Каролин Терри - Короли алмазов
Энн могла бы предостеречь его. Она стала бы умолять его не дарить ожерелье Миранде и не взваливать на ее плечи груз заключенного в нем проклятия. Но Энн была мертва, и Миранде предстояло одной встретить несчастья, связанные с ожерельем Брайтов.
Могла бы ее предупредить графиня. Она понимала, какое зло порождали алмазы и желание ими обладать. Но графиня уже не могла помочь ни Миранде, ни Мэтью, потому что она не могла говорить.
Парализованная, она лежала, заключенная в клетку собственной немощной плоти, став живым трупом, потому что тело ее умирало, а разум оставался живым.
Грушевидный алмаз по-прежнему висел у нее на шее, как раньше. Она постоянно думала о нем, и он не давал ей покоя. Она думала о нем, потому что еще до того, как с ней случился последний удар, она завещала его Мэтью.
Графиня любила Мэтью, была на него в обиде и завидовала его женщинам. Становясь старше и все больше страдая от болезней, она постепенно утвердилась в мысли, что этот алмаз был причиной ее несчастий. Поэтому она завещала его Мэтью, зная, что над ним уже тяготеет злой рок, и он уже попал под влияние алмазов, она также была уверена, что он подарит этот камень своей единственной любимой женщине.
Сейчас, когда смерть уже стояла у ее порога, графиня пожалела о своем мстительном поступке. Но она уже ничего не могла изменить. Она не могла ни высказать, ни написать, ни как-то иначе передать свои мысли. Она могла только неподвижно лежать и думать о том ужасном несчастье, которое она навлекла на будущую жену Мэтью.
Глава десятая
Неделю спустя после своего дня рождения Лора сидела одна в кухне маленького домика на Принсес-Террас. Это была худшая неделя в ее жизни, за которую она дошла до полного душевного и физического истощения. Похороны состоялись утром, но она все еще была в черном пальто и шляпке. Лора чувствовала такую усталость, что у нее не было сил поднять руки и расстегнуть одежду. К тому же в доме было очень холодно, потому что у нее не было денег, чтобы купить угля.
В тот день мистер Брюс проводил ее в больницу, куда увезли ее отца. С ним случился сердечный приступ, сказали ей, вызванный волнениями и переутомлением. Отец был еще жив, но через два дня умер, не приходя в сознание.
Все были очень добры к ней, но Лора отказалась от посторонней помощи, потому что подготовка похорон помогала ей заполнить вакуум в душе. Даже ее одинокие пустые вечера были заняты делами, когда она прибирала и чистила дом сверху донизу. У нее было странное ощущение, будто она смотрит на себя со стороны. Это чувство нереальности немного притупляло ее горе и позволяло четко и методично выполнять всю работу. Но вот похороны состоялись, и Лора больше не могла не замечать пропасти, разверзшейся у ее ног. Она вынуждена была признать, что отец мертв, и что она потеряла единственного близкого человека и друга, который у нее был. К тому же она столкнулась с еще одной свалившейся на нее проблемой — у нее не было денег. Она не могла платить за этот дом, а в школе она зарабатывала слишком мало, чтобы этого хватило на жизнь. Пропасть стала еще шире, когда Лора полностью осознала, что у нее нет ни денег, ни дома, ни средств к существованию. Неожиданно слезы навернулись ей на глаза, и она сердито смахнула их рукой. Она не плакала по отцу, и, уж конечно, не будет плакать от жалости к себе.
Погруженная в отчаяние, Лора продолжала сидетъ в сгущающихся сумерках февральского дня, пока стук в дверь не вывел ее из оцепенения. Это была Джулия. Удивленная ее приходом, Лора проводила ее в гостиную. Машинально она подошла к столу, чтобы зажечь лампу, но вдруг вспомнила, что не надела очки. Поэтому она оставила в комнате полумрак, рассчитывая, что при таком освещении Джулия не разглядит ее лицо. Но Джулия ничем не дала понять, что заметила какие-либо изменения в ее внешности.
— Как здесь холодно, — поежилась Джулия, намереваясь уже снять перчатки, но оценив температуру в комнате, передумала.
— Простите, леди Джулия, я не подумала о том, чтобы зажечь камин, — солгала Лора, покраснев от стыда.
— Тебе следует об этом подумать, а то ты можешь заболеть. Не утруждайся делать это сейчас ради меня, потому что я ненадолго. Я зашла, чтобы выразить тебе свои соболезнования и спросить, когда ты вернешься в школу.
— Назад в школу? — переспросила Лора.
— Да. — Джулия говорила решительным, деловым тоном. — Работа лучше всего залечивает раны.
Лора глубоко вздохнула. Как только умер отец, она уже знала, что ей придется сделать, но ей не хотелось в этом признаваться, даже себе.
— Боюсь, что я не смогу вернуться, леди Джулия. Мне надо зарабатывать себе на жизнь. Я знаю, что вы платили мне, сколько могли, но этого жалования недостаточно, чтобы прожить. — У нее дрогнул голос, но она мужественно продолжала. — Мне придется искать место с предоставлением жилья. Место гувернантки.
— Как ужасно! — Джулия вдруг вспомнила, как она ненавидела свою собственную гувернантку, и какой тяжелой, должно быть, была жизнь этой бедной женщины. Она также осознала, до какой степени она полагалась на Лору в школьных делах, и как ей будет не хватать прилежной и спокойной девушки. — Разве у тебя нет родственников, с которыми ты могла бы жить?
— Никого.
— Боже мой! — Для Джулии родственники не были подарком в жизни, и она чаще считала их помехой, чем помощью, но ей показалось странным и очень печальным вообще никого не иметь, особенно в трудную минуту. — Даже нет никакого дядюшки?
— Нет, к сожалению, абсолютно никого.
— Упоминание о дядюшке навело меня на одну мысль. — Джулия посмотрела на поникшую голову Лоры и решительно покачала головой. — Нет, об этом не может быть и речи. Я не пожелаю этого своему злейшему врагу, не то что тебе.
— Я была бы признательна вам за любое предложение, — тихо сказала Лора. — Я даже хотела попросить у вас или леди Джейн рекомендательное письмо. Оно помогло бы мне получить место.
— Дядя Мэтью сейчас ищет гувернантку. Он уволил последнюю няню, как и грозился. Ты, возможно, именно тот человек, который ему нужен.
У Лоры сильнее забилось сердце.
— Но разве сэру Мэтью нужна гувернантка, а не няня?
— Так решили бы многие, ведь Миранде всего четыре с половиной года. Но Мэтью, как ты еще увидишь, придерживается собственного мнения, и он решил, что няня не нужна. У Миранды есть две горничные, которые заботятся о состоянии ее тела, а теперь он хочет уделить больше внимания развитию ее ума. Его дочь, — и Джулия изобразила, как Мэтью обычно подчеркивает эти слова, — должна быть развитой и образованной.
