Кейт Куинн - Хозяйка Рима
— Давай, — прошептала я, но Арий покачал головой. Слегка наклонив голову, Викс сделал шаг назад, и как только сириец прыжком подскочил к нему, легко увернулся из-под его удара. Чего-чего, а быстроты моему сыну не занимать.
Сириец вновь бросился на него. Викс отскочил, остановился, сделал ложный выпад.
— Главное, не позволяй ему загнать тебя в угол, — прошептал Арий, однако Викс сделал два поспешных шага назад и в ужасе застыл, наткнувшись спиной на мраморную стену вокруг арены.
— Викс! — выкрикнула я в ужасе, видя, как сириец занес лезвие для удара, а со мной еще несколько тысяч голосов.
Викс бросился на противника. Сириец едва успел изменить угол удара. Мгновение — и сталь, вспоров кольчужный рукав, легко вонзилась Виксу в плечо и вышла с другой стороны.
— Слишком высоко, — прошептал Арий, побелев.
Еще один удар, в легкие, чтобы доставить противнику как можно больше мучений, и схватка будет окончена. Сириец потянул меч.
И тогда Викс вцепился в него. Его рука обхватила сталь, что застряла в его плече, и удержала ее на месте. Из его пальцев на песок тотчас брызнула кровь, и я увидела, как напряглись его мышцы. Викс оскалил зубы, однако продолжал удерживать лезвие, а сам тем временем придвинул плечо ближе к рукоятке.
Нет, не слишком далеко. А так, чтобы можно было дотянуться и нанести удар. Арий кивнул в знак согласия.
В следующее мгновение меч Викса прорезал воздух, и на песок арены тугой струей брызнула кровь. Кровь сирийца.
— Чистая работа, — пробормотал Арий, как будто Викс только что закончил очередное упражнение.
Я отвернулась, и меня вырвало.
Лепида
— Стратегия. И где? На арене. — Траян стукнул кулаком по перилам ограждения. — Где еще увидишь такой красивый маневр, как этот? Если этот мальчишка когда-нибудь получит свободу, я возьму его в свои легионы.
— Если он выживет, — язвительно уточнила я, но меня никто не слушал.
— Я постараюсь тебя опередить и найду ему местечко среди моих преторианцев. — Павлин кинул юному Варвару монету, которую тот ловко поймал здоровой рукой. После чего вытащил застрявший в плече меч сирийца. Несколько мгновений мальчишка стоял, глядя на него, после чего сам рухнул на песок.
— О, ужас! — услышала я голос Сабины. Ее узкое личико грызуна сделалось розовым. — Бедный мальчик! — вскрикнула она и забилась в корчах.
Я поднялась с места. Не хватало мне, чтобы меня видели рядом с бьющейся в припадке девчонкой. И как только Марк и Кальпурния нагнулись над ней, я потихоньку выскользнула из ложи. На арене для лежащего без сознания Викса уже тащили носилки. Трибуны по-прежнему ревели и рукоплескали от восторга. Домициан подался вперед и тоже начал аплодировать. Сидевшая рядом с ним Аврелия Руфина зевала от скуки. Эта дурочка никогда не понимала смысла в играх. Так что император скоро предпочтет ей мое общество.
С этими мыслями я направилась к дверям императорской ложи, однако дорогу мне преградил его секретарь.
— Император заметил, что твоей дочери сделалось дурно, — произнес он. — И сказал, что твое место рядом с ребенком.
— Но за ней есть, кому присмотреть. Ее отец…
— Дети — женское дело. Домициан своей императорской волей приказал тебе отвезти ребенка домой, — заявил секретарь, едва сдерживая на накрашенных губах ехидную улыбочку. — Он также велел мне передать тебе вот это, достопочтенная Лепида, — с этими словами он сунул мне в руку нитку дешевого жемчуга. — В твоих услугах он больше не нуждается.
У меня в глазах беззвучным фейерверком взорвалась череда образов. Марк сухо объявляет мне о разводе. Тея строит мне презрительную гримасу. Придворные хихикают у меня за спиной. Не прошло и года, — тупо подумала я, и мои пальцы сжались вокруг жалкой нитки мелкого жемчуга. Тея продержалась пять…
— И кто же занял мое место? — спросила я тоном, не знающим возражений. — Неужели эта дурочка Аврелия Руфина? Чем она лучше меня? Неужели она ублажает императора с большим усердием?
— Отнюдь, достопочтенная Лепида, — секретарь даже не думал скрывать усмешки. — Просто она… новее.
Внутри у меня все сжалась, будто он пнул меня в живот. Милостивые боги! Как же так случилось, что я упустила из рук императора? Всего полторы недели назад я намекала ему, что готова расстаться с Марком. Мечтала получить императорский венок.
Секретарь сделал мне знак, мол, тебе пора.
— Стража проводит тебя до дверей, Лепида.
В самый последний момент Павлин был вынужден задержаться.
— Император вызывает тебя, — передали ему. Так что свои услуги по доставке домой Сабины предложил Траян.
— Давайте, я ее понесу, — вызвался он и, словно перышко, принял из рук Павлина детское тельце. — В ней нет никакого веса, а, кроме того, по словам моей матери, она приходится ей троюродной внучатой племянницей или что-то в этом роде. А где носилки?
Проложив путь сквозь толпу, Траян спустился по мраморной лестнице и вышел в одну из задних арок. Благодарный Марк последовал за ним вместе с Кальпурнией. Лепида, надувшись, замыкала их процессию. Из императорской ложи она вернулась бледная как мел, и Марк решил, что лучше ее не раздражать. Гадюки, даже с вырванными зубами, все равно имеют обыкновение кусаться. Правда, сдержать улыбку ему не удалось.
«Подумай лучше о серьезных вещах, — мысленно приказал он себе. — Про похороны, принятие бюджета. Про последнюю треть Илиады».
— Ты меня не проведешь, Марк Норбан, — шепнула ему на ухо Кальпурния. — Можно подумать, мне не видно, как в твоих глазах пляшут веселые огоньки.
— Неправда, — возразил он. — Повышение налогов. Плохие стихи. Снижение рождаемости…
Гордо вскинув подбородок, Лепида забралась в их семейный паланкин. Казалось, она была готова выцарапать глаза любому, кто попробует ее оттуда выкинуть. Траян пожал плечами и лишь подвинул ее обутые в золотые сандалии ноги, освобождая место Сабине.
— Ты следующая, Кальпурния. Положи голову девочки себе на колени.
Он вежливо подождал, пока Марк тоже займет свое место, затем вскочил сам и перегруженный паланкин, покачиваясь, поплыл по римским улицам. Лепида бросила в сторону Траяна колючий взгляд. Марк с трудом сдержал улыбку.
Сабина была бледна, по лбу катился пот, однако веки ее подрагивали.
— Ничего, скоро пройдет, — заметил Траян.
— Смотрю, ты знаток по части падучей, — заметил Марк, глядя, как тот приподнял девочке голову.
— О, об этой болезни мечтает любой солдат. Александр Великий страдал ею, Юлий Цезарь.
