Сара Беннет - Нечаянный поцелуй
Дженова издала смешок, и он почувствовал, как к его щеке прикоснулись ледышки ее пальцев и ласково погладили.
– Конечно, дорогой Генри. Ты всегда будешь м-милым. Для м-меня.
Удивленно приподняв бровь, он посмотрел на нее сверху вниз.
Она улыбнулась. Обрамленное густыми волосами, ее лицо выглядело бледным и совсем юным. Уязвимым. Беззащитным. Ее свернутое калачиком тело было мягким; он чувствовал сквозь ткань плаща ее грудь. От холода ее соски затвердели, и он испытал желание согреть их губами.
Генрих закрыл глаза, но это не помогло. Пахом он ощущал нежную округлость ее ягодиц. Еще немного, и она почувствует, как он наливается твердью. Он ничего не мог с собой поделать. Ему было так хорошо с ней!
– Генри?
В ее голосе прозвучала неуверенность. Он открыл глаза и увидел, что она смотрит на него. Тут Генрих понял, что означало предостережение, прозвучавшее рацее в глубине его сознания. Еще он понял, что должен был внять голосу разума. Но уже было поздно.
Дженова тоже это осознала. Ее зеленые глаза затуманились. Она хотела что-то сказать, но Генрих уже потянулся к ее губам.
Их губы слились.
Глава 4
У Дженовы кружилась голова. Она так долго не знала мужской ласки.
Она хотела Генриха.
Дженова обвила его шею руками, запустила пальцы в его волосы, привлекла его к себе и почувствовала, как его ладонь, скользнув под плащ, нежно и в то же время властно сомкнулась вокруг ее груди.
– Генри, – прошептала она.
Генри обхватил губами ее сосок. И Дженова, испытав острое наслаждение, со стоном запрокинула голову.
Пальцы Дженовы поползли по его тунике и нетерпеливо потянули за концы шнурка у горла. Генри отклонился назад, стащил тунику через голову, а вслед за ней и рубаху, отбросив их в сторону. Теперь, прикасаясь к нему, Дженова находила лишь теплую, гладкую, мускулистую плоть. Свет пламени придавал его смуглой коже теплый оттенок. То здесь, то там она обнаруживала шрамы и наконец достигла волосяной дорожки, убегавшей по животу вниз. Пересекая твердую поверхность живота, дорожка исчезла за поясом плотно облегающих штанов. Туда же скользили пальцы Дженовы.
Генри застонал и откинулся на спину, опираясь на локти, предоставив свое тело в полное распоряжение Дженовы. Дженова не могла отвести от него глаз. Его тело было мускулистым и крепким, необычайно красивым. Неудивительно, что женщины при дворе не давали ему прохода.
Глаза Дженовы опустились ниже, туда, где под плотной темной тканью штанов выделялся бугорок его мужского естества, находившегося в полной боевой готовности. Ее пальцы дрожали. Нежно и легко она провела по нему рукой и накрыла ладонью. Генри затаил дыхание. Он не торопил события, предоставив Дженове действовать так, как ей заблагорассудится.
И Дженова была благодарна ему за это. Слишком много времени прошло с тех пор, как она в последний раз спала с мужчиной. Дженова распустила на его штанах шнуровку и, расслабив пояс, принялась стаскивать их с его узких бедер и мускулистых ног. Восставший жезл мужественности вырвался на свободу. Дженова отпрянула, стараясь не смотреть на него.
Жезл оказался весьма внушительных размеров, она даже не могла обхватить его ладонью. Разве что сжать.
Генрих порывисто втянул в себя воздух и сел, схватив ее за руку в том месте, где она все еще держала его. В глазах его полыхало пламя страсти.
– Полегче, дорогая, – хрипло проговорил он. Жезл в ее руке шевельнулся, и она нежно провела пальцем по бархатистой коже. Глаза Генри подернулись туманом. – Дженова, – простонал он. – Я не хочу кончить до того, как войду в тебя.
Теперь настал черед Дженовы затаить дыхание. Генрих обвил ее талию рукой и, приподняв, медленно опустил на пол, предварительно застелив его своим плащом.
Дженова пробежала руками по его нагой плоти с буграми мышц. Давно не ощущала она мужской страсти, зная, что эта страсть адресована лишь ей одной. Ее пальцы вновь отыскали его жезл. Она улыбнулась, услышав, как Генри тихо застонал, покрыв ее тело нетерпеливыми поцелуями.
Он склонился к ее груди, лаская языком пышную матовую плоть, терзая соски, пока они не стали чувствительными до сладостной боли. Дженова извивалась в его руках, пока не ощутила на внутренней стороне своих бедер его эрекцию. Его рука заключила в ладонь ее разгоряченную плоть, а пальцы принялись гладить набухшие складки. От страстного желания она истекала соком, томилась и изнывала.
Генрих поцеловал ее в ямочку у основания шеи и нашел ее рот. Теперь его нежность уступила место неистовству. Страстно впившись в ее губы и язык, он раздвинул коленом ее бедра. Ощутив прикосновение эрегированного органа к нежным завиткам чувствительной плоти, она почувствовала, что у нее дрожат ноги. От желания. От страсти. Ее тело полыхало огнем. Пульсировало в стремлении взмыть на вершину блаженства. Она больше не беспокоилась о последствиях того, что сейчас происходило между ними.
Это таило в себе опасность, большую опасность.
Генри слегка проник в нее, словно проверяя реакцию. Дженова обвила его тело руками и ногами. Он погрузился глубже.
Теперь она молила его не останавливаться, извиваясь под ним. Но Генри не собирался останавливаться. Это было выше его сил. Он упивался ее телом, ее лоном, ее запахом. Испытывал ли он когда-нибудь что-либо подобное? Если и испытывал, то это было слишком давно. Сейчас он чувствовал себя больше чем мужчиной.
Он чувствовал себя богом.
Генрих еще немного продвинулся вглубь, ощущая легкое сопротивление женской плоти, давно не знавшей мужчины. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Как же ему не хотелось, чтобы Дженовой владел этот влюбленный телок Алфрик! Генрих сам хотел быть ее избранником. Владеть ею, доводить от страсти до исступления и заставлять молить о продолжении, чтобы она навеки забыла всех остальных мужчин.
Мягкие волосы Дженовы разметались вокруг спутанными прядями. От ее разогретого тела исходил аромат благовоний. Зарыв лицо в ее растрепанные кудри, Генри сделал еще один рывок вглубь. И замер.
– Я не делаю тебе больно? – спросил он.
Она издала смешок, больше похожий на всхлип.
– Нет, Генри, мне не больно.
– Даже если я буду делать это?
Его движение заставило ее застонать. От вызванных им приятных ощущений по телу пробежала дрожь. Он снова шевельнулся. Она вскрикнула и приподняла бедра. Он вновь погрузился в нее рывком, потом еще и еще, теряя над собой контроль в стремлении достичь оргазма.
Когда их обоих накрыла волна наслаждения, Генрих ощутил разочарование. Он собирался продержаться гораздо дольше! Он даже не успел исследовать ее тело, довести ее до состояния испепеляющей страсти, пробежать пальцам и языком по всем потаенным закоулкам… Куда подевалось его мастерство, его самообладание? Изменило ему. Едва отхлынула восхитительная волна удовлетворения, как он снова воспылал к ней страстью.
