Марси Ротман - Тайна леди Кэт
— Я не ослышалась, ты сидел взаперти?
— Увы, в моей биографии есть позорная страница, с которой я должен познакомить тебя, — признался Слейтон. Собрав пакеты, он вывел Кэт на улицу. Раз уж он решился рассказать ей горькую правду, то сделает это без свидетелей — хихикающих мисс и бурчащих вдов, — чтоб не пропустить ни одну деталь.
Он несся по запруженным улицам к ее дому и не переставая говорил в том же темпе, что и шел: боялся, что мужество покинет его раньше, чем она узнает всю правду.
— Так вот, слушай! Ник переехал ко мне в Олбани и следил, чтобы я не напивался, пока заживала моя нога, — начал свой рассказ Чарли. — Он не отходил от меня ни днем, ни ночью, а ведь я лез на стенку — так мне хотелось глотнуть спиртного. Чтобы отвлечь меня, Николас заставил прочитать ему курс лекций об искусстве и музыке. Он впитывал информацию, как губка. Поскольку у него прекрасный вкус, не исключаю, что вскоре он превзойдет меня.
— Бедняга Чарли! — воскликнула Кэт, не зная, смеяться ей или плакать над приключениями кузена той ночью. Однако причины его безумной выходки заставили ее ужаснуться.
— Почему ты не обратился ко мне за помощью?
— Интересно, где бы ты взяла пятнадцать тысяч фунтов?
— У твоего отца или у моего.
— Мой не дал бы ни фартинга. А твой, будучи одним из самых щедрых людей в городе, проживает больше, чем имеет, — печально констатировал Чарли. — До меня дошли слухи, что последнее время ему очень не везло в карты. Вряд ли он бы раскошелился. К тому же он ненавидит меня.
— О, дорогой, что ты собираешься делать?
— Похоже, ты не поняла. Монро заплатил большую часть долга с условием, что я не буду целый год играть в карты и кутить. Пока долг не выплачен, я в его распоряжении.
— Он сделал это ради той леди?
Чарли кивнул.
— Вероятно. Мне, однако, понадобится твоя помощь. Ты ведь пользуешься гораздо большим влиянием, чем я.
— Заметано, — ответила Кэт, не колеблясь, и добавила бойко. — Помогу с большим удовольствием. Я жажду внести свою лепту в перевоспитание Монро. Хотя, насколько я успела заметить, он держится гораздо естественнее, чем многие наши знакомые.
Наконец они подошли к дверям внушительного белого особняка Гровеноров, обнесенного чугунной оградой. Многочисленные балконы были пристроены позже по желанию самого регента. Проезжая по городу, он любил наблюдать, как подданные машут ему с балконов.
Чарли обернулся и внимательно посмотрел на Кэт.
— Какие мысли рождаются в этой головке? И не уверяй меня, что тебе ничего не приходит на ум.
— Для начала я напишу леди Гивенс и попрошу ее пригласить вас обоих на костюмированный бал, который состоится сегодня вечером.
— Где прикажешь найти Нику подходящий костюм? У нас же так мало времени, — запротестовал Слейтон.
— Не твоя забота. Поищи что-нибудь для себя.
— Кэт, ты сошла с ума!
— Гардероб твоего отца забит вещами самых разных размеров. Напряги извилины!
— Точно, — согласился Чарли, целуя ее в щеку. — Ты молодчина! Как здорово, что мы встретились сегодня!
Кэт долго смотрела ему вслед, после чего вошла в дом, обдумывая на ходу, как бы помочь Нику.
Дворецкий принял из ее рук пальто и пошел за ней. Кэт почувствовала беспокойство. Настойчивость Дженкинса давала пищу для размышлений. В минуту опасности он очень напоминал гончую.
— Дженкинс, что случилось?
— Ваш отец просил, чтобы вы зашли к нему, как только вернетесь.
Кэт взволновалась не на шутку. Отец редко бывал дома в такое время. Дженкинс, будучи ее другом на протяжении многих лет, частенько спасал девушку от родительского гнева. Это у него на груди она в детстве выплакивала свои обиды, не в силах побороть одиночество. Никогда раньше Кэт не видела его таким серьезным.
— Неприятности? — прерывающимся от волнения голосом произнесла Кэт. Пирсон Гровенор, как и большинство людей его круга, был уверен, что слуги глухи, немы и слепы. Поэтому в их присутствии он не считал нужным сдерживаться.
— В таком волнении я не видел его никогда, — ответил слуга с опаской. — У лорда Гровенора был посетитель.
— Кто? — поинтересовалась Кэт.
— Лучше я промолчу. Его милость ужасно рассержен, позволю себе заметить. Советую вам быть очень осторожной.
Глава 6
— Петербрум? Вы, наверное, шутите? — голос Кэт дрожал от негодования.
— Он просил вашей руки, и я дал согласие.
— Нет! — воскликнула девушка.
— Пора угомониться! Петербрум ничем не хуже других.
— Нет, он самый плохой.
— Лорд предупредил меня, что вы будете не в восторге, — с сардонической усмешкой заявил отец.
— Вам известно, что мы не переносим друг друга с самого детства?
— С годами люди меняются. Я пытался отговорить его, но он настроен решительно и намерен добиться своего!
— Я не стану его женой ни за что на свете! — Кэт понимала, что выбрала не лучший способ: ее категоричность вряд ли тронет отцовское сердце, в наличии которого она вообще сомневалась. Пускай, ей все равно! Только не Петербрум!
Пирсон Гровенор разозлился не на шутку. Он поднялся, резко отодвинув кресло.
— Ваши стенания ничего не изменят: я дал слово, — ледяным тоном сообщил он. — В результате вашего союза породнятся два самых знаменитых семейства Англии. Вы должны на коленях благодарить меня.
— Отец, прошу вас! — умоляла Кэт, пытаясь вернуть расположение Пирсона Гровенора.
— Я заинтересован в том, чтобы вы поженились, и ничто не изменит мое решение, — отец повернулся к ней спиной и направился к столику с напитками.
— Не понимаю, почему вы так заинтересованы в нашем браке?
— Я не обязан ничего объяснять вам, — рявкнул лорд Гровенор, наливая трясущимися руками полный бокал мадеры.
— Вы уверены, что приняли решение не под давлением обстоятельств? — Ведь Чарли Слейтон вспоминал о крупном проигрыше отца за карточным столом. — Надеюсь, ваше положение не столь трагично и вам не придется продавать вашу дочь самому известному развратнику в Лондоне только потому, что он предложил за нее больше других.
Гровенор взглянул на дочь. Его налитые кровью глаза горели. Он резко поставил бокал на стол, и мадера пролилась на его светлые брюки.
— До вас дошли какие-то слухи? — лорд пересек комнату и угрожающе навис над ней, требуя рассказать все, что ей известно.
— Нет, я ничего не знаю, — прошептала девушка, в ужасе отпрянув от перекошенного лица. Ярость исказила его некогда прекрасные черты.
Кэт догадывалась, что отец дал согласие неспроста. Речь шла о чем-то более важном, чем фамильная гордость Гровеноров, которая для ее отца была превыше всего. Она не могла представить, что дало Петербруму власть над отцом. Вероятно, что-то очень страшное.
