Пьер Мариво - Жизнь Марианны, или Приключения графини де ***
Было ясно, что господин де Тервир-отец ни за что не согласится на подобный брак, и мать барышни считала, что следует положить конец этой любви, ибо она бесцельна, а следовательно, неприлична.
Госпожа де Трель не раз приводила эти доводы молодому де Тервиру, но он отвергал их с такой страстью, так уверен был, что отец, из любви к нему, снизойдет к его мольбам, да и сам молодой человек пользовался такой доброй славой, что она наконец уступила и разрешила влюбленным, жившим всего на расстоянии одного лье, встречаться друг с другом.
Прошло полтора месяца; Тервир объяснился с отцом, умоляя его благословить брак, от которого зависело все счастье его жизни.
Но старик имел на этот счет совсем другие виды; горячо любя сына и не посвящая его до поры до времени в свои замыслы, господин де Тервир-старший незадолго до того нашел для него богатую невесту; он высмеял просьбу сына, сказал, что это мимолетное увлечение, юношеская блажь и что они сию же минуту едут к той, которую он прочил в жены молодому человеку.
Однако сын считал, что подобный визит может связать его, и уклонился от поездки. Отец не подал вида, что оскорблен ослушанием. Это была одна из тех холодных и уравновешенных натур, которые знают, чего хотят.
— Я не буду принуждать вас к браку,— сказал он,— но не разрешу вам жениться и на той барышне, о коей вы говорите, мы не настолько богаты, чтобы вам взять в жены бесприданницу, у которой совсем ничего нет; но если, вопреки моей воле, вы все-таки женитесь на мадемуазель де Трель, то горько пожалеете об этом.
Так закончился их разговор; отец больше не возвращался к нему, и жизнь их потекла как прежде.
Молодой Тервир после долгих колебаний сообщил госпоже де Трель ответ своего отца; она запретила дочери встречаться с ее возлюбленным и приняла решение снова отправить ее в монастырь; но молодой человек, в отчаянии от предстоящей разлуки, предложил заключить тайный брак и скрывать его до кончины отца или хотя бы до той поры, когда удастся смягчить старика и получить его согласие. Госпожа де Трель сочла эту затею унизительной, увидя в ней лишнее основание для того, чтобы удалить свою дочь.
Как раз в это время оба сына госпожи де Трель приехали из армии в отпуск домой. Они знали молодого Тервира и отдавали ему должное, а сестру нежно любили и сочувствовали ее горю. По их мнению, брак этот был вполне возможен при условии, что его станут держать в тайне; отец в конце концов примирится с женитьбой сына; к тому же он слаб здоровьем и очень стар. Во всяком случае, молодой Тервир — человек, которому смело можно доверить судьбу сестры. Они так горячо поддерживали домогательства своего друга, с таким жаром уговаривали мать, что та наконец сдалась; влюбленные тайно обвенчались.
Через полтора года или около того у господина де Тервира по причинам, о которых не стоит долго говорить, возникло подозрение, что сын его все-таки женился на мадемуазель де Трель. Он прямо спросил об этом молодого человека; тот не посмел открыть истину, но вместе с тем и не отрицал ее с той твердостью, с какой люди говорят правду.
— Отлично,— сказал отец,— я рад, что подозрения мои напрасны; но если вы меня обманываете, пеняйте на себя, я свое слово сдержу.
На следующий день, встретив госпожу де Трель, Тервир-отец обратился к ней со следующими словами:
— До меня дошли слухи, что Тервир женился на вашей младшей дочери; я ничего не имел бы против, если бы был богаче; но я не могу оставить ему наследство, достаточное для поддержания его имени; я вынужден буду распорядиться иначе моим состоянием.
Смущение, отразившееся на лице госпожи де Трель, окончательно утвердило старика в его подозрениях; он ушел, не дожидаясь ответа.
Между тем как Тервир-старший держал такого рода речи и с неумолимой твердостью грозил моему отцу враждой, имевшей в дальнейшем столь печальные последствия, мать моя ждала со дня на день моего появления на свет. Теперь вы видите, Марианна, почему я начала свою историю издалека, с женитьбы моих родителей: я хотела показать, что несчастья мои начались задолго до того, как мои глаза увидели свет солнца; если возможно так выразиться, они родились раньше, чем я.
После этого прошло около четырех месяцев, мне минуло уже три с половиной; и вот господин де Тервир-старший, здоровье которого к тому времени сильно пошатнулось, так что он редко выходил из дому, решил немного рассеяться и принял приглашение своего друга и соседа отобедать с ним; сосед жил на расстоянии двух лье от его замка.
Старик отправился туда верхом, в сопровождении двух слуг. Не успел он проехать и одного лье, как почувствовал головокружение,— время от времени это с ним случалось, он спешился на минуту возле дома одного крестьянина, чья жена была как раз моей кормилицей.
Господин де Тервир знал этого фермера и зашел в дом, чтобы немного отдохнуть. Он увидел, как хозяин старается напоить молоком из бутылочки маленького и слабого на вид младенца, очень бледного и словно умирающего. Этим младенцем была я.
— Такая пища едва ли пойдет на пользу ребенку,— сказал господин де Тервир, следя с удивлением за попытками крестьянина.— Дитя слабенькое и нуждается в кормилице, где же она?
— Прошу прощения,— сказал крестьянин,— ребенка кормит моя жена, но она, как вы видите, больна, со вчерашнего вечера свалилась в жестокой лихорадке и не может давать младенцу грудь. Рано утром мы послали малого к родителям девочки, чтобы они достали другую кормилицу, но вот никто покамест не идет, малютке совсем худо; надо же как-нибудь поддержать ее силы. Однако, если не пришлют кормилицу, боюсь, будет поздно.
— Вы правы, малютка в опасности,— согласился господин де Тервир,— неужели не найдется в ваших местах какой-нибудь женщины, чтобы покормить ребенка? Жалко его.
— Вы бы пожалели ее еще больше, если бы знали, кто эта девочка,— отозвалась с постели моя кормилица.
— Правда? Кто же она? — спросил старик, несколько удивившись.
— Не взыщите, сударь,— сказал тогда хозяин,— я сразу не посмел сказать правду, боялся вас прогневить, Ведь мы знаем, что сынок ваш женился вопреки вашей воле; но жена все равно проговорилась, так уж нечего скрывать: это дочь господина де Тервира.
Дед, услыхав это, первую минуту хранил молчание, но потом сказал, глядя на меня нежным и задумчивым взором:
— Бедняжка! Она передо мной ни в чем не виновата.
Затем он позвал одного из слуг.
— Скачите поскорее в замок,— приказал он ему,— я вспомнил, что у жены моего садовника умер позавчера пятимесячный сын; попросите ее от моего имени сейчас же взять этого ребенка; я сам буду платить. Только поскорее; велите ей поторопиться.
