Пейдж Брэнтли - Пробуждение сердца
Мартин, который все еще крепко держал девушку, выпустил ее, изумленно покачав головой, и поспешил за господином, не уверенный, что маленькая негодница тут же не удерет.
Боясь пошатывающегося пьяницу, боясь обещанного наказания, та стояла, не зная, что ей делать, бежать или остаться.
– А куда вы идете?
– В казармы, – не оборачиваясь, ответил Хью.
Секунду поколебавшись, Алиса бросилась вдогонку за молодыми людьми. Поравнявшись с ними и стараясь не отставать, для чего ей приходилось делать два шага, когда они делали один, она, задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила с мольбой в голосе:
– А вы не обманываете?
– Нет, – ответил Хью. – На сегодня я уже удовлетворил свою потребность во лжи.
– А где ваша леди?
– Ей нездоровится, и сейчас за ней ухаживает лекарь, но через несколько дней, а может, и раньше, мы отправимся на север, к границе. Для ухода за ней мне нужна женщина, которой я мог бы доверять, которая бы слушалась меня.
Алиса, часто дыша, с трудом поспевала за ними.
– Он говорит правду, дуреха, – сказал Мартин, взглянув на Алису, когда они свернули на другую улочку.
Он сам не знал, как у него вырвались эти слова, поскольку, если бы она удрала, не стал бы ее осуждать, а был бы лишь доволен, что они избавились от нее.
Несколько минут спустя, когда они оказались во дворе замка, ему еще раз пришлось пожалеть, что этого не произошло, потому что Хью велел ему позаботиться о замарашке.
– Проследи, чтобы она помылась, – приказал он, обратив внимание на то, что волосы девушки торчат сальными лохмами. Он также заметил, что платье на ней драное, да и пахнет от нее, мягко говоря, не слишком приятно. – Завтра, – продолжал Хью, доставая из кармана монету и вручая ее Мартину, – сводишь ее на рынок и купишь приличное платье.
– Хорошо, сэр, – ответил Мартин.
Хью проследил взглядом, как оруженосец, безропотно повернувшись, направился в конюшню, – девушка следом за ним, – и пошел в казарму. Толкнув дверь, он по оживленным голосам и густому аромату понял, что поспел как раз к ужину.
Просторное помещение было забито народом. К столам для солдат было не протиснуться: некоторым даже приходилось есть стоя. В глубине помещения, за столами возле полыхавшего очага, было свободней; тут, приправляя еду смехом и шутками, ужинали рыцари. Множество слуг сновали между кухней и этой частью помещения, разнося еду и вино.
Хью предпочел выбрать место подальше от жара очага, сел за стол и минуту спустя уже принимал живейшее участие в общем разговоре. Он не успел толком поесть, отвлекаемый соседями, когда к столу подошел юный паж.
Мальчишка был тощим и высоким, с тонкой шеей и глазами навыкате. Близоруко щурясь, он оглядывал рыцарей, будто искал кого-то. Наконец он выкрикнул фальцетом:
– Кто здесь Хью Кенби?
Хью прожевал хлеб, запил глотком эля и отозвался:
– Это я! – взмахнув при этом рукой.
Паж протиснулся между столами и, подойдя к нему вплотную, шепнул:
– Лорд Кенби желает немедленно видеть вас.
Хью недовольно буркнул и продолжал есть, столько же из упрямства, сколько и из необходимости утолить зверский голод. Он чуть ли не двадцать лет ждал, чтобы отец признал его. Если старому пройдохе нужно, пусть немного потерпит, пока он поест.
Когда спустя несколько минут он поднял глаза, паж стоял на прежнем месте, не сводя с него нетерпеливого взгляда.
– Ты еще здесь? Иди, я приду позже.
– Не могу, сэр. – Кадык у пажа нервно дернулся. – Мне приказано не возвращаться без вас!
Ничего больше не сказав, Хью принялся за прерванную еду. Мальчишка стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. В конце концов Хью раздраженно отставил тарелку с недоеденным мясом, встал, допил эль и вышел вслед за пажом в сырой весенний вечер.
В этот час во дворе замка было почти безлюдно. Хью в сопровождении пажа пересек нижний равелин, громко стуча каблуками по каменным плитам. Они уже прошли большую часть среднего равелина, когда паж резко остановился. Хью заметил это, лишь пройдя несколько шагов.
– Сюда, сэр, – сказал паж и, показав головой, объяснил: – Велено отвести вас в покои лорда Суинфорда.
Хью был достаточно наслышан о лорде Суинфорде. Этот человек пользовался дурной славой. Говорили, что единоутробный брат Генри Болинброка склонен к жестокости и что это он держал в заточении в замке Понтрефект короля Ричарда. Хью, провожаемый пажом, вошел в ворота под массивной башней и зашагал по темным галереям замка. Он попытался было выведать у пажа, что тот знает о причине столь срочного вызова, но ответом ему было молчание. То ли мальчишка был туповат, как поначалу предположил Хью, то ли ему приказали держать язык за зубами.
Длинная лестница вела из галерей в бесконечный полуосвещенный коридор со множеством дверей. На всем его протяжении они не встретили и дюжины человек, но и те, кто попадался им навстречу, были либо ливрейные лакеи, либо пажи.
Покои Суинфорда располагались в новой части замка: полы и стенные панели в комнатах еще распространяли острый запах древесины и лака. В передней толклось множество слуг. Среди них был и мальчишка-паж с маленькой белой собачкой на руках. При появлении Хью и его сопровождающего собачка яростно залаяла и не успокоилась до тех пор, пока паж не зажал ей морду рукой.
Хью провели во внутренние покои, где он увидел новообретенного отца и другого человека, как предположил Хью, Томаса Суинфорда, занятых мирной беседой. С появлением Хью разговор сразу оборвался.
– Милорды, – Хью отвесил короткий поклон, – надеюсь, я не заставил ждать себя слишком долго.
Уильям Кенби шагнул ему навстречу и, весело рассмеявшись, хлопнул ладонью по спине.
– Конечно, заставил, негодник. Куда ты запропастился, черт возьми?
– Всего-навсего ужинал.
– Ну-ну, – усмехнулся Кенби, – по крайней мере, он не скрывает своей невоспитанности.
– Уже одно это служит доказательством вашего родства, – с сарказмом заметил Суинфорд, делая знак лакею, стоявшему у стены, чтобы тот налил гостю в кубок вина. – Я Томас Суинфорд, – сказал он, обратясь к Хью, – и это я указал твоему отцу на удобную возможность породниться с семейством де Северье.
– Премного благодарен, милорд, – ответил Хью с легким поклоном.
Суинфорд по-прежнему улыбался, но в его улыбке не было и следа прежнего благодушия.
– И ты поступишь весьма благоразумно, если не забудешь об этом, – сказал он и немного помолчал, тщательно обдумывая дальнейшие слова; пальцы его нервно крутили ножку кубка. – Находясь в Эвистоуне, ты получишь редкостную возможность знать, что происходит на границе. Нашему королю, моему брату Болинброку, нужны доблестные молодые люди.
