Патриция Гэфни - Леди Удача
Он поднял брови и растянул губы в гримасе, которая, по всей вероятности, должна была означать улыбку.
– В таком случае примите мою благодарность.
Кассандра с трудом протянула к нему руку, но он то ли не заметил, то ли сделал вид, что не замечает этого; и ее рука, так и не коснувшись его, бессильно упала на покрывало.
– Колин мертв? – спросила она после недолгого молчания.
– Да. И Уокер тоже. Он пал от руки Уэйда.
Выражение его лица стало еще более торжественным.
– Я в самом деле был совершенно уверен, что лично вам опасность не грозит, Кассандра, но я ошибся и теперь самым искренним образом приношу вам свои извинения. Однако благодаря вам жизнь короля теперь вне опасности, и мы…
– Они не собирались покушаться на жизнь короля, – устало прошептала Кассандра, чувствуя себя совершенно обессилевшей и мечтая, чтобы он поскорее ушел. – Уокер должен был застрелить Эдмунда Берка на заседании парламента. В пятницу. Письмо, которое попало к вам, было обманом. Уэйд мне потом сказал, что король их не интересует. Их мишенью был Берк.
Черные глаза Куинна казались огромными. Он откинулся на спинку стула и уставился на нее с открытым ртом. Его руки бессильно повисли вдоль тела.
– Берк! – протянул он наконец. – Да-да, в этом был смысл. Боже милостивый! Уокер собирался это сделать? Его разорвали бы на части, но, конечно, было бы уже слишком поздно. Боже, Боже… – повторил он, наклонившись к ней и пронзая ее взглядом. – Кассандра, вы спасли жизнь Берку!
Она пожала плечами и отвернулась.
– Я все еще поверить не могу! Надо поскорее рассказать Филиппу, он будет вам еще больше благодарен. Если бы вы спасли короля, он не был бы так рад.
Куинн смущенно усмехнулся и потер руки.
– По правде говоря, Филипп не слишком жалует нашего монарха.
Его улыбка угасла.
– Что с вами, дорогая, вам нехорошо? Вы так побледнели, может, мне позвать…
– Он жив? – спросила она, задыхаясь, в лице ее не было ни кровинки. – Филипп жив?
Казалось, этот вопрос сбил его с толку.
– Да, конечно, он жив.
Куинн схватил ее за руки и попытался уложить обратно на подушку.
– Господи Боже, ведь вы не знаете! Филипп был тяжело ранен, но сейчас поправляется.
Он немного помолчал.
– Клодия перевезла его к себе в дом и ухаживает за ним. С каждым днем ему все лучше… о, простите, дорогая, я не подумал…
Он смущенно умолк. Кассандра закрыла лицо руками, стараясь подавить рвущиеся из груди слезы радости, хотя ее сердце в эту минуту разбилось на тысячу кусков. Филипп жив! Она возблагодарила Бога, но удержать слезы так и не смогла – они мучительно жгли горло и просачивались сквозь пальцы. В ее лихорадочном воображении возник отчетливый образ: негромкий мелодичный голос с изысканными интонациями читает ему вслух, холеные белые руки с длинными пальцами гладят его лоб.
Прижав ладони к сердцу, Кассандра попыталась унять боль, но это не помогло. И все-таки он жив! – пела ее душа. Эта мысль подобно лучу света немного рассеяла окружавшую ее тьму.
Куинн понизил голос:
– Он просил меня передать, как признателен вам за все, что вы сделали. И еще он хотел попрощаться. И отдать вам вот это.
Она слепо нащупала рукой конверт, который он ей протягивал. В него не было нужды заглядывать, она и так понимала, что там деньги. Бессильно уронив руку, Кассандра закрыла глаза, стараясь подавить новый приступ слез.
– Я очень устала, – хрипло прошептала она. – Прошу вас…
– Да-да, конечно. Извините меня.
Куинн поднялся на ноги.
– Дора будет ухаживать за вами, она доставит вам все, что попросите. Все ваши вещи здесь. Филипп… гм… приказал их упаковать.
Он замолчал и откашлялся.
– Через день или два к вам опять зайдет доктор. Он говорит, что вам нужен покой, но считает, что через неделю вы уже полностью поправитесь. Вам очень, очень повезло, моя дорогая, хотя сейчас вам, наверное, трудно в это поверить. Но дух окрепнет вместе с телом, уверяю вас.
Кассандра попыталась улыбнуться, но не сумела. На секунду ей показалось, что он собирается прикоснуться к ней – похлопать по плечу или ободряюще пожать руку, но в конце концов он ограничился лишь чопорным поклоном и покинул комнату.
* * *Три дня спустя Куинн вернулся. Он бодро отметил, что выглядит она гораздо лучше, и спросил, достаточно ли она окрепла для путешествия. Кассандра заверила его, что готова к отъезду, хотя в эту минуту чья-то рука в железной перчатке стиснула холодными пальцами ее сердце. Ей уже было заранее известно, что он скажет дальше. Не угодно ли ей, чтобы он взял для нее билет на корабль, отплывающий в Америку через четыре дня?
Наступило долгое молчание. А потом она сказала «да».
На этот раз Куинн действительно дотронулся до нее: легонько коснулся пальцами ее плеча. Никогда в жизни он не был с ней так мягок и предупредителен.
– Предоставьте все мне, – сказал он тихо. – Все хлопоты я беру на себя. Вы можете уехать прямо отсюда. Дора соберет ваши вещи и все упакует. Вам нужно думать только об одном: как поскорее окрепнуть и набраться сил.
Кассандра долго лежала без движения после того, как он ушел, потом потянулась к шнурку у изголовья кровати и позвонила. Через минуту пришла Дора.
– Да, мисс?
– Сегодня я хочу принять настоящую ванну, – проговорила Кассандра глухим, осипшим голосом висельни-цы. – Будьте добры отгладить мое зеленое платье с высоким воротником. А потом мне понадобится ваша помощь, чтобы причесаться.
– Да, мисс, – сказала Дора, поглядев на нее круглыми от удивления глазами. – Вы уверены, что вам еще не рано подниматься с постели, мисс?
– Совершенно уверена, – угрюмо ответила Кассандра, сбрасывая одеяло.
* * *Дворецкий открыл дверь на стук почти мгновенно.
– Мистер Риордан здесь?
Его брови поползли было вверх, но он быстро замаскировал свое удивление.
– Нет, сударыня.
– А леди Клодия… Могу я поговорить с ней?
– Как вас представить?
– Мисс Мерлин.
– Прошу вас минутку подождать здесь.
Он вновь появился, как ей показалось, гораздо раньше, чем через минуту, и пригласил ее следовать за собой по великолепно отделанному холлу в еще более изящно обставленную гостиную. С упавшим сердцем Кассандра вынуждена была признать, что дом Клодии именно таков, каким она его себе представляла, даже лучше. Но Филиппа здесь не было, и по крайней мере за это ей следовало благодарить Бога. Она выругала себя за малодушие.
Облаченная в капот Клодия лежала на кушетке перед громадным мраморным камином. Ее ноги были до самого пояса укрыты пледом, из-под которого виднелась забинтованная ступня, лежавшая на атласной подушке. Она была по-прежнему прекрасна, но несомненно больна; все гневные упреки и колкости, которые Кассандра собиралась на нее обрушить, так и остались невысказанными.
