Стефани Лоуренс - Жаркая страсть
Она должна удостовериться, знать наверняка, что он такой же, как все мужчины. А ощущения, которые он будил в ней, — случайность, ничего не значащая случайность. И один поцелуй не представляет особой опасности. Ее целовали и раньше. По ее мнению, прелесть поцелуев была сильно преувеличена.
Но стоило Джеку приблизить лицо к ней, как она поняла свою ошибку. У нее перехватило дыхание.
Его рука легла ей на затылок. На какую-то долю мгновения Клэрис увидела его зеленовато-золотистые глаза, сверкнувшие из-под длинных ресниц, и поняла, что этот поцелуй так легко не забудется.
Но тут он завладел ее губами. Властно предъявил права на нее, на ее чувства и разум… Пустив в ход свои чары, силу обольщения, завоевывая неизведанную территорию.
Клзрис упорно не открывала глаз, пытаясь оставаться пассивной, и потерпела сокрушительную неудачу, вдруг осознав, что отвечает на поцелуй, вовсе того не желая.
«Это всего лишь поцелуй», — напомнила она себе. Вот только ноги не слушались, словно приросли к земле.
Джек сжал ее еще крепче, окружая своей силой, которая на таком расстоянии не только грела, но и утешала. Соблазняла и влекла в ловушку.
Такого Клзрис не ожидала. Обычно она не допускала, чтобы ее держали, сжимали в объятиях, каким-то образом ограничивали свободу. Контролировали. И все же, когда Джек привлек ее к себе, к своему мускулистому телу, все желание сопротивляться куда-то улетучилось. Приходилось бороться с предательским порывом забыться и растаять в его руках.
А поцелуй продолжался, становясь все более требовательным. И Джек не просил разрешения, когда увлек ее в более глубокие воды. Воды страсти. Воды, в которых Клзрис до этой минуты еще не плавала.
Какой-то частью сознания она была потрясена и шокирована, обнаружив, что ее переиграли, перехитрили и лишили привычного панциря ледяного высокомерия и невозмутимости. Насильно бросили в мир волнующих ощущений и чувственного голода. Каждое движение его губ, каждый выпад языка посылали по ее телу волны желания. Посылали клубы жара по ее плоти. Растапливая стальную решимость.
Джек ощутил, как ее руки скользят по его груди, сначала нерешительно, потом все увереннее. Ладони сжали лицо. Их губы никак не могли разделиться. Он пил нектар с ее уст и не мог напиться, потому что и с ним это было впервые. Даже в пылу поцелуя он чувствовал прикосновение ее прохладных пальцев к щекам и едва не кричал от счастья. Но вместо этого еще крепче сжал руки, чувствуя, как ее мягкость обволакивает его, как льнут к его бедрам ее — упругие и соблазнительные.
Джек инстинктивно ощущал, что Клзрис пытается познать то же самое, что и он чуть раньше. Только не физическую, а чувственную сторону. Он наслаждался каждым мгновением, как хищник, почуявший желанную добычу.
Звук приближавшихся шагов вернул Клзрис к действительности. Джек поднял голову и насторожился. И самодовольно отметил, что прошло не менее секунды, прежде чем она опомнилась. Но прежде чем успела вырваться из его объятий, Джек отстранился сам.
— На боковой дорожке, — прошептал он. — Нас еще не увидели.
Все еще ошеломленная, Клзрис огляделась и украдкой бросила на него взгляд: проверить, заметил ли он ее состояние. Джек сделал равнодушное лицо и уставился на подошедшего Кролера. Лицо конюха просветлело.
— Хоулетт сказал, что вы вроде бы пошли в эту сторону. Прошу прощения, миледи, но как только закончите разговор с его милостью, может, у вас найдется минута…
— Разговор уже закончен, — перебила Клзрис. — Чем могу помочь?
Она подошла к Кролеру. Джек решительно задушил могучий порыв остановить ее, прошептать, что еще ничего не закончено. Все только начинается.
— Я тут хотел спросить, — начал Кролер, — есть ли у вас какие-то мысли насчет той новой кобылы, на которой скакал мистер Треллиуэлл? Похоже, она не выдерживает его тяжести, и поэтому он хочет от нее избавиться. Просит справедливую цену. А вы не знаете какой-то иной причины, по которой он решил ее продать?
Боадицея улыбнулась. Многозначительно. Глаза Кролера загорелись.
— Я слышала, с мистером Треллиуэллом случилась большая неприятность, когда он ехал на этой гнедой кобыле.
— Она не смогла одолеть ограды, и он полетел в грязь? Да, я об этом слышал. Что же, мне она подходит. Хочу взять ее на племя. Она породистая и резвая. Даст хорошее потомство.
— Верно, — улыбнулся Джек и подмигнул, как мужчина мужчине. — Я и сам люблю скакать на резвой кобылке. Они самые лучшие.
Искоса глянув на Боадицею, Кролер благоразумно проглотил смешок. Клэрис тем временем старательно отряхивала юбки. А когда подняла голову, лицо ее было спокойным, будто ничего не случилось.
— Прошу прощения, джентльмены, мне пора домой.
Кролер немедленно поклонился.
— Спасибо за пояснение, миледи. Завтра же утром заеду к мистеру Треллиуэллу.
Она милостиво улыбнулась Кролеру, но когда повернулась к Джеку, взгляд ее был жестким, и холодным.
— Лорд Уорнфлит, — произнесла она, величественно наклоняя голову. — Добро пожаловать домой.
С этими словами она повернулась и поплыла по центральной дорожке. Джек, нахмурившись, долго смотрел ей вслед, не отрывая взгляда от стройной фигуры. Наконец он стиснул зубы и вынудил себя повернуться к Кролеру. Почему конюх пришел к Боадицее? Ведь хозяин уже приехал и Кролер должен был обратиться к нему, к Джеку.
— Итак, расскажи мне об этой кобыле. И что еще новенького в разведении коней, старый ты язычник?
Кролер ухмыльнулся и начал рассказ. Мужчины зашагали к конюшням. Но Джек не переставал думать о розарии. О той сложной смеси реакций, которые пробудила в нем воинственная королева. И о том, что он пробудил в ней.
Джек был совершенно уверен, что Клэрис поняла: он не удовольствуется одним поцелуем. Не сейчас. Вот о чем она предупреждала его своим взглядом. Вот почему поспешила уйти. Неужели действительно воображает, что он так просто отступится? Что достаточно одного укоризненного взгляда и он сдастся?
Возможно.
К несчастью, она недооценила его. Опять. Он ни за что не оставит ее в покое. Он будет преследовать ее. На своих условиях.
В своем доме, своими способами, в том месте, которое выберет.
После этого поцелуя… определенно в том месте, которое выберет.
Там, где им точно никто не помешает.
Джек провел спокойный вечер, позволив слугам ухаживать за ним. Ужин, поданный на стол миссис Коннимор, сделал бы честь королю. Позже, сидя в библиотеке с бокалом бренди, Джек пожалел, что некая воинственная королева не смогла разделить с ним этот ужин.
Он сидел, наслаждаясь бренди и покоем, вспоминая об огне, который разожгла в нем Боадицея…
