Невеста против - Лика Вансловович

— Черт бы тебя побрал, кажется, мне, определенно, нужно успокоиться: иначе я придушу тебя собственными руками!

Крайнов опомнился слишком быстро и грубо вздернул меня на ноги, а потом толкнул на кровать. Я застонала от новой боли, а граф отвернулся и потянулся куда-то. На мгновение я подумала, что он решил потушить свечу, но Крайнов схватился за бокал с вином, о существовании которого я почти забыла.

Он осушил его одним махом. Я испуганно следила за ним взглядом, но ничего не произошло. Граф достал из кармана брюк веревку и, оказавшись совсем рядом, схватил меня за запястья.

— Похоже с этого и следовало начать! — со вздохом искреннего раскаяния произнес он. — Хорошо, что ты совершенно не умеешь драться, Риана, иначе мне сегодня пришлось бы туго!

— Нет! — я громко закричала, но граф снова ударил меня по лицу.

Боль обожгла правую щеку, глаза наполнились влагой, а он уже ловко связывал мои руки над головой, обмотав края бечевки вокруг кованых прутьев спинки моей кровати.

— Стоило приготовить намного больше вина: если ты хотела задобрить меня, этого будет недостаточно! Я вот-вот сорвусь и сделаю тебе по-настоящему больно, а ведь я на самом деле вовсе этого не желаю! — заверил меня Крайнов, покончив с узлами на запястьях.

А дальше…треск рвущейся на груди ткани, мои жалобные всхлипы и блеск сумасшедших глаз графа.

— Тебе просто нужно сдаться! Когда ты поймешь, что сопротивляться бессмысленно, я развяжу твои руки! Я могу быть нежным, Риана, просто прекрати эту борьбу! Я все равно не остановлюсь!

Я упрямо качаю головой, напрасно тяну веревку, позволяя ей сильнее впиться в кожу. Крайнов сдергивает с меня платье, точнее то, что от него осталось, смотрит жадными глазами. Он торопливо пытается избавиться и от своей одежды, но замирает на месте: из его рта неожиданно вырывается сухой кашель, он хватается за горло и пытается сделать вдох, судороги сводят все его тело, и мужчина опускается на колени прямо перед кроватью.

— Граф? Константин? — испуганно переспрашиваю я.

— Что ты сделала? — не своим, слабым и хриплым голосом, шепчет он.

— Это не я… не я! — словно не в себе я повторяю эти слова еще несколько раз, отчаянно стараюсь освободить руки и, как жалкий ребенок, хнычу.

Крайнов заваливается на бок, тело продолжает сотрясать судорога, он хватается за сердце и пытается что-то сказать, смотрит мне в глаза дикими, злыми и безумными темными омутами.

— Помогите! Кто-нибудь! На помощь! — кричу изо всех сил, но никто не приходит, хотя я повторяю снова и снова и даже слышу чьи-то шаги совсем рядом, однако дверь все также затворена.

Взмокшие от пота и крови кисти наконец выскальзывают из веревок, и я переползаю к мужчине, который уже не может произнести ни единого звука. Его лицо казалось неестественно застывшим, а вдохи стали короткими и слабыми.

Шатаясь и едва удерживая равновесие, я сползла с кровати, нашла халат и кое-как натянула его на себя, потому что пальцы меня не слушались — было трудно и больно пошевелить кистями рук, и я потратила время, просто пытаясь повернуть ручку входной двери.

Помню, как сделала несколько шагов и наткнулась на Крайнова-старшего, я едва не рухнула перед ним на пол.

— Врача, — сухим сорванным голосом попросила я.

Удивленный моим видом, граф не сразу нашелся. Он бросился поддержать меня, но я отпрянула и уперлась лопатками в стену, отрицательно качая головой.

— Ваш сын, ему плохо! — наконец выдавила из себя, и только после этого Владимир Петрович оживился и почти бегом направился в мою спальню.

Я сползла по стене на пол, подтянула колени к груди и спрятала лицо за ладонями. Даже несмотря на гул и шум в моей голове, я понимала, что именно произошло; даже несмотря на проснувшуюся с новой силой боль, яростно ударяющую то по вискам, то по затылку, я точно знала, что совершила страшную, непоправимую ошибку.

Яд. Кэтрин дала мне яд, желая отомстить своему любовнику, а за одно и мне, ведь я теперь стала убийцей! Что дальше? Тюрьма? Суд? Виселица? Каторга?

Мир станет только лучше без него, но какова цена… Я закрыла глаза и наконец заставила себя глубоко вдохнуть… быть может, к этому все и шло? Я не позволила ему сломать меня, я защитила сестру и позаботилась о ее будущем, я больше никому и ничем не обязана, осталось только принять свою участь…

Глава 15

Я столько раз думала о том, где оступилась в первый раз, какой из моих поступков мог привести к таким последствиям, что именно я могла изменить, чтобы не оказать сейчас там, где я есть?

Ржавые решетки, шершавые, облезлые стены, каменный пол, узкое окно над головой и мир за ним, расчерченный все теми же ржавыми линиями. Больше всего здесь я ненавижу этот холод, запах сырости и ощущение безысходности.

Мне выдали теплые вещи и даже дополнительное одеяло, но ничего из этого не помогало, холод пробирался под одежду, холодил ступни, заставлял леденеть мышцы лодыжек, колючими мурашками пробегал вдоль позвоночника. Я пыталась согреть пальцы собственным дыханием, чтобы написать очередное утешительное письмо для сестры, но руки дрожали и не слушались, а буквы выходили кривыми и неровными.

Отложив перо и бумагу в сторону, я с тоской посмотрела на принесенную два часа назад еду. Я была голодна, ужасно голодна и не могла съесть ни кусочка…

Сколько пройдет времени прежде, чем я окончательно сломаюсь? Иногда мне