Маргарет Мур - Любовь слепа
Их поцелуй стал глубже, губы его все смелее требовали от нее ответа. Элайя почувствовала, как руки его скользнули вниз, крепко прижимая ее к горячему, твердому телу, и слабый стон сорвался с ее губ.
Наконец он отстранился, и она чуть не застонала, протестуя.
— Вот вам, миледи, первое доказательство того, что я стану неплохим мужем, — тихо сказал Джордж, с улыбкой глядя в ее полуприкрытые глаза. — Я буду превосходным любовником. — Он начал легонько поглаживать ее плечи.
— Да, — выдохнула она, прежде чем он снова поцеловал ее, и руки сами собой обвились вокруг его шеи.
Лаская ее спину, он осыпал легкими поцелуями ее лицо и нежную шею.
— Я буду любить тебя, как рыцари любят своих прекрасных дам.
Его быстрые пальцы затеребили шнурок, вплетенный в косу Элайи, и спустя мгновение покрывало густых волос волной опустилось ей на плечи.
— Я буду хорошим отцом, — добавил он. Она лишь кивнула в ответ.
— Но в твоем сердце — другой.
— Да… Нет… — пролепетала она и совсем смешалась.
— Я заставлю тебя забыть его, Элайя. Выходи за меня замуж. Стань моей женой. Раздели со мной ложе.
— Да, — выдохнула она, не в силах перечить ему.
— И пусть наша свадьба будет скоро. Как можно скорее.
— Да…
Неожиданно он резко отступил в сторону, и Элайя, судорожно переводя дыхание, с трудом устояла на ногах.
Никто и никогда не пробуждал в ее душе, в сердце и теле то, что пробудил сэр Джордж. Наверное, она действительно была не права. Он вовсе не самонадеянный хвастун, каким она сочла его поначалу. Он бесстрашный, опытный воин и остроумный собеседник. Он красив и элегантен, как никто из знакомых ей рыцарей.
Глубоко вздохнув, она решилась:
— Пожалуй, я все-таки выйду за вас замуж. Я верю, что вы будете неплохим мужем.
Он надеялся услышать менее прозаический ответ.
— Неужели только поэтому, миледи? — поинтересовался он, пытаясь заставить ее сознаться в желании, которое бушевало в ее теле.
— Не только, — ответила она, густо покраснев, и Джордж понял, что получил самый искренний и правдивый ответ.
— Значит, я вам все-таки немного нравлюсь?
— Да, — неохотно и по-прежнему не глядя на него, призналась девушка.
— Я очень рад, что вы ответили мне согласием, Элайя.
— Я… я пойду сказать отцу, что мы обо всем договорились.
— А я останусь, но только на один вечер, чтобы подписать брачный контракт, — ответил Джордж. Ему ужасно хотелось снова обнять ее, однако он боялся разрушить то малое, что ему удалось достичь: Элайя согласна стать его женой.
— Прекрасно, сэр Джордж, — тихо откликнулась она и замерла на пороге, глядя на него потемневшими от желания глазами.
Когда за ней тихо затворилась дверь, Джордж был вынужден присесть и подождать, пока к нему не вернется самообладание. Затем, насвистывая, он отправился к своим слугам — приказать, чтобы в комнату вернули перину.
Несколько дней спустя весть о предстоящем замужестве Элайи Дугалл достигла далекого замка, в котором гостил у своего двоюродного брата сэр Руфус.
В ту ночь он так и не смог заснуть.
Глава шестая
Увидев вдали отряд брата, Герберт Джоллиет подхлестнул свою кобылу. К сожалению, лошадка не отличалась резвостью и побежала мелкой трусцой, от которой у Герберта тут же заломило все кости.
— Брат! — воскликнул искренне изумленный сэр Ричард. Его младший родич с непривычки сидел в седле как мешок. Волосы Герберта были взъерошены, плащ сбился набок, а рот был полуоткрыт от волнения. Нечего и говорить, не самое достойное зрелище! — Что заставило тебя выехать мне навстречу? — весело поинтересовался он.
Отряд воинов сэра Джорджа в алых с зеленью накидках немедленно остановился позади Ричарда.
Герберт тоже натянул поводья, тщетно пытаясь удержать разошедшуюся кобылку.
— Мне надо сообщить тебе крайне важную новость! — задыхаясь, выговорил он.
— Так я и думал, — мрачно отозвался Ричард. — Поезжай рядом — потолкуем, не теряя времени.
Герберт кивнул и с трудом развернул кобылу на узкой дороге. Лошади братьев пошли шагом.
Когда они отъехали достаточно, чтобы не опасаться чужих ушей, Ричард нахмурился.
— Глупец! Неужели ты так никогда ничему не научишься? — тихо прошипел он и оглянулся через плечо. — Этим мужланам незачем знать о наших делах.
— Всем и так уже известно то, что я собираюсь тебе поведать, — огрызнулся Герберт. — Сэр Джордж женится. На Элайе Дугалл. Завтра!
Ричард потрепал лошадь по холке, и она тронулась с места.
— Не может быть!
— Лучше скажи, что нам делать! — хрипло проворчал Герберт. — Хозяйка Равенслофта…
— Думаешь, я не понимаю? — прервал его Ричард. — У нас могут быть неприятности. Помолчи и дай мне подумать.
Герберт повиновался, хмуро глядя на брата.
— А Эльма? — неожиданно поинтересовался Ричард.
— Будет прислуживать хозяйке.
— Как ей это удалось?
— Не знаю.
— Вечно ты ничего не знаешь! — насмешливо фыркнул Ричард. — Господи, да я бы мог поклясться, что Элайя Дугалл — последняя женщина, на которую взглянет Джордж. Она дикарка, как и ее отец.
— О чем ты? — полюбопытствовал Герберт.
— Тебе интересно, верно? Подожди, и сам все увидишь. В ближайшее время придется поостеречься, пока мы не разберемся, что и как. Ты меня понимаешь?
Герберт медленно кивнул.
— И передай это Эльме. Нам надо вести себя потише, чтобы не вызвать никаких подозрений, а не то нас всех ждет петля.
Рука Герберта инстинктивно потянулась к шее, пока Ричард Джоллиет, управляющий сэра Джорджа де Грамерси и его верный друг, продолжал хранить задумчивое молчание.
Джордж раздраженно взъерошил волосы, пытаясь разобраться в цифрах, выведенных на пергаменте. Он был сейчас не в настроении наслаждаться комфортом своего жилища, поскольку изо всех сил старался понять, что же он сделал не так.
Гастон, его повар, сказал мажордому, какие припасы потребуются для праздничного пира, и Герберт Джоллиет, прилежно составив список, заказал необходимую провизию. Полагая, что этого достаточно, Джордж разрешил Герберту выехать навстречу брату. А теперь у Гастона, похоже, вот-вот начнется нервный припадок — он знай себе твердит, что просил двадцать дюжин яиц, а получил лишь восемнадцать.
Джордж снова уставился на список, однако почерк у Герберта был на редкость неразборчивым, и он с трудом прочитал несколько слов.
— Ну и ладно, обойдемся меньшим количеством яиц, — пробормотал он и, резко отодвинув кресло, поднялся. Потом подошел к окну и выглянул наружу, всматриваясь в дорогу, что вела к замку.
