Кэтрин Коултер - Дочь викария
— Насколько я полагаю, это и есть ваше убежище?
Мегги повернулась так быстро, что едва не запуталась в подоле, и едва успела схватиться за стебель розы, чтобы не упасть, но тут же взвизгнула, наткнувшись на шип.
— Как изысканно вы выражаетесь, милорд! О Господи, я уколола палец!
— Сопрано и меня ухитрилась изгнать, — пожаловался он. — Простите, если напугал вас. Дайте-ка осмотреть рану.
Лорд Ланкастер вытащил из кармана белый платок, но не отдал ей. Вместо этого он поднес к глазам ее руку, увидел большую, угрожающе набухшую багровую каплю, и не успела Мегги опомниться, как он сунул ее палец в рот и слизнул кровь.
Мегги не шевельнулась. Не вздохнула.
Как все это странно. И непривычно. Не плохо. Только ничего подобного ей еще не доводилось испытать.
Она, по-прежнему молча, уставилась на него, но он деловито обмотал платком ее палец и прижал рану. И хотя она была очень высока для женщины, все равно приходилось запрокидывать голову. Действительно ли он так красив, как утверждает миссис Стрепторп? Возможно… но все дело в том, что он не Джереми…
— Я читала, что вампиры сосут кровь, — сообщила она, слегка нахмурясь. — Обычно в тех романах, которые я читала, они ровно в полночь вонзают клыки в шею жертвы, и потом начинаются самые драматические события.
Граф рассмеялся теплым, глубоким смехом, показавшимся ей таким же бархатно-черным, как его смоляные волосы.
— Да, я тоже читал о вампирах. Однако поскольку днем вы видели меня в церкви, значит, понятно, что таковым я быть не могу. — И, широко улыбнувшись, добавил: — Смотрите, и клыков тоже нет. Надеюсь, вы успокоились. Извините, если я появился не вовремя, мисс Шербрук.
Чудесные белые зубы, совсем, как у Джереми. Да когда же она перестанет о нем думать?!
Мегги расстроенно покачала головой.
— Ничего, со мной все в порядке. Я геройски держалась, пока последнее до едва не сшибло меня со стула.
— Мне говорили, что столь впечатляющие легкие сейчас в большой моде.
— Где?
Он снова рассмеялся, но тут же смолк, словно удивляясь собственной беспечности.
— А знаете, я не вполне уверен, где именно! Последние пять лет я почти не бывал в Англии, Думаю, что подобные представления прославляются всеми лондонскими дурачками.
— Я провела в Лондоне всего один сезон, милорд. И насколько успела заметить, там не так много истинных почитателей итальянских сопрано. По моим наблюдениям, большинство людей на таких вечерах достаточно вежливы, чтобы хранить стоическое молчание. Но миссис Стрепторп пребывала в полной уверенности, что музыкальное суаре — именно та приманка, на которую вы непременно клюнете и, уж разумеется, не устоите против ее изящного слога. И поэтому она ужасно собой довольна.
— Господи Боже. Впрочем, я действительно хотел посетить суаре.
— Надеюсь, не из-за визгливого сопрано?
— Нет. Музыка тут вообще ни при чем.
Мегги вопрошающе подняла брови.
— Меня зовут Томас Малком.
Брови оставались в том же положении.
Томас невольно рассмеялся. Похоже, он ни в малейшей степени ее не интересует!
Томас без тени тщеславия констатировал, что это первая женщина, абсолютно равнодушная к нему, с тех пор как он стал мужчиной. Просто возмутительно!
Так, значит, его самолюбие все-таки уязвлено? Ему хотелось посмеяться над собой.
— Ладно, я приехал, чтобы познакомиться с соседями, людьми, знавшими моего отца.
— Я Мегги Шербрук, — выдавила она наконец, снова вскидывая левую бровь. — И вы говорите не правду, милорд. Рискуя оскорбить вас, я вес же скажу, что вам совершенно безразличны все, вместе взятые, обитатели Гленклоуз-он-Роуэн.
— Мегги? Прекрасное имя. Но вы ошибаетесь.
— Сокращенное от Маргарет. Правда, слава тебе Господи, никто никогда не называл меня Маргарет. Самое подходящее имя для матери-настоятельницы. Я бы предпочла что-нибудь экзотическое, вроде Мейгрет, но этому не суждено было сбыться. Кстати, не думаю, что ошибаюсь. Если же я ошиблась, значит, оскорбила вас и прошу за это прощения.
— Вы действительно настоящая Мегги и ни в коем случае не Маргарет. Принимаю ваши извинения, ибо они вполне заслужены. Насколько я понял, вы тренируете кошек для бегов?
— Да.
Мегги заметила стакан, стоявший рядом с орхидеей, которую, похоже, чересчур часто поливали. Листья орхидеи неожиданно затрепетали: возможно, сопрано взяла еще несколько высоких нот.
— Мало того, мой брат Алек — кошачий шептун.
— Никогда не слышал о кошачьих шептунах.
— Такое бывает крайне редко, и все считают, что Алек наделен необычайным талантом. Правда, пока неизвестно, сохранится ли этот талант в зрелом возрасте. Но даже когда он делал первые шаги, кошки нашего питомника собирались вокруг него, готовые сидеть часами и слушать, что он говорит. Нужно, правда, заметить, что он не умолкал ни на минуту. Сейчас он помогает моему брату Лео тренировать нашу пятнистую кошку Клеопатру. Без него ее прыжки вряд ли улучшатся. Алек считает, что ей необходим соответствующий стимул. Как кошачий шептун, он лучше других может определить, чего она хочет, и, если только возможно, дает ей это.
— Хотелось бы видеть его в действии. Сколько ему лет?
— Уже семь.
— Кошачьи бега — поразительная вещь, почти не известная за пределами Англии. Некоторые французские поклонники этого спорта попытались познакомить с ним своих соотечественников, но французы чересчур эмоциональны и несдержанны, поэтому кошки никак не могли взять в толк, чего от них ожидают.
Мегги рассмеялась и многозначительно пожала плечами, словно желая сказать: французы, что с них возьмешь? Томас снова улыбнулся.
— На беговом треке Макколти, — пояснила она, — все кошки в мгновение ока сбежали бы от владельцев, позови их только Алек. Он должен вести себя крайне осторожно, чтобы ненароком не сманить их.
— Когда же проходят бега? Сейчас наверняка слишком холодно.
— Они снова начнутся в апреле и будут продолжаться до конца октября.
— И вы тренер.
— Да, и уже довольно давно. Можете называть меня боссом.
— То есть именно вы принимаете окончательные решения, указываете, какие методики наиболее эффективны и тому подобное? Главный тренер?
— Мне нравится это определение. Обязательно сообщу братьям свой новый титул. Просто «главный». «Тренер» можно опустить. Потребую, чтобы они называли меня именно так, иначе горько пожалеют!
У Томаса сделался крайне заинтересованный вид, поэтому Мегги добавила:
— Собственно говоря, я провела целое лето в питомнике лорда Маунтвейла, обучаясь у самих братьев Харкер. — Она заговорщически понизила голос: — Это те самые, которые разработали методику летящего пера.
