Вирджиния Хенли - Сокол и цветок
– Но я не девственница, – встревоженно прошептала Джезмин.
Рука Джона поползла к ее ягодицам, палец проник в расщелину.
– Есть одно местечко, где ты еще девственна. Ни один мужчина не был там до меня, – объявил он, вжимая палец в крохотное отверстие.
Наконец лихорадочные усилия и чрезмерное количество выпитого возымели свое действие, и Джон уснул. Джезмин тоже устала, но и подумать не могла о том, чтобы уснуть. Несколько мгновений ее продолжало трясти от отвращения, но потом она заставила себя потихоньку выскользнуть из постели. По коже ползали мурашки, словно в постели было полно червей. Неужели она никогда больше не почувствует себя чистой? Все же Джезмин вынудила себя стряхнуть ужас этой ночи и, словно призрак, растворилась во тьме, материализовавшись только в восточном крыле, перед дверью комнаты Эстеллы.
Глава 42
– Мой Бог! Дитя, что он сделал с тобой?! Джезмин устало тряхнула головой.
– По крайней мере, не овладел. Я подлила ему настоя болиголова. Нужно бежать, бабушка. Это гораздо омерзительнее, чем я предполагала, а следующая ночь будет еще хуже. Я попросила Мэрфи держать наготове лошадей. Сейчас ничего не сделаешь, но как только Джон проснется, немедленно погонится за нами. В полдень начнется прилив. Мы пересечем пески в последнюю минуту. Потом все зальет водой, и погоня вернется ни с чем. Узнай поточнее, где Мэрфи держит коней. Я должна вернуться. Не хочу, чтобы он знал, что я вообще покидала спальню.
Джон проспал почти все утро и проснулся с больной головой и в отвратительном настроении. Джезмин благодарила Бога, что король почти не обращал на нее внимания, обрушив гнев на все еще отсутствующего верховного судью. Джезмин напряженно прислушивалась к его разговорам с придворными и с изумлением узнала, что в тщательно охраняемых повозках хранились металлические сундуки с королевской казной и драгоценностями английской короны. Король Джон так боялся быть ограбленным, что решил перевезти золото и драгоценности из Лондона в неприступную твердыню – Ньюарк, замок епископа Линкольнского. Неудивительно, что монарх был вне себя от бешенства: кому, кроме Хьюберта де Берга, можно доверить охрану сокровища?
По мере того как шло время, Джон все больше раздражался, осыпая несчастных придворных самыми гнусными ругательствами.
Джезмин налила остаток настоя болиголова в кубок и умоляла Джона выпить, чтоб успокоить нервы. Тот послушался, и она прикрыла глаза от облегчения.
Приближался полдень, и Джезмин пыталась найти предлог, чтобы выйти из комнаты, – нужно торопиться, если она хочет вовремя покинуть замок. Она не знала, что этот прилив должен принести судно ее мужа.
Фолкон нетерпеливо мерил шагами палубу, ожидая, пока волны повернут вспять, и он сможет бросить якорь в бухте у замка Райзинг, куда Джезмин отвезла его племянников. Сам Фолкон буквально трясся от страха – ничего подобного он не испытывал с того дня, когда Джезмин рожала. Представляя ее в лапах грязного развратника, он едва не сходил с ума и молился лишь о том, чтобы успеть спасти жену, пока еще не поздно. Единственный способ избавиться от этого неотвязного страха – дать волю ярости. Никогда еще Фолкон не был так зол на Джезмин. Скорей бы до нее добраться, он вобьет в упрямицу немного ума!
Де Берг уже предвкушал схватку, подобной которой у них еще не бывало... зато когда все кончится и пыль на поле битвы уляжется, не останется сомнений, кто глава семьи и хозяин в доме.
Фолкон мрачно сцепил зубы и нахмурился. Он был вне себя оттого, что вынужден гоняться за женой, оставив на произвол судьбы ирландский замок, и намеревался дать Джезмин урок, который та не скоро забудет.
У короля Джона шла ртом пена, глаза угрожающе закатились. Джезмин немедленно воспользовалась его состоянием.
– Пойду разыщу Эстеллу, ваше величество. Вам нужно принять лекарство.
Джон забился в ужасном припадке. Что, если причиной этому ее зелье? Джезмин было известно, что болиголов – смертельный яд. Может, она дала королю слишком много?
Джезмин словно на крыльях полетела к Эстелле. Распахнув дверь, она схватила бабку за руку и, задыхаясь, умоляюще попросила:
– Быстрее, пока еще не слишком поздно!
На Джезмин не было плаща, только синее платье, которое она носила вчерашней ночью. Более практичная Эстелла накинула плащ, но не потрудилась захватить настойки и травы.
– Мэрфи уже ждет, – заметила она, и обе женщины побежали вниз по каменной лестнице замка Рай-зинг.
Преданный Мэрфи уже держал под уздцы оседланных коней. Он поднял Эстеллу на лошадь, Джезмин взлетела в седло.
– Держись подальше от короля, – предостерегла она, – с ним что-то ужасное творится.
Мэрфи вцепился в поводья, словно боясь отпускать беспомощных женщин, но Эстелла, схватив его большую руку, заверила:
– Несколько лет назад у меня было пророческое видение, и теперь оно исполняется. Скоро будет перевернута последняя страница. Все приходит в свое заранее определенное время. Ты должен отпустить нас навстречу нашей судьбе.
Первые длинные пальцы надвигающегося прилива протянулись по песку, когда Мэрфи неохотно выпустил поводья. Джезмин и Эстелла, пришпорив коней, направили их на широкую песчаную полосу. Женщины не подозревали, что король, немного придя в себя, выглянул из окна и сразу же заметил их. Эти стервы пытаются скрыться! Дикое бешенство охватило Джона. Он завопил, приказывая свите немедленно догнать непокорных и привести назад. Как посмели они ослушаться короля?!
Клочья пены срывались с губ Джона, но он ринулся во двор замка, красный от стыда и унижения. Он походил на сумасшедшего, окончательно потерявшего остатки разума.
– Коня! Коня! – кричал он.– За ними, вы, проклятые трусливые лизоблюды, жалкие паразиты!
Придворные поспешили оседлать лошадей. Король лихорадочно замахал руками.
– Быстрее! Шевелитесь! – И, неуклюже навалившись на седло, поскакал к берегу.
Стража, охранявшая повозки с сокровищами, встревожилась. Король махал руками и что-то выкрикивал. Может, на них напали? Они поспешно запрягли коней в повозки, чтобы направиться за повелителем прочь от замка Райзинг.
Король сам вел погоню, не обращая внимания на подкрадывавшуюся, бурлившую под копытами коня воду. За ним, стараясь не отставать, следовала свита, и где-то позади переваливались повозки с золотом.
Волны подхватили судно де Берга; люди высыпали на палубу и, потрясенные происходящим, не отрывали взглядов от происходящего на берегу. Большая группа всадников мчалась по прибрежной песчаной полосе. Повозки тоже оказались неподалеку, и сторонним наблюдателям с первого взгляда было понятно, что далеко не все смогут благополучно выбраться из предательской пучины. Огромные водяные воронки становились смертельными ловушками для тех, кто был не достаточно осторожен.
