Джоли Мэтис - Король моря
Коль украдкой оглядывал комнату.
– Ваша спальня, не так ли? – Он улыбнулся, показав белые, ровные зубы. – Я сразу это понял: у комнаты ваш запах.
Принцесса нервно покосилась на Коля, и в ее глазах промелькнуло негодование. У датчанина нет никакого права даже взглядом прикасаться к ее собственности!
Из тканой корзины Коль вынул стиль – остроконечную палочку для письма и стал вертеть хрупкий предмет в пальцах. Потом, снова заглянув в корзину, он вынул оттуда восковую дощечку.
Не далее как вчера Изабел упражнялась в написании короткого стихотворения. Скорее это было даже не стихотворение, а банальная рифмовка, которую она собиралась прочесть своему маленькому сынишке, чтобы рассмешить его и позабавить. Годрику не мешало знать, что младшая дочь Олдрита, принцесса Норсекса, – совсем не такая строгая и не по годам серьезная женщина, какой ее считают многие жители Колдарингтона.
Датчанин провел пальцами по словам, начертанным на дощечке, – эти слова предназначались только для ее сына – и ни для кого больше…
– Положите это на место, – сказала принцесса голосом, который был не громче шелеста тростинки на ветру.
Коль обернулся.
– Как вам будет угодно. – Вернув вещи в корзину, он поднялся и спокойно произнес: – Подойдите сюда.
После этого он шагнул к занавешенной кровати, двигаясь с необычной для такого великана грацией, и, наклонившись, заглянул под балдахин.
– Мне нужно хорошенько рассмотреть ваши царапины и обработать их.
Изабел поморщилась:
– В этом нет никакой нужды. И еще я не позволю вам дотронуться до меня. Больше не позволю. – Изабел так сильно прижалась спиной к столбику кровати, что тут же испугалась: как бы его не сломать.
Разумеется, она ничего не помнила о том, как датчанин на нее напал, зато вполне отдавала отчет в своих действиях. Но если он набросится на нее снова, вряд ли она это выдержит.
Викинг наклонился над ней, заслонив свет от горящего огня.
– Если бы я хотел причинить вам вред, я бы уже давно это сделал.
Изабел вздрогнула: его вкрадчивый голос и бархатные глаза завораживали, и она была близка к тому, чтобы ему поверить.
Чтобы не поддаться наваждению, она вскочила с кровати, и ее взгляд лихорадочно заметался по комнате. Хотя в ее сундуке хранился усыпанный драгоценными каменьями кинжал матери, быстро достать его оттуда было невозможно, а другого оружия у нее не имелось.
Принцесса застонала от осознания собственного бессилия и вдруг, выхватив из очага горящее полено, повернулась к Торлекссону.
– Не приближайтесь ко мне! – Она размахивала поленом, словно мечом. – Вы, конечно, сильнее меня, но на этот раз я буду защищаться.
Коль схватился за меч.
– Я начинаю терять терпение, крошка. Положите полено на место.
Изабел хрипло рассмеялась:
– Ни за что! – Датчанин шагнул к ней.
– У меня нет к вам претензий, только к Ранульфу. – Он остановился на расстоянии вытянутой руки от принцессы.
– Зато у меня есть! – Ее переполняло негодование. Она полагала, что, раз уж они остались наедине, речь обязательно должна зайти о том, как вероломно он напал на нее, беспомощную, две зимы назад.
Изабел еще сильнее сжала в руке сухое полено, но, очевидно, демонстрация силы не произвела на викинга должного впечатления – ни один мускул не дрогнул на его дьявольски красивом лице.
Вне себя от ярости, она стукнула поленцем в середину нагрудника его кирасы и грозно спросила:
– Ну так как насчет моих претензий к вам? – Изабел ожидала увидеть удивление или стыд в глазах у того, кто так подло напал на нее, и была очень разочарована тем, что на лице у сына Торлека не отразилось ничего похожего на эти чувства.
Датский вождь сверкал глазами, его ноздри гневно раздувались. Холодно посмотрел на нее.
– Могу я поточнее узнать содержание ваших претензий?
Изабел даже опешила от такой наглости.
– Негодяй, вы еще спрашиваете! Да как вы смеете притворяться, что не понимаете, в чем дело?
Брови Коля поползли вверх.
– Насколько мне известно, я спас вам жизнь, и если ваши претензии только в этом…
– Да, спасли для того, чтобы потом меня погубить! – выкрикнула Изабел.
Коль медленно отстегнул перевязь и отложил меч в сторону. Неужели сейчас он снимет камзол, а потом рубашку и брюки? Изабел представился нагой и волосатый мужчина, который гоняется за ней по комнате, и в горле у нее встал комок. Отбросив показную браваду, она стала пятиться от него, пока не уперлась спиной в стоящий у стены шкаф.
Однако, похоже, датчанин вовсе не собирался снимать с себя одежду. Продолжая с откровенным удивлением смотреть на Изабел, он спокойно продолжил:
– Итак, я спас вам жизнь, а вы взамен спасли мою, так что-же в этом плохого? Теперь мы квиты. Услуга за услугу.
– Отнюдь! По-моему, за вами должок, который ничем невозможно искупить! – Изабел крепче сжала в руке полено.
Ярость исказила красивые черты датчанина.
– Вы не можете отрицать, что у моей мести имеется оправдание. Меня бросили в темницу и избили до полусмерти. Со мной поступили несправедливо.
– Несправедливо? – язвительно переспросила Изабел. – Что ж, поначалу мне тоже так показалось, но я была тогда глупой девчонкой. Каждый удар плетью был получен вами вполне заслуженно.
Коль наклонился и презрительно посмотрел на нее.
– Чудовище! – Изабел размахнулась и метнула в него полено, но викинг уклонился от удара.
– Откройтесь мне, принцесса: отчего ваше мнение обо мне так резко переменилось? Однажды вы посчитали меня достойным того, чтобы с риском для жизни вызволить из темницы вашего брата – и вот теперь…
«Боже, к чему эта игра?» – подумала Изабел. Датчанин думает, что она до сих пор пребывает в неведении насчет того, как он над ней надругался, так не выложить ли ему все напрямик?
Скривив губы, Изабел произнесла с презрением:
– Вас, кажется, ничуть не смущает страшный грех, который вы совершили в отношении меня?
– Вот упрямая женщина! – Торлекссон покачал головой. Его темные волосы блестели, как отшлифованный черный гагат. – Вы снова спорите со мной. Я не собирался причинять вам зла и даже не знал, что вы – сестра короля, полагая, что передо мной простая крестьянка. Тем более я даже не думал, что когда-нибудь увижу вас снова. По правде говоря, до сегодняшнего дня.
Лицо Изабел вспыхнуло. Какая разница, принцесса она или крестьянка! Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы ее изнасиловали.
– Узнай вы о том, кто я – неужели это остановило бы вас?
– Остановило? Не пойму, чего вы ждете от меня!.. Возможно, вы рассчитываете, что, узнав о вашем высоком положении, я прикажу своим людям сесть на корабли и отправиться обратно? Напрасно. Теперь уже ничто не остановит меня. Я не откажусь оттого, что задумал, и завершу возмездие.
