Персия Вулли - Гвиневера. Дитя северной весны
Растерянная, я старалась поймать его ритм, ожидая, что волны вожделения, которые я испытывала в течение нескольких последних недель, снова затопят меня. Но мне не осталось ни времени, ни возможности дать желанию разгореться и насладиться близостью наших тел. Артур с глухим, долгим стоном достиг пика своей страсти и медленно опустил голову на мое плечо.
Я тихо и растерянно лежала под ним, чувствуя в своем теле незнакомый предмет и удивляясь отсутствию поцелуев и ласк, которых так ждала. Артур же казался удовлетворенным, и я нежно гладила спину моего мужа, пока его дыхание не выровнялось.
Наконец он поднял голову, и я обшарила взглядом его лицо, пытаясь найти ту нежность, с которой он разговаривал с собаками.
— Я ждал этого мгновения с тех пор, как понял, что ты можешь обогнать меня в той скачке, — медленно сказал он, вытаскивая цветочный лепесток из моих волос. — Ты необыкновенная женщина, Гвен, и я хочу, чтобы ты знала, как я рад, что ты моя жена, именно ты, а не другая. Кроме того, из всех знакомых мне женщин ты лучше всего подходишь для того, чтобы быть королевой, — добавил он задумчиво, — и я полагаю, что мне лучше забрать кольцо с драконом прежде, чем ты решишь, что сама можешь управляться с королевскими обязанностями.
С его шутками отсутствие ласки и нежности переносилось легче. Я хмуро улыбнулась и, разжав кулак с символом Британии, взяла его руку в свою и осторожно вернула державное кольцо на законное место.
Потом мы расслабленно вытянулись рядом друг с другом, и, засыпая, он пробормотал:
— Бедивер приедет в полдень…
Я долго лежала, гадая, все ли свадьбы кончаются так и всегда ли между нами будет происходить шутливая добродушная игра, а не соприкосновение двух душ. Возможно, все так и должно быть, думала я, но воспоминание о Нимю, глядевшей на Мерлина, подсказывало мне, что бывает что-то еще, гораздо глубже.
Артур крепко заснул, и спустя некоторое время я тихо встала и на цыпочках прокралась в главную комнату. На улице пели — напротив нашей двери расположилась небольшая группа гуляк, устроившая концерт в честь своих короля и королевы.
Они затянули кумбрийскую колыбельную. Мои глаза заволокло влагой, и я отвернулась от окна, тронутая такой преданностью.
Угли были еще теплыми, поэтому я разожгла огонь и прикорнула на стуле перед очагом, усталая до предела, но слишком взвинченная, чтобы заснуть.
Тени недавнего прошлого мелькали в моей голове: Игрейна, молча глядящая на лилии, и аббатиса в Эймсбери, вручившая их мне; Нимю, благословляющая венок из плюща, прежде чем возложить его мне на голову; Гавейн, гордо преподносящий букет полевых цветов; выражение лица Артура, когда он отряхивал лепестки с моих волос.
Но несмотря на пышное цветение весны и надежды, темные тучи молчаливо омрачали день моей свадьбы: война надвигалась из-за Ирландского моря, неся смерть, раздробленность страны и ужасную скорбь, сдавливающую горло. Понимание этого таилось в свете пламени и набрасывало горьковато-сладкую тень на радость этого дня.
Медленно поднявшись обратно на чердак, я стояла и рассматривала Артура, пытаясь убедиться, что все случившееся со мной действительно реально. Беззаботно откинув на подушки руку, он был похож скорее на ребенка, нежели на короля, и сейчас блуждал в мире гораздо более невинном, чем тот, в котором ему суждено проснуться. Конечно, никто из знавших Артура не мог его не любить.
Я долго простояла так, наблюдая за ним, спящим, и стараясь запомнить его лицо. Мне хотелось запечатлеть его в памяти на многие годы, чтобы, если он не вернется из предстоящей битвы, потом описать нашему ребенку.
Сумев наконец закрыть глаза, я все еще вспоминала это лицо. Я начала отмечать такие мелочи, как вихор на виске или шрам на плече. Я представила себе Друзиллу, пытающуюся пригладить его непослушные волосы, когда он был мальчишкой, и гадала, от чего остался такой шрам… возможно, от падения с лошади. Или с дерева?
Страх сдавил мне горло, и я безмолвно застонала. Сколько же нам предстояло узнать друг о друге, и как мало осталось времени… такого драгоценного времени!
42 РАЗЛУКА
В полдень к нам постучался Бедивер, и я впустила его. Первый рыцарь короля был весьма удивлен тем, что я уже встала и одета, а Артур спит один.
— Я подумала, что ему нужно как следует выспаться, если ночью он собирается вести армию, — прошептала я.
Бедивер кивнул, и я медленно поднялась на чердак.
Артур выглядел таким спокойным, что я остановилась, не желая, чтобы окружающий мир вторгался в этот островок нашей общей жизни. Еще час, другой… он отдохнет, и тогда мы сможем поговорить, прижаться друг к другу и побыть вместе… разве это так уж много перед той долгой разлукой, когда королевские заботы разведут нас?
Но пока я боролась с желанием не будить его, он открыл глаза.
— Бедивер здесь, верно? — спросил он, потягиваясь и одновременно протягивая ко мне руки.
Я кивнула и упала на меховые шкуры, готовая разреветься.
Артур сел и приобнял меня.
— Ну, ну… — он показал на нагретое местечко, которое освобождал, — почему бы тебе не лечь и не подремать? Поспишь, и станет легче, а перед отъездом я тебя разбужу.
— И чтобы пропустить все события? — воскликнула я, пытаясь вытеснить грустные мысли напускной храбростью. Пусть между нами не возникло той близости, о которой я мечтала, но я по-прежнему считала себя его помощницей. Успею выспаться, когда он уйдет на войну. Сейчас же я дорожила каждой оставшейся минутой.
— Ах да, кельтская королева… — пошутил он, оглядываясь в поисках штанов, — скажи Бедиверу, что я сейчас буду…
Тяжелые серые облака, висевшие над землей утром, развеялись, и день стал ярким, полным весеннего очарования. Люди толпами высыпали на площадь, потому что разнеслась весть, что свадебные торжества все-таки состоятся, несмотря на неожиданные перемены.
Я посмотрела на собравшихся, думая о танцах, музыке и свадебном веселье.
Но вместо этого воины из каждого лагеря готовили оружие, пока их вожди держали совет, лекари собирали свои снадобья, повара набивали корзины сдой, и важный, как всегда, кузнец упаковывал наковальню, чтобы везти ее на поле сражения.
На дальнем конце площади к воротам прокладывал дорогу караван с припасами. Телеги скрипели и трещали, а возчики погоняли неуклюжих быков, чтобы опередить войско, которое через несколько часов догонит их на марше. Все это напомнило мне о том, что мечты о смехе, веселье и разных нежностях придется на время войны забыть. Другого выбора не оставалось.
