Возможно, ты пожелаешь изменить наши привычки?

— Может быть.

— Что ты еще хотел?

— Питер весь дымится. Сегодня больше ничего ему не позволяй. Хотя, если захочешь, можешь немного поиграть с его мошонкой.

Она закрыла глаза и сделала медленный выдох. Неужели он никогда не уйдет? Николас взглянул на Питера.

— Он раньше часто приезжал в Шенстоун?

Элизабет с трудом сдерживалась.

— Ты уйдешь наконец?

— Слишком грубо с твоей стороны, Элизабет, — мягко сказал Николас.

— Я именно так и хотела, — отрезала она.

— Я уверен, что нет. Особенно после прошедшей ночи. Когда ты успокоишься, я приму твои извинения. Ну а пока… — Он повернулся к Питеру, — увидимся за обедом, Питер… — Он поклонился и заковылял обратно, провожаемый яростным взглядом Элизабет.

— Ужасный человек… — начала она, затем глубоко вдохнула. Таковы были условия сделки — заставить Питера ревновать. Николас обещал начать сегодня. Но не так же скоро?

Черт бы его побрал…

— Он умеет вывести из себя, — сказал Питер.

— Умеет, однако, он по крайней мере не отбирает всего у тебя, — возразила Элизабет, пытаясь справиться с раздражением. — Ты, наверное, хочешь знать, почему я злюсь?

Но сильнее всего она злилась из-за испорченного замечательного момента, когда казалось, что Питер мог бы сделать ей предложение.

Черт, черт, черт, черт…

Сегодня все должно было быть иначе. Питер поцеловал бы ее еще раз, взял бы на руки и сказал, что так и не смог забыть ее, что он не может жить без нее, а теперь, когда она наконец свободна, ничем не стеснена и преисполнена желания…

…Такого желания…

Проклятие. Он мог бы что-нибудь сказать, что-нибудь сделать, если бы не появился Николас.

Питер взял ее за руку и притянул в тень от каменной стены. Затем он снова обнял ее с такой решимостью, что Элизабет была удивлена.

— Ты должна сказать мне, действительно ли ты меня хочешь?

Она заставила себя сосредоточиться на нем.

— Что должна сказать?

— Что я мог бы… — Он слегка прикоснулся губами к ее устам.

О да, конечно, он мог бы.

— С тобой я становлюсь готов за мгновение.

Она вздохнула. Да. Слова Николаса не имели значения. Не имело значения, чем занимался Питер в течение последних лет. Он жаждал ее прямо сейчас. Он был весь напряжен, показывая, что она все еще возбуждала и притягивала его. Он целовался, как ангел, его руки были такими мягкими и нежными, когда он водил ими по ее спине, изгибу бедер и ягодицам.

— Мне нравится слышать, что ты говоришь, — проговорила Элизабет.

— Мне нравится, что твое тело откликается на мои ласки. — Еще один поцелуй, более крепкий и долгий. — Ты ведь позволишь мне… — Питер припал к ее губам.

Она медленно, очень медленно отодвинулась от него. Только для того, чтобы, оторвавшись от его губ, прошептать:

— Я тоже хочу тебя…

— Мы могли бы пойти в мою комнату… Забудь о правилах, не заставляй его ждать, не то он может уйти…

— Я повернусь спиной к стене. Нас никто не увидит…

— Ах, Элизабет, если бы я раньше знал… — Его руки задирали ее платье все выше и выше.

— Теперь ты знаешь, — выдохнула Элизабет в тот момент, когда он обхватил ладонями ее ягодицы.

— Такие упругие… Господи, я хотел бы сорвать всю одежду с твоего тела…

— Э-ли-за-бет!..

Она резко отстранилась.

— Боже, мой отец.

— Не оставляй меня в такой момент, Элизабет.

— Но что я могу сделать? — беспомощно сказала она.

— Сделай хоть что-нибудь.

Нельзя игнорировать мужчину и его член.

— Я должна идти. — Она дотронулась до его щеки, губ… Провела по груди, еще ниже и обхватила его торчащий клинок из плоти. — Ох, Питер!.. — пробормотала она и убежала.

— Я хочу знать все, — потребовал отец, врываясь часом позже вслед за Элизабет в кабинет. — Что осталось, что получаешь ты, где нотариус и почему мы ничего не знаем?

— Я уже сказала тебе, что у меня есть все бумаги, отец. Все подписано, опечатано и абсолютно законно. Николасу достается все, за исключением моего имущества, драгоценностей, а также моего дохода. Все остается за мной до моего следующего замужества или смерти.

— Прекрасный мотив для убийства.

— Господи, отец. Смирись. Такой поворот событий шокировал меня сильнее, чем всех остальных. Однако нам не нужно ничего менять. Мы можем оставаться здесь столько, сколько захотим. Или, если тебе так больше нравится, снять апартаменты в Лондоне. И не волнуйся, у нас хватит средств для выхода из твоего очередного финансового кризиса, о котором ты должен позаботиться уже самостоятельно.