Хелен Диксон - Предательство

— Джентльменом? — вопросил он, ослепительно сверкая белозубой улыбкой и лениво скользя взглядом по ее нежным губам. — Разве я способен на это? Ведь я всего лишь грубый, невежественный солдат, и мне незнакома светская обходительность. Я могу лишь палить из пушек по врагу и сражаться врукопашную.

— Я вам не верю. Почему из всех присутствующих на балу дам вы пригласили танцевать именно меня?

— А разве вам кажется странным желание мужчины танцевать с самой прекрасной женщиной в этом зале? Вы так хороши, что я просто схожу с ума.

— О, в самом деле, а я даже не подозревала, — съязвила она. — Теперь понимаю, возможно, вы просто желаете подтвердить это.

— Подтвердить?

Белла безмятежно встретила его взгляд. Как бы ей хотелось стереть самодовольную ухмылку с его губ.

— Да, ваше сумасшествие! — Ее голос звучал легкомысленно и небрежно. — Но для этого вовсе не нужно было тащить меня сюда. Хлопья пены у вас на губах с тем же успехом подтвердят данное прискорбное обстоятельство.

Белла проигнорировала веселое и слегка удивленное выражение, мелькнувшее в его взгляде. Она была уверена, что, если бы они не танцевали посреди многолюдного бального зала, он непременно расхохотался бы во весь голос.

— Неужели я первая дама, которая отказалась с вами танцевать?

— Признаюсь, я избалован вниманием женщин, которые не приходят в ужас от перспективы потанцевать со мной. А вас, — нашелся Ланс, лишая ее победы в их словесном поединке, — слишком долго окружали никчемные обожатели, готовые целовать землю, по которой вы ходите, умоляя вашего согласия избрать кого-нибудь из них своим хозяином и господином.

— Господь с вами! Я никогда не назову мужчину своим господином и никому не позволю быть моим хозяином. Когда я выйду замуж, это будут равноправные отношения. Я вовсе не собираюсь строить из себя послушную маленькую женушку, которая ведет себя как покорная служанка.

Ланс недоверчиво посмотрел на нее, и она заметила странный блеск в его глазах.

— Да, от вас этого вряд ли можно ожидать. У вас слишком много восхищенных поклонников, послушных каждому вашему слову, — заметил он и окинул взглядом молодых джентльменов, замеченных им ранее в ее свите. — Должен сказать, мне очень повезло, что вы не сбежали из бального зала, оставив меня стоять в одиночестве.

— Этим необдуманным поступком я могла бы поставить под удар свою репутацию.

Его взгляд скользнул с ее прелестного личика на украшавшее нежную шейку сияющее ожерелье.

— Пусть даже и так. Но вы должны знать, что, если я хочу чего-то, я обязательно возьму это, каковыми бы ни были возможные последствия. — Бингхэм опустил голову и закружил свою партнершу в прощальном туре вальса. Его губы почти касались ее ушка. — Я еще никогда не соблазнял девушку из Чарльстона.

— Неужели? Тогда я вам советую отправиться туда и поискать кого-нибудь на свой вкус. Меня не так просто соблазнить, — дала ему сокрушительный отпор Изабелла, слишком возмущенная и разгневанная, чтобы чувствовать себя оскорбленной.

— Значит, «нет»?

— Определенно «нет». Я не позволю вам прикоснуться ко мне даже для того, чтобы спасти от смертельной опасности.

Ланс окинул ее взглядом, исполненным насмешливого разочарования:

— Я оскорблен и унижен вашими словами, однако все только начинается. Мне доставляет удовольствие процесс охоты. Вы поведете себя совсем по-другому, когда узнаете меня поближе.

Белла готова была испепелить его взглядом.

— С какой стати, вы, тщеславный, высокомерный… да что вы за самовлюбленный, несносный, эгоистичный человек, лорд Бингхэм! Неужели вы отпускаете непристойные высказывания по отношению ко всем леди, с которыми танцуете?

— А вы разве одариваете всех ваших партнеров по танцам подобной враждебностью? Или эту честь заслужил только я?

— Лорд Бингхэм, во-первых, вы — не джентльмен, о чем я уже вам успела заметить. Во-вторых, вы мне не нравитесь. И в-третьих, вы вообще не должны были со мной разговаривать.

— Не должен?

Ее враждебность его ничуть не оскорбила. На самом деле это лишь добавило ему решимости.

— Мы не были представлены должным образом.

— Вас это заботит?

— Нет… не очень, — честно призналась она, поскольку терпеть не могла требований этикета, который с недавних пор управлял каждым ее шагом, связывая по рукам и ногам так, что она не могла и слова сказать без оглядки на светские условности.

— Хорошо. Я тоже. Мне бы хотелось, чтобы вы звали меня Ланс, — попросил Бингхэм, смотря ей в глаза, — поскольку я желаю, чтобы мы познакомились поближе.

— Прошу простить меня, но ваше предложение противоречит основам поведения в обществе, которым бабушка пытается обучить меня с момента моего приезда в эту страну. Меня учили тому, что следует уважительно обращаться к любому джентльмену, независимо от его положения или степени нашего знакомства.

Ланс надолго задумался, внимательно рассматривая мисс Эйнсли и задаваясь вопросом, почему она отказывается перейти к неформальному общению, несмотря на то что он сам попросил ее об этом.

— Судя по вашему ответу, могу предположить, что вы питаете антипатию к фамильярности.

— Это то, чего вправе потребовать от меня моя бабушка.

— Означает ли это, что вы и сами настаиваете на аналогичном обращении к вам с моей стороны?

— Собираетесь ли вы придерживаться строгих правил этикета, определяющих джентльменское поведение, — исключительно ваше дело.

Лорд Бингхэм удивленно вздернул бровь.

— Боже мой, Белла, но… На случай, если вас это интересует, я знаю, что вас так зовут близкие, поскольку наводил справки и…

— Меня это не интересует, — оборвала она его.

— …но ваша бабушка привержена правилам, которые уже безнадежно устарели, — невозмутимо продолжал он. — Времена изменились — по крайней мере, я на это очень надеюсь.

Белла и представить себе не могла, что ее имя будет звучать так тепло в устах мужчины, равно как и поверить в то, что буквально разомлеет от нежных и мелодичных интонаций его голоса.

— Разве вы не согласны, что если мы хотим узнать друг друга поближе, — продолжал Ланс, снова опуская голову так, что его губы почти касались ее уха, — то можем позволить себе не придерживаться правил, принятых в общении между чужими людьми?

Его хриплый голос, опасная близость губ, теплота дыхания могли окончательно погубить ее. Изабелла залилась краской, ее лицо приобрело пунцово-алый оттенок. В ней осталось еще столько от наивной девчонки, и эти ребяческие качества порою проскальзывали под маской искушенной, светской женщины. А этот мужчина обладал удивительной способностью обнажать ее истинную сущность. Заставив себя собраться, Белла попыталась побороть нахлынувшие на нее эмоции, находя их неприемлемыми.