Колин Фолкнер - Под чужим именем
Элизабет старалась собраться с мыслями. Никогда в жизни не была она столь сильно смущена и рассержена. Что за бес вселился в Джессопа? Она повернулась к нему и произнесла почти шепотом, прищурив глаза:
— Как ты смеешь так разговаривать с моим работником?
— Его необходимо проучить. Если бы я захватил с собой хлыст, я сделал бы это немедленно. Знаешь, как он на тебя смотрит, с каким вожделением!
— Джессоп! — Она пристально взглянула на него, не в силах поверить, что это тот самый добрый и заботливый человек, за которого она собиралась замуж. — Я никогда не видела тебя таким. Что с тобой стряслось?
Он нервно дергал свой пояс, глядя в пол. Когда Джессоп заговорил, чувствовалось, что ему приходится прилагать усилия, чтобы сдержать себя.
— Элизабет, если у тебя не хватает здравого смысла позаботиться о своей безопасности, мне придется сделать это за тебя. До сих пор я потакал твоим странностям, но пришла пора мне вмешаться, пока что-нибудь не произошло. Твоя добродетель — под моей ответственностью. Я отвечаю за тебя и за сестру и не позволю, чтобы к вам приставали подобные твари!
— Приставали? — спросила она в недоумении. — Господи, о чем ты говоришь? Я сама вызвала сюда Сэмсона, потому что мне надо было с ним кое-что обсудить. Он ни разу не прикоснулся ко мне, не сказал грубого слова. Это все твои фантазии, Джессоп.
Он стряхнул воображаемую пылинку с рукава.
— Мне кажется, нам следует закончить этот разговор позже. Надеюсь, ты не забыла — у нас гости. Сестра проголодалась, и я обещал ей, что мы немедленно сядем за стол, так что если ты не возражаешь…
Он указал рукой на дверь. Элизабет помедлила. Она не могла так оставить эту историю. Однако гости действительно ждут, да и с Джессопом невозможно разговаривать, пока он в таком состоянии. Элизабет едва слышно вздохнула: сейчас она покорится. Она будет мило улыбаться и изображать хозяйку дома для его гостей, как послушная домашняя собачонка; но, черт возьми, она непременно все выскажет Джессопу! Без единого слова Элизабет прошла мимо него к двери.
5
— Не понимаю, что ты так злишься, братец. — Клер вошла в холл впереди Джессопа и вручила перчатки и шляпку лакею. — Лиз просто работала. Ты тоже часто работаешь и не приходишь к обеду. Я ненавижу обедать в одиночестве в этой огромной комнате, братец.
— Клер, это совершенно разные вещи. — Джессоп отдал свою шляпу экономке и сказал, обращаясь к ней: — Мы выпьем бренди в библиотеке. Сегодня вы нам больше не понадобитесь, Марта. Вы свободны до завтрашнего утра.
Многие находили странным, что Джессоп не позволял своим слугам оставаться на ночь в доме, но он любил уединение. Некоторые слуги жили в коттеджах у реки на границе его владений, другие же имели собственные дома неподалеку и каждый день ходили на службу пешком.
Пожилая женщина сделала реверанс.
— Да, сэр. Чистые бокалы на полке, как вы любите. Вещи мисс Клер уже готовы. Я зажгу свет наверху и пойду домой.
Кивком головы Джессоп отпустил служанку.
— Стаканчик рейнского, сестра, чтобы успокоиться?
Клер последовала за Джессопом по темному коридору.
— Оно мне не нравится, хуже помоев.
Они вошли в библиотеку. Марта оставила в комнате несколько зажженных свечей. Она хорошо знала привычки своего хозяина. Он налил себе стакан французского коньяка и потянулся за бутылкой рейнского вина.
— Выпей немножко, сестра, это полезно для твоих нервов. Вам с Элизабет следует почаще прислушиваться к моим словам. Во многих вопросах мужчины разбираются лучше.
Клер взяла предложенный ей бокал.
— Не понимаю, почему ты сегодня все время придираешься к Лиз. Ты был с ней не очень любезен. А я-то думала, что вы собираетесь пожениться.
Он уселся на стул, обитый вышитой тканью, и положил ногу в башмаке с высоким каблуком на подставку для ног.
— Я хочу на ней жениться, — ответил он резко. — Мы поженимся, она родит мне ребенка, и вся эта чушь о том, чтобы управлять заводом Пола, вылетит у нее из головы. Я всегда говорил, что это всего лишь каприз. Пол не смог наладить это производство, и у нее тем более не получится. — Он увидел, что нижняя губа Клер задрожала.
— Боже, прости меня, дорогая, я не должен был упоминать его имя.
Она отхлебнула вино из бокала и с трудом проглотила.
— Ты хочешь, чтобы я заплакала. Не заставляй меня плакать, братец.
Он протянул к ней руку, желая успокоить ее.
— Прости меня, я не подумал о тебе, сестра. Иди сюда.
Она упрямо покачала головой.
— Я не хочу к тебе идти. Я буду стоять здесь и пить свое вино.
Он опустил руку и пристально уставился в свой бокал, наполненный золотистым коньяком.
— Иногда мне кажется, что вы слишком много времени проводите вместе. С тех пор как Лиз приехала, у тебя испортился характер. Ты набралась от нее разных идей, а женщинам это не на пользу.
Клер вызывающе выпятила нижнюю губу.
— Она мне нравится, она никому не дает себя обижать. — Клер подняла глаза и улыбнулась. — И ее новый друг мне тоже нравится. У мистера О'Брайена красивые руки.
— Он ей не друг, Клер, — заявил Джессоп, делая ударение на каждом слове. — И я бы просил тебя больше не говорить подобную чепуху. О'Брайен просто еще один чертов рабочий.
Она сделала еще один глоток вина и слегка повела бедрами.
— Этот О'Брайен очень красив, у него красивый рот.
— Ну, хватит. Если ты будешь продолжать в том же духе, то остаток недели проведешь в своей комнате взаперти. И сделаю это! — Он погрозил ей пальцем. — Ты же знаешь, что я не потерплю эти шутки. Ты меня поняла?
— Ты не любишь, когда я озорничаю, братец? — Она засмеялась низким гортанным смехом и осушила свой бокал. — Ты боишься, что другие узнают, что я озорничаю.
— Я сказал, довольно, молодая леди! — Джессоп вскочил со стула.
— Я бы выпила еще бокальчик вина, — захихикала она.
— Хватит вина, оно ударило тебе в голову. Тебе пора отправляться в постель. — Он потянулся за бутылкой, чтобы подлить себе коньяку.
— Я… Я не хочу в постель. — Ее голос слегка дрожал.
— У тебя был трудный день, поэтому ты и городишь всякую чушь. Иди в свою спальню, переоденься и ложись спать.
Клер поставила свой бокал на стол и слегка подтолкнула его пальцами к центру. Джессоп протянул руку, чтобы коснуться ее, но она отпрянула.
— Иногда, братец, ты мне совсем не нравишься, — сказал она, опустив глаза. — Пол был лучше, он был добрее ко мне.
Джессоп вскинул голову. На сегодня с него было более чем достаточно женской болтовни.
— Полу нетрудно было быть к тебе добрым. Ведь ты рехнулась только после его смерти.
Подбородок Клер задрожал. Того и гляди из ее глаз брызнут слезы. Гнев Джессопа мгновенно улетучился.
