Филиппа Грегори - Белая королева
Ричард направился в Ковентри, ни на шаг не отпуская от себя лорда Стэнли — мужа леди Маргариты и отчима Генриха Тюдора. Однако сына самого лорда Стэнли, лорда Стренджа, отыскать так и не смогли. Слуги признались, что их хозяин с огромным войском, состоящим из его арендаторов и сторонников, двинулся на помощь своему господину. И теперь Ричарда более всего тревожило то, что никто так и не смог ему сказать, кто же он — этот господин лорда Стренджа.
От Ковентри Ричард двинулся на юг, желая отрезать своего бывшего друга и нынешнего предателя Бекингема от мятежников, которые усилиями моих братьев объединились в южных графствах, создав настоящую армию. Ричард рассчитывал, что Бекингем, переправившись через Северн, окажется на территории Англии, где вопреки ожиданиям не найдет никого из союзников, зато столкнется с поджидающей его королевской армией, настроенной из-за проливных дождей весьма мрачно.
По раскисшим дорогам войска перемещались крайне медленно. Все мосты унесло поднявшейся водой, и людям приходилось преодолевать многие мили в поисках переправы. Даже лошади офицеров и королевской охраны с трудом пробивались вперед, по грудь утопая в липкой грязи, а пешие воины брели, низко опустив голову, промокшие до костей; по ночам, на привалах, они даже костер не могли разжечь, не находя сухого топлива.
Но Ричард, пребывая в крайне дурном расположении духа, все продолжал гнать людей вперед. Его весьма мало утешала мысль, что и его противник Генрих Стаффорд, герцог Бекингем, — человек, которого он некогда так любил, которому больше всех доверял, — сейчас тоже тащится по пояс в грязи через вздувшиеся реки под непрекращающимся дождем. Ричард рассчитывал лишь на то, что подобная погода вряд ли поможет мятежникам собраться воедино. Да и для молодого герцога Бекингема, не привычного к тяготам военных походов — в отличие от него, Ричарда, старого и опытного вояки, — эти дожди отнюдь не подарок. К тому же, полагал Ричард, разбушевавшаяся стихия помешает Бекингему получить в высшей степени важную поддержку заморских союзников. Вряд ли Бекингем может надеяться, что Генрих Тюдор выйдет в море в такой шторм. Да и гонцам Риверсов из южных графств до Уэльса в такой дождь не добраться.
Затем король получил добрые вести: на Бекингема обрушились не только ливни, но и бесконечные атаки семейства Вон, издавна правившего в этой части Уэльса и отнюдь не питавшего к герцогу особой любви. И если герцог думал, что Воны не только позволят поднять своих людей против Ричарда, но и сами окажут ему поддержку, то Воны не забыли, что именно Бекингем разлучил Томаса Вона с его господином, юным королем Эдуардом V, и казнил его. На каждом повороте дороги армию Бекингема поджидал небольшой конный отряд, вооруженный легкими бомбардами. Выстрелы из бомбард успевали положить немало воинов в первых рядах, после чего конники моментально исчезали. Люди Вонов, спрятавшись среди деревьев, забрасывали растянувшееся вдоль дороги войско герцога камнями и осыпали его градом стрел и дротиков, так что в итоге несчастным солдатам стало казаться, что с неба на них сыплется не только дождь, но и копья. Сражаться с этим невидимым врагом так же бесполезно, как с дождем или дорожной грязью, и люди чувствовали, что нигде не найдут спасения, что сама природа безжалостно гонит их прочь, не давая ни малейшей передышки.
Бекингему не удалось даже отправить в Уэльс верховых гонцов, чтобы те привели оттуда верных Тюдорам валлийцев. А все те, кого он посылал на разведку, исчезали, едва оказавшись вне пределов видимости, — то ли растворялись в дожде, то ли их отрезали от основной колонны вездесущие Воны, так что армия Бекингема никак не могла получить то пополнение в виде сильных и умелых воинов, которое было обещано ему леди Маргаритой. Мало того, каждую ночь и на каждом привале, порой даже при ярком свете дня его люди потихоньку ускользали прочь, давно уже решив про себя, что предводитель у них невезучий и эта военная кампания, конечно же, закончится крахом. Каждый раз, когда войско Бекингема строилось продолжать поход, в нем не хватало десятков людей, ряды их заметно поредели, и сам герцог уже видел, что колонна, растянувшаяся по затопленной дождями дороге, день ото дня становится все короче. Когда же герцог Бекингем объезжал свое войско и пытался как-то подбодрить людей, обещая им скорую победу, те старались не встречаться с ним взглядом, а продолжали брести, понурив головы, словно и его оптимистичные речи, и стук дождя звучали для них примерно одинаково — как некий бессмысленный и надоедливый шум.
Бекингем хоть и не знал наверняка, но догадывался, что Генрих Тюдор, тот его союзник, которого он в ближайшем будущем собирался предать, тоже не выдержал сражения с непрекращающимися дождями и штормовым ветром, который, скорее всего, пришпилил его корабли к причалам. Этот ветер сильно мешал и продвижению армии самого Бекингема. Войско Генриха Тюдора состояло из пяти тысяч наемников — весьма мощная, почти непобедимая сила — и было полностью оплачено и вооружено герцогом Бретани; такого войска, пожалуй, хватило бы для захвата всей Англии. В его состав входили и конные рыцари, и артиллерия, и пять военных кораблей — войско было отлично снаряжено для любой битвы и, безусловно, в любом бою одержало бы победу, если бы не этот ветер и ливень. Корабли так швыряло на волнах, что они мгновенно отклонялись от курса; их срывало с якорей, даже когда они находились в защищенной гавани. Люди в битком набитых трюмах — Тюдор рассчитывал на короткое плавание по Английскому каналу — невероятно страдали от морской болезни и духоты. А сам Генрих Тюдор метался по палубе, как лев в клетке, и все высматривал в сплошных тучах хоть какую-нибудь прогалину, мечтая об одном: чтобы ветер переменился. Но небеса по-прежнему безжалостно поливали его медноволосую голову, на горизонте по-прежнему клубились черные тучи, а ветер дул с моря, грозя выбросить корабли на берег и заставляя их, содрогавшихся под напором волн, укрываться за волнорезами.
А между тем на противоположном берегу Ла-Манша решалась судьба Генриха Тюдора, и он прекрасно понимал это. Если без него Бекингему удастся одержать над Ричардом победу, то трона ему, Генриху Тюдору, разумеется, не видать. Один узурпатор сменится другим, а он по-прежнему останется в изгнании. Сейчас ему просто необходимо оказаться там, в гуще схватки, и убить — все равно кого! Любого из них, того, кто станет победителем. Тюдор понимал, что должен немедленно выйти в море, и… не мог этого сделать: дождь по-прежнему стоял стеной, а ветер свирепствовал так, что отплыть от берега было совершенно невозможно.
