Кэтрин Коултер - Строптивая невеста

— Вы верно заметили, Райдер, — согласился Эмиль, — ночные представления прекратились. И мне кажется, я знаю почему. Спустя сутки после того, как ваш корабль вошел в гавань Монтего-Бей, каждый или почти каждый белый человек наверняка был осведомлен о вашем приезде, ведь до того, как мой отец привез вас в Кимберли-холл, вы провели несколько часов в порту. А это значит, что…

— Что если те люди, которые устраивали фейерверки на нашей плантации, собирались прекратить эти штучки после моего появления, то тогда они не были осведомлены о моем приезде в Монтего-Бей, — закончил Райдер мысль Эмиля.

— Точно, — сказал Эмиль.

— А вот я до сих пор не уверен, что те загадочные явления — дело рук человека, — возразил Грэйсон. — Все, что вы видели той ночью, носит неестественный характер. Вы же сами рассказывали, Райдер, что не нашли никаких следов огня в том месте, откуда вылетало голубое пламя. И человек в белых одеждах, возможно, всего лишь видение, вызванное колдовством вуду.

— Ну-ну, дорогой Грэйсон, — рассмеялся Райдер, — могу поручиться, что я видел человека из плоти и крови, а никакое не видение. Кроме того, стрела была выпущена из лука, и это тоже дело рук человека, а не привидения. Где это вы видели, чтобы привидения стреляли из лука самыми что ни на есть настоящими стрелами, которые ранят? Таким образом, мы смело можем сделать вывод, что в ту памятную ночь на плантации было два посторонних человека. И тогда перед нами встает следующий вопрос: живет ли поблизости от Кимберли-холла кто-нибудь умеющий метко стрелять?

— Господи Боже, — воскликнул Эмиль, — а мне такая мысль не приходила в голову! Райдер абсолютно прав. Давай-ка подумаем, отец, кто у нас в округе хороший стрелок?

Пока управляющий и его сын размышляли, Райдер с аппетитом поглощал свежие фрукты и хлеб с румяной, хрустящей корочкой и думал о том, как София Стэнтон-Гревиль мучается в ожидании его, Райдера. От таких мыслей он получал почти такое же удовольствие, как и от вкусной еды.

— Да, мне кажется, я знаю человека, искусного в стрельбе, — прервал размышления Райдера голос управляющего.

— Кто же это? — одновременно спросили оба молодых человека и вопросительно посмотрели на Грэйсона.

— Хотя… — заколебался управляющий, — получается какая-то бессмыслица. Я подумал об Илае Томасе, надсмотрщике Берджеса, который славится своим умением метко стрелять. Но нет, наверняка тогда был кто-то другой. Зачем Илаю Томасу являться к нам на плантацию и стрелять в вас, Райдер? К искусным стрелкам можно отнести и лорда Локриджа, и некоего мистера Дженкинса, торговца, наверное, есть и другие. Разве можно конкретно остановиться на каком-то человеке?

Райдер улыбнулся. Вот и еще один интересный вопрос, требующий ответа, и ответ этот может быть связан с Кэмил-холлом, где проживает молодая особа, умеющая искусно завлекать мужчин в свои сети. Не далее как вчера вечером она довела Райдера до такого состояния, что он, потеряв голову, едва не овладел ею в саду, практически на глазах у многочисленных гостей, веселившихся в доме буквально в нескольких ярдах от них. Райдер задумчиво повертел в пальцах дольку апельсина. Наконец он предложил:

— Раз мы пришли к выводу, что явившиеся к нам той ночью не знали о моем приезде, то мы можем смело браться за дело и вычеркнуть некоторых лиц из числа подозреваемых, потому что в «Золотом дублоне» меня видели многие.

Эмиль сходил за бумагой и пером, и они записали имена всех посетителей кофейни, которые Райдер мог вспомнить.

— Все-таки многих в этом списке не хватает, — сказал Эмиль, просмотрев написанное.

— Согласен. Там, например, не хватает имен двух ее любовников, — небрежно заметил Райдер.

— Совершенно верно, — подтвердил Эмиль. Услышав этот диалог, Сэмюель Грэйсон поднялся из-за стола, скомкал салфетку и бросил ее на стол. Возмущенно посмотрев на молодых людей, он быстрым шагом вышел из столовой.

Райдер нахмурился и спросил у Эмиля:

— Послушайте, почему ваш отец так относится к этой девушке? Почему он ничего не замечает и не желает слышать правды о ней?

Эмиль молча разглядывал на противоположной стене пейзаж, изображающий засеянное сахарным тростником поле. Наконец ответил:

— Дело в том, что отец выбрал Софию мне в жены. Он и сейчас хочет видеть ее своей невесткой. Кроме того, он явно увлечен ею. Она не становится хуже в его глазах из-за всего того, что о ней болтают. И он не против кокетства, ему нравится, когда женщины дразнят мужчин. Обратите внимание, Мэри частенько ведет себя с ним очень озорно, и ему это нравится. Не принимайте близко к сердцу возмущение отца, им руководят благородные чувства.

Райдер добродушно кивнул и продолжал завтракать.

— Вы должны были поехать с ней на верховую прогулку, не так ли, Райдер? — неожиданно спросил Эмиль.

— Да, но я не люблю, когда женщина командует, и никому не позволю приказывать мне. Что делать, когда и как, говорю женщине я, а не наоборот.

— Мысль интересная, надо попробовать.

— Попробуйте, и вы не пожалеете, — заявил Райдер и одним глотком допил кофе. — Не знаете, который сейчас час?

— Почти половина десятого.

— Отлично. Пойду-ка прогуляюсь.

— Желаю вам хорошо провести время, — криво усмехнулся Эмиль.

— Надеюсь, скучать мне не придется.

— Где же он? — злым голосом спросил Тео Берджес.

София обернулась.

— Я не знаю. Мы договорились встретиться здесь в восемь, и он ничего не говорил насчет того, что не поедет на прогулку.

— Ты чем-то его разозлила, проклятая девчонка! — Берджес замахнулся на девушку, но, увидев, что в их сторону направляется слуга, опустил руку. — Как это ты не сумела заинтересовать его, — прошипел Тео, — у тебя же всегда это отлично получалось. Я весьма недоволен тобой, София, весьма. Я сделал все от меня зависящее, а ты? И не смей возражать мне! Я скажу тебе, что следует делать дальше, а почему он не явился на свидание, я выясню. И если ты оттолкнула его, то берегись. Я накажу тебя.

Теодор Берджес, заложив руки за спину, мерил шагами веранду. София с равнодушным лицом наблюдала за дядей, а про себя горячо молила Бога, чтобы Райдер никогда больше не появлялся в Кэмил-холле и держался от нее как можно дальше.

Берджес приблизился к племяннице и спросил: — Лорд Дэвид был этой ночью в домике у моря?

София кивнула.

— Все прошло хорошо?

— Да. Но он немного приревновал меня к Райдеру Шербруку. У лорда Дэвида крайне переменчивый нрав, иногда он ведет себя, как малое, неразумное дитя, к тому же он очень самолюбив. Когда он пьян, мне не составляет ни малейшего труда управляться с ним, но вчера, возбужденный ревнивыми подозрениями, он доставил мне некоторые хлопоты… Правда, сейчас это уже не важно.