Альма-Мари Валери - Единорог и три короны
Камилла вздрогнула.
— Не могу же я предстать перед королем в этом наряде? — робко промолвила она.
— Вам не о чем тревожиться, ваше высочество. Мы уже завтра раздобудем для вас костюм, подобающий вашему ранту. Наш король — настоящий воин. Вы с дороги, и он отнесется к этому с пониманием.
Девушка была признательна старому дворянину за то, что ему и в голову не пришло усомниться в обоснованности ее притязаний. Однако она решила все же поставить точки над «i»:
— Господин граф, меня радует ваше доверие, но я немного удивлена тем, что вы признали меня своей принцессой без всяких колебаний. Быть может, вам следовало проявить большую осмотрительность?
— Ваше высочество, — ответил граф с улыбкой, — какие могут быть колебания? Вы — живой портрет своих родителей. Подобное сходство не объяснишь случайностью! А глаза у вас того редкого светло-голубого оттенка, который я видел только у вашего отца. Нет, никаких сомнений здесь не возникает…
Вокруг королевского дворца горели фонари, и Камилле удалось кое-что увидеть, хотя занавески кареты были задернуты. Даже при беглом взгляде это величественное здание поражало своими огромными размерами и суровостью облика. Шамбери теперь казался ей очень скромным замком.
Карета остановилась перед слабо освещенным крыльцом, расположенным почти у самой городской стены.
— Король примет нас в своем потайном кабинете, — предупредил их Ферриньи.
В полном молчании четыре тени проскользнули к небольшой двери, которая со скрипом открылись перед ними. В полутьме виднелось несколько ступенек, уводивших в узкий коридор; здесь пахло плесенью, а на стенах проступила влага. Все четверо осторожно двинулись вперед, а Камилла, держа за руку Пьера, вцепилась в плечо Тибора — ведь в полной темноте так легко потеряться!
Факел зажечь было нельзя, ибо время от времени слышались чьи-то голоса, доказывавшие, что коридор сообщается с другими помещениями дворца. Огонек могли бы заметить, обнаружив тем самым присутствие таинственных гостей короля.
Они шли медленно и осторожно, и Камилле казалось, что подземелье никогда не кончится — похоже, этот потайной ход вел через весь город. Правда, в какой-то момент она поняла, что поблизости находится дворцовая кухня, так как в воздухе распространились не слишком приятные запахи подгоревшей пищи. Порой девушка поскальзывалась на влажной земле. Она с трудом удерживалась от желания чихнуть, но даже не могла ущипнуть себя за нос, поскольку боялась оторваться от своих друзей.
Наконец они поднялись по нескольким ступенькам и вошли в комнату, освещенную только одной свечой. Это был небольшой зал, очень узкий, но при этом длинный — нечто вроде прихожей, стены которой были украшены лепниной и завешены тяжелыми портьерами из красного бархата.
Граф, вступив на маленькую потайную лестницу, шепнул своим спутникам:
— Мы почти у цели.
Камилла пропустила троих мужчин вперед. У нее внезапно пресеклось дыхание и гулко забилось сердце при мысли, что сейчас она увидит своего деда-короля. Волнение оказалось таким сильным, что она на секунду замешкалась, пристально глядя на потолок, словно в надежде найти там поддержку.
Наконец ей удалось справиться с собой, и она шагнула было на лестницу, но тут чьи-то сильные руки обхватили ее сзади. Она не успела даже вскрикнуть: ледяная ладонь закрыла ей рот, а безжалостные пальцы вцепились в горло.
Лишенная способности сопротивляться, Камилла поняла, что ее тащат назад, за одну из бархатных портьер. Неведомый враг прижал ее к стене с очевидным намерением задушить. Она извивалась в его руках, но не могла даже пискнуть в лих железных объятиях.
Нападавший был сзади, лица его она не видела. Руки ее бессильно царапали стену, а убийца сжимал горло все сильнее. Она чувствовала, что через мгновение потеряет сознание — у нее гудело в ушах, а перед глазами закружились огненные звездочки.
Она сознавала, что друзья не успеют вернуться вовремя, — когда заметят ее отсутствие, нее будет копчено. Почти лишившись чувств, она вдруг заметила вазу, стоявшую в нише такой близкой и такой далекой… Последним усилием воли она подняла ноту и сбросила вазу на пол.
Звон осколков показался ей сладкой музыкой. Тибор отдернул портьеру, и убийца тут же выпустил свою жертву. Камилла упала замертво, а негодяй обратился в бегство, однако венгр успел разглядеть его, обратив внимание и на весьма своеобразный наряд.
Постепенно к Камилле возвращалось сознание. Она слышала далекий, но очень звучный голос, который звал ее:
— Диана! Диана-Аделаида, вы меня слышите?
Она очнулась, и тут ей стало ясно, что голос этот раздается совсем рядом; потом увидела лицо мужчины, склонившегося над ней. У него был очень длинный нос, кустистые брови и тонкие губы, придававшие ему жесткое выражение. Матовую бледность кожи подчеркивал напудренный парик. В глазах этого величественного старика светилась нескрываемая тревога.
— Вам лучше, Диана? — спросил он.
Камилла уже собиралась задать вопрос, отчего он называет ее Дианой и кто он такой, однако не смогла вымолвить ни слова из-за ужасной боли в горле. Впрочем, взгляд ее был настолько красноречивым, что незнакомец поспешил добавить:
— Здесь вы в полной безопасности. По крайней мере, в данную минуту. Предатели! Я считал, что покончил со всеми шпионами, но все начинается вновь. Когда же этому придет конец? Я и помыслить не мог, что эти дьяволы могут проникнуть даже в мои тайные покои! — воскликнул он с внезапной яростью. — Мы примем все необходимые меры, чтобы защитить вас, дитя мое. Ферриньи!
— Ваше величество?
Услышав этот титул и увидев почтительный поклон графа, Камилла вздрогнула и окончательно пришла в себя. Значит, этот незнакомый старик — король! Ее дед!
Она поняла, что лежит на софе в роскошно обставленной комнате, судя по всему, рабочем кабинете. Тибор с Пьером стояли чуть в стороне вместе с графом, к которому король подошел совсем близко, чтобы отдать какие-то распоряжения, — расслышать его слов она не смогла. Собрав все силы, она пролепетала:
— Дедушка!
Король тут же вернулся к ней и помог сесть:
— Вам нельзя напрягаться, дитя мое.
Камилла с жадностью вглядывалась в него — ей столько нужно ему сказать! Жестом маленькой девочки, наизусть выучившей урок, она нащупала на шее медальон и протянула деду, с тревогой ожидая, что тот скажет. Король печально улыбнулся:
— Этот кулон… Вашей матушке его подарил мой сын Амедей. Она никогда с ним не расставалась, считая залогом любви. Понятно, почему вы потянулись за ним, — ведь вы плод этого брачного союза.
