Джудит Макнот - Благословение небес
– Два года. Я ждала и жд…
Ее тело дернулось и из груди вырвался резкий вскрик, но боль почти тут же прошла, и он вошел в нее глубже, пока она не наполнилась вся его жаром и силой и не забылась, отдавшись прекрасным ощущениям, которые будили в ней его медленные глубокие движения. Поддавшись чистому инстинкту и силе своей любви,
Элизабет стала невольно подстраиваться под его движения, двигая бедрами ему в такт и доводя его этим почти до неистовства. Ян держался из последних сил, чтобы не дать себе расслабиться до тех пор, пока она не достигнет пика наслаждения, но это давалось ему нелегко, поскольку юная искусительница инстинктивно распаляла в нем желание, ритмично сжимаясь вокруг него своей теплой влажностью.
Элизабет вдруг почувствовала, как в ней поднимается что-то дикое и примитивное – разбегаясь по венам, пронизывая все ее тело. Голова ее откинулась на подушке, она ждала и жаждала этого нового неизведанного чувства – каким бы оно ни было. Он продолжал входить в нее снова и снова… а потом наступил взрыв, который заставил ее приподняться и закричать.
Ян откинулся и, переждав немного, стал входить в нее короткими резкими толчками в такт спазмам, сотрясающим ее тело, и в ту же секунду, как они утихли, он вошел в нее во всю длину, изливаясь в нее и не понимая, что протяжный стон, который он услышал, был его собственным. Его тело начало содрогаться, и он обхватил ее и прижался к ее щеке, дыхание его стало частым и тяжелым, сердце билось как сумасшедшее, пока его жизнь сливалась с ее жизнью.
Когда силы вернулись к нему, он перекатился на бок, все еще не отпуская ее. Ее волосы шелковым водопадом упали ему на грудь, и он дрожащей рукой отвел их от ее лица, мысленно благословляя ее за беззаветную нежность и страсть.
Через несколько минут Элизабет пошевелилась в его руках, и он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.
– Говорил я тебе когда-нибудь, что ты изумительная? Она покачала головой, но потом вдруг вспомнила, что он уже называл ее однажды изумительной, и от этого воспоминания жгучие слезы защипали ей глаза.
– Ты говорил мне это, – поправилась она, проводя пальцами по его плечу, чувствуя, что не в силах перестать дотрагиваться до него. – Ты говорил мне это, когда мы были…
– В домике лесника, – закончил он за нее, тоже припоминая этот момент.
В ответ она упрекнула его, что тогда он вел себя так, словно считал изумительной и Черайз Дюмонт, и в который уже раз Ян пожалел об упущенном времени… сколько дней и ночей она могла бы быть в его объятиях, как сейчас.
– Знаешь, чем я занимался, когда ты ушла из домика лесника? – Она покачала головой, и он невесело усмехнулся: – Я провел время в мечтах о предстоящем вечере… Тогда я, конечно, не знал, что пройдет два года… – Он натянул на нее простыню, чтобы она не замерзла, и продолжил все тем же тихим ласковым голосом: – В тот день я так хотел тебя, что испытывал настоящую боль, когда смотрел, как ты застегиваешь платье. Хотя, – Ян усмехнулся, – за прошедшие четыре недели это состояние стало для меня почти привычным. Интересно, буду ли я по нему скучать.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Элизабет, чувствуя что он совершенно серьезен, несмотря на свой легкомысленный тон
– Агонию неудовлетворенной страсти, – объяснил он, поцеловав ее в лоб, – которую я испытывал оттого, что постоянно хотел тебя.
– Хотел меня? – – Элизабет вскочила так резко, что чуть не спихнула его, и безотчетно прикрылась простыней. – Так это… то, чем мы сейчас занимались, то есть, я хочу сказать…
– Шотландцы называют это «заниматься любовью», – ласково перебил ее Ян. –
В отличие от большинства англичан, которые предпочитают называть это
«выполнением супружеского долга», – с ядовитой усмешкой добавил он.
– Да, – отсутствующе подтвердила Элизабет, думая о том, что он хотел ее так сильно, что это причиняло ему физическую боль, – но неужели ты имел в виду это, когда столько раз говорил, что хочешь меня?
Его чувственные губы изогнулись в полуулыбке.
–Да.
Щеки ее порозовели, и, несмотря на старание сохранить строгость, в глазах ее зажглись смешливые огоньки.
– И в тот день, когда мы заключали сделку и ты сказал, что у меня есть нечто, чего ты очень хочешь, безумно хочешь… ты говорил об этом?
– Ну, помимо всего прочего, и об этом, конечно, – согласился
Ян, погладив ее пылающую щеку.
– Если бы я знала об этом тогда, – сказала Элизабет, улыбнувшись сожалеющей улыбкой, – я бы непременно потребовала дополнительных уступок.
Его неприятно поразила мысль, что, зная о своей власти над ним, она попыталась бы сделать условия сделки более жесткими. – И каких же уступок ты потребовала бы? – спросил он, тщательно следя, чтобы его лицо не отражало никаких эмоций. Она прислонилась щекой к его плечу и обвила руками его шею – Я бы сократила срок помолвки, время ухаживания и брачной церемонии.
Ее сердечная прямота породила в нем новый всплеск нежности гордости за эту женщину, не склонную к фальшивой стыдливости. Ян бережно обнял ее, глядя ей в глаза с радостным удовлетворением. Он понял, что она редкая и необыкновенная, в первые же минуты, как встретил ее, а через несколько часов уже знал, что она все, о чем он мечтал. Страстная и скромная, умная и чувственная, он любил в ней все эти качества, но больше всего восхищался качеством, которое открыл много позже – ее мужеством. Он так гордился отвагой, с какой она каждый раз поднималась навстречу противнику, даже когда этим противником был он сам. Если бы не это, Элизабет была бы потеряна для него уже давным-давно, потому что сделала бы то, что делают все. другие женщины: она уцепилась бы за первого попавшегося мужчину, который был бы ей не противен, и переложила на него свои жизненные тяготы. Его Элизабет не сделала этого, она попыталась самостоятельно справиться с денежными и жизненными проблемами. Эта мысль напомнила ему о ее бережливости, и он тут же решил, что бережливость – одно из самых очаровательных и удивительных ее качеств.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– Я думаю, какой я умный, что с первых минут догадался, какое ты сокровище.
Элизабет засмеялась, посчитав эти слова откровенной лестью.
– И когда же ты обнаружил это?
– Наверное, тогда, когда ты посочувствовала Галилею, – задумчиво ответил
Ян.
Элизабет не ожидала, что он отметит ее ум, а не внешность.
– Правда? – с нескрываемым удовольствием спросила она. Он кивнул, с любопытством наблюдая за ее реакцией.
– А ты что думала?
Она неуверенно пожала плечами.
– Я думала, ты скажешь, что сначала заметил мое лицо. Оно всегда вызывает у людей экстраординарную реакцию, – с неудовольствием вздохнула Элизабет.
