Виктория Холт - Роковой выбор
С момента нашей первой встречи я была ею очарована. Когда ее представляли, у меня даже возникло желание поцеловать ей руку, чтобы выразить свое восхищение ее совершенством, совершенством, которого мне никогда не достичь.
Она была на несколько лет старше меня, и, когда она говорила со мной, я была слишком смущена, чтобы вслушиваться в ее слова. Единственное, что я поняла, это то, что ее отец – сэр Эллен Эпсли.
Мой отец всегда был добр к ее отцу, сказала она мне.
Когда она уходила, я сказала, что мы должны встретиться снова и не на такой короткий срок.
– Я была бы счастлива, – отвечала Фрэнсис, – но у меня есть обязанности, и я не могу свободно располагать собой.
– Тогда я буду писать вам, – сказала я, и Фрэнсис ответила, что это доставит ей большое удовольствие.
Я была настолько преисполнена восхищения ею, что все это заметили. Я рассказала о Фрэнсис Марии-Беатрисе.
– Ах, да, – сказала мачеха, – очень милая девушка и такая красавица. Твой отец дружен с ее отцом. Они были вместе в изгнании. Сэр Эллен всегда был предан королевской семье и немало потрудился для Реставрации.
Это было начало пылкой дружбы, которую я пронесла через всю мою жизнь. Я любила Анну Трелони; она была со мной с детства, и я доверяла ей во всем – но это… это было другое. Анна была обычная девочка, постарше меня, умнее во многом и мой добрый друг. Но Фрэнсис была моим божеством.
Я много о ней думала и решила написать ей о моих чувствах. Тут же последовал ответ. Она писала, что любит меня, как и я ее, и что мы должны встретиться, если нам это удастся, а если нет, то мы будем переписываться.
Так началась наша романтическая переписка. Я просила передавать мои письма Фрэнсис нашего учителя рисования, карлика Ричарда Гибсона. Я заметила, что многие теперь были готовы мне услужить. Правда, мачеха была беременна, и, если бы у нее родился сын, мое положение сразу бы изменилось, но, пока этого не произошло, все оставались со мной до крайности любезны и предупредительны.
Сара Дженнингс тоже могла бы быть хорошим курьером, но я не вполне доверяла ей. Я предпочитала пользоваться услугами моего учителя.
Знакомство с Фрэнсис придало моей жизни новый интерес. Каждое утро, едва я просыпалась, моя первая мысль была о ней. Увижу ли я ее сегодня? Будет ли от нее письмо? Жизнь была прекрасна. Я любила и была любима.
Я писала ей, что у меня такое чувство к ней, словно она была моим возлюбленным. Такой любви я не испытывала ни к кому – даже к отцу. Я любила его, но он был мне только отец. Моя любовь к Фрэнсис была совсем иной.
Я была молода и совершенно неопытна. Я знала, как говорят между собой влюбленные, например, в пьесах. В отличие от моей сестры Анны я любила читать романы, и мне нравились эпизоды, где описывались нежные чувства героя и героини. В таком же роде, невольно подражая прочитанному, писала и я свои письма.
Я дала Фрэнсис новое имя: Орелия. Так звали девушку в комедии Драйдена. Там Орелия была восхитительным существом, всеми обожаемым. Я нашла новое имя и для себя. У Бомонта и Флетчера одним из персонажей была пастушка по имени Клорина, сохранившая верность любимому во всех испытаниях.
Итак, мы стали Орелией и Клориной. Это придавало нашей переписке романтический, таинственный характер.
Однажды меня навестил отец.
– Ты растешь, Мэри, – сказал он. – Ты уже почти девушка, да и Анна догоняет тебя. Король находит, что вам пора время от времени появляться в обществе. В конце концов, вы мои дочери.
– А что нам там делать?
– У короля есть одна идея. Он считает, что было бы интересно, если бы вы устроили представление, поставили бы какую-нибудь пьесу с пением и танцами, чтобы все увидели, что вы не зря проводили время за занятиями.
– Представление? Значит, нам нужно будет играть?
– Конечно. Это будет забавно. Вам понравится.
– Как актеры на сцене?
– А почему бы и нет? Только вашей сценой будет Уайтхолл. У меня есть план. Я пошлю за миссис Беттертон. Она знаменитая актриса и научит вас играть. У вас будут прекрасные костюмы. Я буду гордиться вами.
– Чтобы Анна и я выступали на сцене! Да у нас никогда не получится.
Он слегка коснулся рукой моего лба.
– Не хмурься, милое дитя, – сказал он. – После уроков миссис Беттертон вы сыграете великолепно. Вам это понравится. Остальные девочки тоже будут участвовать. Джемми вам поможет. Он, конечно, тоже захочет принять в этом участие. Он к вам зайдет.
Я была несколько озадачена. Увидит ли Фрэнсис меня на сцене? Мне придется постараться изо всех сил.
Встреча с миссис Беттертон была интересной. Она была очень красивая женщина и держалась в высшей степени почтительно. Она попросила нас почитать ей. Не знаю, что она подумала об Анне, которая еле-еле могла разобрать текст, но мной она довольна.
Она учила нас повторять за ней слова. Мне это очень понравилось, в особенности когда появился Джемми.
Он был очень хорош собой, хотя и немного заносчив. Но я на это не обращала внимания. Мне он понравился, да и он почти сразу стал держаться со мной по-дружески. Я слышала, как Сара Дженнингс сказала о нем, что он всего лишь побочный сын короля и напрасно воображает себя наследником престола.
Но мне Джемми все равно казался очень милым.
Он пытался выказать себя ярым протестантом, хотя на самом деле, я думаю, он был равнодушен к религии. Он просто любил присутствовать на всех церковных церемониях, чтобы напоминать о себе людям. Джемми был очень популярен, хотя популярность его была несколько скандальной: ходили сплетни о нем и некоей миссис Элинор Нидхэм.
Когда Джемми явился к нам, он был, как обычно, беспечен. На сплетни он не обращал внимания. Я полагаю, он уже привык к ним и не придавал значения.
Он очень хорошо танцевал и собирался принять участие в общих увеселениях после спектакля, в котором играли только девушки.
Все это было очень интересно. Даже Анна оживилась и сделала попытку выучить свою роль. Она действительно немало потрудилась под руководством миссис Беттертон. Как и я, Анна должна была играть роль нимфы.
История целомудренной нимфы Калисто, преследуемой Юпитером, была заимствована из «Метаморфоз» Овидия, и Джону Кроуну поручили написать пьесу на этот сюжет.
Джемми что-то ужасно насмешило в пьесе, и, когда я спросила его о причине его веселости, он ответил, что не смеет мне сказать. Но я поняла, что, если его поупрашивать немного, он скажет.
Наконец мне удалось убедить Джемми рассказать мне, что его так позабавило.
– Благородный герцог не позволит осквернить свою дочь даже величайшему из богов, – сказал Джемми. – Бедный Джон Кроун! Ему придется придумать другой конец. Дорогая кузина, моя целомудренная нимфа, вам угрожает потеря девственности, но вас вовремя спасут. Это единственный случай, когда коварному старикашке Юпитеру не добиться своего, потому что Калисто на самом деле – леди Мэри… и дочь герцога будет вовремя спасена.
