Жюльетта Бенцони - Ты, Марианна
Больше нечего ждать, нечего искать! Прекрасный бриг Язона стал теперь кораблем — призраком, обезображенной тенью того, чем он был. Кто-то, безусловно, отбил его у мятежников, но этот кто-то не был Язоном, не мог быть им, иначе почему эти следы, почему такие печати? Может быть, берберийский пират… или османский рейс встретил в открытом море плохо управляемую неопытными руками бандитов Леитона «Волшебницу», и она стала легкой добычей…
Угнетенный мозг Марианны легко читал трагедию корабля в оставшихся мрачных следах. Все здесь кричало о проигранном бое «, несчастье и смерти, все, вплоть до этих равнодушных солдат, охраняющих плавучий призрак, ибо, несмотря на все, он был собственностью какого-то нотабля.
Что касается тех, кого она любила и оставила здесь, где не сохранилось даже эхо их голосов, она их никогда не увидит вновь.
Теперь она уверена, что их больше нет в живых…
Обессилев после этого последнего удара, Марианна забыла обо всем окружающем, безвольно скользнула на палубу и, прижав голову к забитой двери, в которую Язон больше не войдет, тихо начала плакать. Здесь и нашел ее Теодорос, съежившейся, так прижавшейся к дереву, словно она пыталась проникнуть сквозь него.
Он хотел поднять ее, но, несмотря на его силу, это ему не удалось: к ее телесной тяжести добавился безмерный груз страдания и отчаяния, который превосходил даже возможности мужчины. Она распростерлась там, раздавленная разочарованием и болью, которые давили на нее, как скалы, и он почувствовал, что она не будет, не хочет ничего делать, чтобы освободиться. Окружающий мир совершенно перестал интересовать ее.
Опустившись перед ней на колени, Теодорос поискал ее руку и нашел такой холодной, словно кровь полностью ее покинула. Но эта рука уже оттолкнула его.
— Оставь меня!.. — прошептала она. — Убирайся!
— Нет. Я не оставлю тебя, ты моя сестра, так как ты страдаешь! Пойдем со мной.
Но она не слышала его. Он понял, что она избегает его, отдаваясь отчаянию, недоступному здравым рассуждениям и логике, . Он осторожно поднял голову и огляделся.
Внизу янычар не было ни видно, ни слышно. Сидя за связками такелажа с ружьями между ног, они мирно покуривали длинные трубки, поглядывая на звезды. Ветер с Черного моря доносил пряный аромат табака, смешанный с запахом водорослей. Видимо, стражникам и в голову не могло прийти, что на корабле есть кто-нибудь еще, кроме них…
Немного успокоившись, Теодорос снова нагнулся к Марианне.
— Умоляю тебя, сделай усилие! Ты не можешь оставаться здесь… Это было бы безумием! Надо жить… продолжать борьбу!..
Марианна молчала, едва покачивая толовой.
— Я верну тебя к жизни против твоей воли, — прошептал он сквозь зубы, — только прости меня за то, что я сделаю.
Его громадная ладонь поднялась. Он хорошо знал приемы рукопашного боя, как точным ударом заставить человека потерять сознание. Соразмерив свою силу, он ударил. Сопротивление прекратилось, и напряженное тело молодой женщины расслабилось.
Тогда, положив ее себе на плечо, согнувшись вдвое, он проделал обратный путь к веревочной лестнице.
Он был настолько счастлив, унося ее, что груз показался ему пушинкой.
Чуть позже он опустил весла в воду и направил лодку к выходу из порта.
Лодка обогнула мыс Галаты, увенчанный старыми стенами дворца. Минареты мечети Килиджи — Али возносили свою туманную белизну к усыпанному звездами небу, а лодка начала плясать на волнах, более сильных, чем на Босфоре.
Для посланницы императора путешествие закончилось и пришел час ступить наконец на землю великого владыки и светловолосой султанши.
Повстанец Теодорос решительно направил лодку в спокойную воду небольшой бухты и сильным рывком выгнал ее на песок…
Сорванный с постели ужасным грохотом, граф де Латур-Мобур, посол Франции в Высокой Порте, с изумлением смотрел на напоминавшего какое-то чудовище гиганта, который ворвался в посольство, сбив с ног консьержа.
Затем его близорукие глаза в недоумении остановились на бесчувственном теле молодой женщины, которую пришелец с заботливостью матери уложил в кресло.
— Вы говорите, что эта особа — княгиня Сант'Анна?
— Она самая, экселенц! Только что бежавшая с английского фрегата» Язон «, который подобрал в море ее и меня, но где ее держали пленницей. На рассвете фрегат должен поднять якорь, чтобы вернуться в Англию.
— Довольно странная история! А кто же потребовал ее у ареста княгини?
— Ваш английский коллега, который утром прибыл на корабль и узнал ее!
Посол слегка улыбнулся.
— Лорд Кэннинг человек решительный! Но вы сами, мой друг, кто же вы?
— Просто слуга ее сиятельства, экселенц. Меня зовут Теодор.
— Черт возьми! Значит, она путешествовала со всей своей свитой, и свитой в высшей степени блестящей, если даже вы говорите по-турецки! Но долго ли продлится ее беспамятство? Ибо она в обмороке, не так ли, и ничего больше? Или она стала жертвой несчастного случая?
— Она просто получила удар, эксцеленц, — сказал Теодорос, по-прежнему невозмутимый. — К моему величайшему сожалению… я вынужден был оглушить ее, чтобы спасти от отчаяния.
Взгляд посла стал задумчивым, но никак не удивленным. Дипломатическая практика в османской стране научила его ничему не удивляться. А психологию женщины порой труднее понять, чем самую сногсшибательную ситуацию.
— Я вижу, — сказал он только. — Там вон вода и коньяк.
Попытайтесь привести в себя вашу хозяйку, а я пойду за солью.
Спустя некоторое время Латур-Мобур вернулся вместе с новым персонажем, который еще на пороге издал радостное восклицание:
— Боже мой! Вы все-таки нашли ее?
— Итак, это действительно она? Кэннинг не ошибся?
— Не сомневайтесь, дорогой граф! Господи! Я уже устал молиться!..
И Аркадиус де Жоливаль с блестящими от слез и радости глазами поспешил к Марианне, все еще не приходящей в себя, тогда как посол не торопясь подошел и поднес к ноздрям молодой женщины нашатырь.
По ее телу пробежала дрожь, и она застонала, инстинктивным жестом отталкивая источник резкого запаха, но открыла глаза.
Ее взгляд, вначале туманный, немедленно приковался к родному лицу Жоливаля, который, не стесняясь, лил слезы облегчения.
— Вы, друг мой?.. Но каким образом?.. Где мы находимся?
На это Теодорос, который, как подобает слуге из хорошего дома, отступил на три шага, с достоинством осведомил ее:
— В посольстве Франции, госпожа княгиня, куда я имел честь доставить госпожу княгиню после случившегося с ней происшествия!
— Происшествия?..
Марианна напрягла мозг в поисках утраченных воспоминаний.
