Шеннон Дрейк - Свет любви
— Да… но кто ты такой?
Мужчина негромко рассмеялся.
— Золотые волосы и неукротимый нрав! — произнес он, покачивая головой. — Будь я помоложе… но я уже слишком стар, я знаю, как быстро приедаются плотские наслаждения. Однако я еще помню, что такое страсть… Я — Саладин.
— Саладин! — воскликнула Элиза.
— Так ты меня знаешь? — переспросил он. — Я рад, поскольку ты причинила мне немало хлопот. Мы сражаемся за страну и вынуждены терять время из-за пустяков!
Элиза поспешно смахнула предательские слезы.
— Значит, ты пришел освободить меня? Тогда все хлопоты кончены…
Она осеклась, увидев, что Саладин печально покачал головой.
— Отпустить тебя может только Джалахар, а он упрямится. Я пришел предложить тебе отослать ребенка Стеда сегодня утром. — Увидев, как застыло лицо Элизы, Саладин объяснил: — Ты же знаешь, здесь будет бой. Если ты любишь свою дочь, ты позаботишься, чтобы она оказалась в безопасности. Невинному младенцу незачем страдать. Джалахар уже увез отсюда собственных детей.
Элиза опустила голову, борясь со слезами. Она кивнула. Если Джалахар увез своих детей, значит, дворец и в самом деле в опасности.
Саладин протянул руку и поднял ее голову за подбородок. Странно, но Элиза не удивилась, увидев сочувствие и сожаление в его глазах.
— Да… будь я моложе. Вероятно, я тоже решил бы сразиться ради тебя!
Он поклонился ей и Гвинет и вышел, шурша одеждами.
Элиза вынула ребенка из корзины, уложила его рядом с собой на подушки и крепко обняла. На этот раз у Гвинет не нашлось слов, чтобы утешить подругу.
Этим вечером Джалахар неожиданно появился на пороге комнаты. Он пристально взглянул на Гвинет, та вздохнула, поднялась и направилась вон из комнаты.
— Постой! — приказал Джалахар, и Элиза с Гвинет испуганно переглянулись. Джалахар взглянул на спящую девочку рядом с Элизой. — Возьми ребенка, — тихо сказал он.
— Нет! — мгновенно вскричала Элиза.
— Ночью ее принесут тебе, — ответил Джалахар.
Гвинет бросилась к постели.
— Элиза, позволь забрать ее! Кажется, это необходимо. Элиза, он не лжет — я принесу ее обратно.
Элиза выпустила дочь из рук и позволила Гвинет взять ее. Когда за ними закрылась дверь, Джалахар не двинулся с места. Элиза вскочила на ноги, прижавшись к стене.
Он прошел через всю комнату к окну и заговорил почти беспечно:
— Наши стены осаждены. Посмотри, как горят в лагере факелы — как пожар. Он умный человек, твой Стед. Если начнется битва, она будет жестокой.
Внезапно он обернулся к Элизе и простер руку к небесам за высоким окном.
— Полнолуние наступило, — произнес он.
Элиза промолчала. Ее била дрожь, страх сковал ноги, ей хотелось броситься прочь, но это было бы глупо и нелепо.
Джалахар подошел к ней и остановился рядом. Он коснулся ее щеки, провел ладонью по волосам. Элиза ощущала его горячее дыхание.
— Бой начнется скоро, — произнес он. — Может, завтра… Я хотел бы знать… — Его голос оборвался, и он начал снова: — Я хотел бы знать, за что сражаюсь.
Элиза застыла от его прикосновения, она не могла издать ни звука, не могла пошевелиться. Она оцепенела.
Он провел руками по ее плечам, спуская с них одежду. Элиза носила только рубашку из прохладного шелка, и та скользнула по ее плечам вниз, как песок. Элиза осталась обнаженной.
— Нет! — вдруг злобно вскрикнула она, однако он уже обхватил ее руками. Падение на мягкие подушки постели показалось Элизе вечным. Он лег рядом. Она отчаянно боролась, отбивалась, царапалась, но не могла побороть его, и вскоре Джалахар обхватил ее запястья одной рукой, печально глядя ей прямо в глаза. — Нет! — снова надрывно крикнула она и потрясла головой, смаргивая с ресниц слезы.
— Успокойся, — ласково и терпеливо шептал он. Он легко удерживал свою пленницу одной рукой, а другой убирал с ее щек слезы нежными, ласкающими движениями.
Наконец она затихла.
— Открой глаза, — попросил Джалахар. Она послушалась и взглянула на него. Он задумчиво улыбнулся, отвел глаза. Его пальцы нашли дорожку между ее грудей, тяжелых от молока. — Я хочу всего лишь любить тебя, — прошептал он. — Я никогда не причиню тебе боли…
Элиза никогда еще не испытывала такого отчаяния. Она хотела отбиваться, напомнив себе о Брайане. Но она не могла не признать, что нежные прикосновения этих пальцев возбуждают в ней желание. Если Джалахар станет настаивать, ее тело, уже привыкшее к любви и давно лишенное ее, предаст Элизу, а сердце предаст Брайана.
Он нашел губами ее губы. Элизе хотелось оттолкнуть его, но Джалахар держал ее слишком крепко. Его поцелуй был неторопливым, нежным… но властным.
Отстранившись, он вновь взглянул прямо ей в глаза, затем склонил голову и коснулся тонкой жилки на ее шее, провел губами по набухшей груди и вниз, к животу.
Несмотря на все муки, эти ласки возбуждали ее. Как странно! В первый раз с Брайаном Элиза не испытывала ничего, кроме гнева, боли и… страсти. Однако она научилась любить Брайана, но так и не смогла бы объяснить, почему после неукротимой ненависти к ней пришла любовь.
Она вновь прикрыла глаза, неудержимо дрожа. Внезапно она с мольбой воскликнула:
— Джалахар! Прошу, отпусти меня и выслушай!
Он подозрительно, но не без любопытства взглянул на нее.
— Да?
Элиза глотнула, набрала воздуха, молясь, чтобы у него осталось достаточно терпения.
— Если ты возьмешь меня сейчас, — хрипло произнесла она, — это будет насилие. Если же… если вы с Брайаном встретитесь в бою и Брайан будет убит, я… я приду к тебе сама.
Он помолчал, приподняв бровь.
— Я не перестану бороться! — воскликнула она. — Я буду отбиваться, пока не ослабею и не устану, и тебе придется любить бесчувственное тело.
— Но Брайан может убить меня, — сухо заметил Джалахар.
— Да, ты рискуешь. Война — это всегда риск. — Джалахар молча слушал ее. — Прошу тебя, Джалахар! Если ты победишь, клянусь нашим Христом и Святой Девой, я забуду о прошлом и приду к тебе… по своей воле.
Он прикрыл глаза и сжался. Медленно выпустив ее, Джалахар откинулся на подушки, гибко потянувшись всем телом. Он встал, прошел к двери, но остановился и вновь повернулся. Элиза беспокойно потянула на себя простыню, однако Джалахар жестом остановил ее, продолжая пристальный осмотр. Элиза молчала, зная, что удостоилась неслыханной милости.
— Теперь по крайней мере я знаю, как ты выглядишь. Твоя кожа гладка, как шелк, — пробормотал он и учтиво напомнил: — Ты дала клятву, Элиза. Такие клятвы нельзя нарушать.
Он вышел. Элиза вновь вздрогнула и поспешила надеть рубашку.
Сгорая от любопытства, в комнату вернулась Гвинет вместе с Ленорой.
— Ну, что? — спросила она.
