Дороти Гарлок - Путь в Эдем
– Джефферсон Пикет сказал, что ты – лучший.
– Лучший в чем?
– Лучший знаток леса, лучший охотник, лучший речник.
Лайт пожал плечами:
– Пикет – мой друг.
– Мы слышали твой выстрел.
– Делавары. Незнакомец кивнул:
– Тогда нам лучше побыстрей убираться отсюда. Вдоль этого берега их слишком много.
– Почему ты кричал именно мое имя?
– Решил, что это одинокий… белый человек отправил наполовину обрезанную тушу лани вниз по течению.
– Я – осейдж.
– Наполовину француз, наполовину осейдж, – уточнил незнакомец, а потом добавил: – Батист – французское имя.
– Что тебе от меня нужно? – нетерпеливо спросил Лайт.
– Ты направляешься к Обрывам. И мы тоже. Пикет сказал, что ты лучший следопыт в этих местах. И нам не помешают лишние руки. Как видишь, нас тут маловато. Когда-то было больше.
Лайт не собирался идти к Обрывам, но не стал разубеждать незнакомца.
– Что стало с остальными?
– Двое сбежали в первую же неделю. Еще двое взяли наше каноэ и уплыли посреди ночи. Конечно, они пропадут. У обоих умишка меньше, чем у блохи. Жаль только… хорошее каноэ… Мы причалили к берегу, потому что решили, что ты попал в переделку и помощь тебе не помешает.
Лайт смотрел прямо в глаза рулевому. В этом человеке чувствовалось что-то знакомое, но что именно – метис никак не мог понять. Краем глаза следопыт заметил, что лысый пялится на Мэгги, как на заморскую диковинку.
– У нас была пара стычек с делаварами. Им хотелось заполучить наших лошадей – и на этот раз удалось.
– Я слышал, что они берут и пленных, если могут.
– У делаваров обычай: предавать пленных мучительной смерти.
– М-да, приятным времяпрепровождением это не назовешь.
Рыжий встревоженно посмотрел в сторону леса, потом представился:
– Я торговец. Зовут Эли Нильсен. Я везу вверх по реке немного товара. Собираюсь закупить меха и отвезти их обратно в Сент-Луис.
«С двумя людьми ему до Обрывов не добраться».
Лайт не стал высказывать свои мысли вслух. Он взглянул прямо на лысого, похотливые глазки которого открыто пожирали Мэгги, и поморщился:
– Я убью любого, кто прикоснется к моей жене… и даже не стану ждать, чтобы он повернулся ко мне лицом.
Эли Нильсен взглянул на Мэгги, а потом снова на Лайта.
– Я тебя понимаю. Я сам из Кентукки. Там мы к женщинам относимся так же. Это – Поль Дешанель. – И он указал на своего спутника – шутника, как прозвал его для себя Лайт.
– Рад познакомиться. – Поль Дешанель стянул с головы шапку и слегка поклонился.
– И Отто Крюгер.
Лысый даже не взглянул на Лайта. Он глаз не мог отвести от Мэгги.
– Мы сходим за нашими вьюками. Думаю, делавары скоро вернутся.
Эли кивнул:
– Я вам помогу.
Лайт очень не хотел поворачиваться к незнакомцам спиной. Если они собираются убить его и захватить Мэгги, то они сделают это именно сейчас. Но он все же заставил себя повернуться. Взяв жену за руку, он подтолкнул ее, чтобы она шла перед ним. Взгляд его был направлен вниз и чуть вправо, где он смог бы увидеть тень человека, оказавшегося близко к ним. Однако Нильсен шел в нескольких шагах позади и нападать, как видно, не собирался.
– Пикет не сказал, что с тобой женщина.
– Мэгги – моя жена. Она идет туда, куда иду я.
Нильсен пристально посмотрел на Мэгги и нахмурился.
Лайт понимал, что Нильсен скорее всего думает о том же, о чем подумал он сам, когда впервые увидел Мэгги почти год назад: она больше чем просто хорошенькая женщина. Сочетание невероятной красоты и детской невинности, отражавшейся в ее ясных изумрудных глазах, делало ее очень желанной.
Она открыто смотрела на Нильсена. Наивное любопытство ребенка странно сочеталось в ее взгляде с вековой женской мудростью. Лайт заметил, что под внимательным взглядом Мэгги лицо незнакомца постепенно смягчается. Неожиданно она улыбнулась.
Когда Мэгги улыбалась, мир замирал.
– Все будет хорошо, Лайт. Вот увидишь. – Она взяла мужа под руку и легонько встряхнула. – Вот увидишь, – повторила она.
Нильсен был чуть выше Лайта. А благодаря широким брюкам и тяжелым сапогам казался гораздо крупнее. Лайт брился – Нильсен носил аккуратную бородку. Невозможно было решить, кто из них старше.
Лайта изумило то, как легко Мэгги приняла этого человека. Почему именно она почувствовала к нему доверие? Обычно его жена сторонилась всех мужчин.
– Нам надо отсюда выбираться. Кто знает, что этим чертовым делаварам взбредет в голову.
Нильсен говорил так тихо, что его услышал только Лайт. Нагнувшись, тот взвалил себе на плечо один из вьюков.
– Иди вперед. Мы сейчас спустимся. Нильсен кивнул, взял свернутые в рулон одеяла и направился к берегу.
Лайт подождал, когда Нильсен дойдет до лодки, и только потом заговорил:
– Chérie, ты должна остерегаться всех мужчин, и особенно того, что без волос.
– Буду, Лайт. Тот – плохой. Этот, – она кивнула в сторону Эли, – на него не похож.
– Откуда ты знаешь? Мэгги пожала плечами:
– Знаю – и все.
Нильсен вошел в лодку и положил вьюк и рулон одеял под навес. Подошел Поль:
– Мы отсюда выбираемся?
– Как только они будут на борту.
– Ну и слава Богу. Куда они едут?
– С нами.
– Ну, вот ты и увидел Лайтбоди. Что теперь?
– Он не такой, как я ожидал.
– Черт возьми, Эли. Ты же знал, что он осейдж!
– Наверное, я не думал, что он окажется настолько цивилизованным.
– В нем достаточно французской крови, чтобы он смог уговорить эту женщину идти с ним.
– Она… необычная…
– Миловидная. Отто слюнки пускает.
– Он бы переспал и с гадюкой, если бы кто-то держал ее за голову, – с отвращением сказал Эли.
– Ты собираешься ее у него отнять?
– Черт, Поль, с чего ты это взял?
– Но ты же хочешь причинить ему боль, правильно?
– Дьявол, я много чего хочу!
– Отто хочет его женщину.
– Чтобы ее получить, ему придется убить Лайтбоди. Я на такое не пойду… пока.
– Интересно, почему Пикет не сказал нам, что с ним женщина?
– Потому что не думал, что мы его догоним. Искать человека в этой глуши – все равно что идти по следам во время дождя.
Лодка дрогнула под тяжелыми сапогами Крюгера и плавно закачалась. Он стоял у борта и смотрел на Поля и Эли. Его глаза неестественно блестели. Ухмылка немца делала его похожим на кота. Казалось, он вот-вот начнет облизываться.
– Я никокта не фител такой шенщины! – И он причмокнул.
– Она – жена проводника. Оставь ее в покое.
– Нехорошо, што такая шенщина тосталась полукрофке! Это ошень нехорошо! Шена? Какой сфященник пофенчает интейца с пелой шенщиной?
– Ой-ой-ой, наш Отто что-то замышляет! – поддразнил его Эли.
