Элейн Барбьери - Плененные любовью
Прервав размышления, она обнаружила, что Адам по-прежнему не сводит с нее сердитого взгляда в ожидании ответа, И с чего он так разозлился?
— Адам, я только хотела пойти к озеру и умыться.
Юноша нахмурился. Он опять сорвался и повел себя непростительно грубо. Почему его так возмутила ее первая попытка сделать что-то самостоятельно? Ответ быстро нашелся — ясный и недвусмысленный. Его радовало, что Аманда была зависима от него из-за болезни. И он очень хотел бы продлить эту зависимость. Хотя ему доставляло удовольствие видеть, как она выздоравливает. Однако в то же время он приходил в отчаяние от того, что она поправляется так быстро, а значит, скоро перестанет нуждаться в его постоянной опеке.
— А ты не слишком спешишь, Аманда? Ты даже ходишь еле-еле! И я боюсь, что ты ослабеешь и свалишься в воду, а чего доброго, еще и простудишься.
— Я не такая неженка, как ты считаешь, Адам. И прекрасно со всем справлюсь. — В ее звонком голоске послышалось упорство.
Адам помог Аманде подняться на ноги. Она постояла, покачнулась, но все же потихоньку пошла к озеру. Сделав «сколько шагов, она почувствовала резкую боль в ноге, в месте змеиного укуса. Девушка непременно упала бы, если бы сильная рука Адама не легла ей на талию, что помогло удержаться на ногах. С его помощью она все же добралась до кромки воды и бессильно опустилась на песок.
Едва слышно пробормотав «спасибо», Аманда нарочно потупилась, не желая отвечать на укоризну, которая наверняка была в его взгляде. Она нерешительно выпрямила ноги и погрузила их в воду, нагревшуюся на отмели до температуры парного молока. Потом зажмурилась и подставила лицо солнцу.
Придя к выводу, что в его услугах пока нет нужды, Адам решил вернуться к костру. При взгляде на миниатюрную фигурку у воды он слишком живо вспомнил ту первую ночь, помнил ощущение гладкой, нежной кожи, прижатой к его разгоряченному телу в те минуты, когда он держал в воде.
— Позовешь меня, когда кончишь. Не вздумай сама идти обратно, — бросил он через плечо и поспешно ушел. Аманда машинально кивнула, занятая какими-то своими, неведомыми ему мыслями.
Адам крепился, не позволяя себе оборачиваться. Он шел обратно к костру, несмотря на сильнейшее желание любоваться без конца прекрасным созданием. Опустившись на бревно, лежавшее у костра, юноша замер, уперев локти в коленки и сжав ладонями лицо, раскрасневшееся от стыда. Да что с ним творится? Да, она прекрасна и невинна, но она еще совсем ребенок — особенно для такого опытного взрослого мужчины, каким считал себя Адам. Плотское желание было хорошо знакомо Адаму. Он испытывал его много раз по отношению ко многим женщинам, однако глубокая, невероятная нежность, разбуженная в нем Амандой, вкупе с потрясающим по силе желанием и порывами постоянно опекать и защищать ее от всего плохого буквально раздирали его на части. Стоило ему увидеть эту малышку, как ослабело даже то нестерпимое пламя ненависти, что побуждало его выполнить клятву, данную на могиле родителей, — все подавили чары прекрасного чистого создания, которое увлеченно плескалось сейчас на берегу, что-то приговаривая себе под нос.
«Держи себя в руках, парень!» — говорил ему внутренний голос. Да, конечно, он все понимал. Не пройдет и недели, как девчонка окрепнет настоль» о, что сможет отправиться в форт Эдуард, а там его опекунство наверняка закончится. И он постарается забыть эту красотку. Одни мучения от нее! Глубоко вздохнув, он поворошил угли и снова занялся приготовлением еды. Пока Аманда дремала, ему удалось насобирать даже пару горстей сочных, спелых ягод. Это должно было внести какое-то разнообразие в их меню. Он припрятал их в надежде преподнести Аманде сюрприз и поднять аппетит. Теперь Адам не смог удержаться и мысленно высмеял свое поведение. Прямо как мальчишка, очумевший от первой любви. Адам даже потряс головой — ну кто поверит, что он еще способен на такие глупости?
Тем ни менее юноша ничего не мог с собой поделать и постоянно следил за тем, что творится на берегу озера.
Аманда обтирала шею и плечи влажным куском ткани, Адам тут же вспомнил, с какой осторожностью сам не так давно вытирал ее хрупкое тело, молочно-белое в лунном свете: округлые, юные груди с чудесными розовыми сосками, даже тогда показавшимися необычайно соблазнительными, невероятно тонкая талия, стройные бедра, еще только начинавшие приобретать женственную округлость, и там, между ними… Черт побери! Адам отругал самого себя и пересел так, чтобы не видеть Аманду. Он ведет себя как дурак!
Прошла целая вечность, прежде чем Адам услышал голос Аманды:
— Адам, я умылась. Ты велел, чтобы я тебя позвала. Хотя ему хотелось помчаться к ней со всех ног, он не спеша двинулся к берегу: на хмуром, озабоченном лице невольно отразилась терзавшая его внутренняя борьба.
Это удивило и даже напугало Аманду. Да, он сам просил позвать его, потому что считает себя ответственным за нее, но вряд ли испытывает радость от такой обузы. И девушка мысленно пообещала себе с еще большей благодарностью и почтением воспринимать все, что Адам для нее сделает. В результате ответом на его мрачную мину были признательная улыбка и искренний взгляд синих глаз, поразивший его в самое сердце.
После этого он просто не в силах был позволить ей передвигаться самой, а просто подхватил на руки и понес к костру — к тому же это давало ему возможность снова прикоснуться к ее прекрасному телу, прижать к себе.
— Адам, если ты так и будешь носить меня на руках, я разучусь ходить, — шутливо возмутилась она.
— Ты еще успеешь нагуляться, — ответил он грубо, затем опустил ее на одеяло и отвернулся к огню.
Но не прошло и нескольких минут, как он снова посмотрел, что же делает Аманда. Девушка запустила пальцы в волосы и старалась привести в порядок спутанные пряди. Заметив, что за ней наблюдают, она пожаловалась:
— С моими волосами произошло что-то ужасное. Если я их не распутаю, то придется постричься.
Остричь такие волосы?! Эти чудные шелковистые волосы?! Никогда! Он ни за что такого не допустит!
Адам молча полез в мешок. На самом дне был спрятан слегка пожелтевший костяной гребень — одна из немногих мелочей, чудом уцелевших в развалинах отцовского дома. Он часто с любовью и болью вспоминал, как его мать не спеша расчесывала на ночь свои длинные седеющие волосы вот этим самым гребнем, и не расставался с этой вещицей с того самого дня, как подобрал ее на пепелище. Теперь он решительно подошел к Аманде и вложил гребень ей в руку. Девушка раскраснелась от смущения, разглядывая неяркий цветочный узор по краю украшенного искусной резьбой гребня, — совершенно ясно, что такая вещь могла принадлежать только женщине. Может, Адам хранит ее как память о прошлой любви? Поняв, о чем она думает, он тихо произнес:
