Барбара Картленд - Гордая принцесса
Рано утром она через Магду попросила отца о встрече. И в третий раз Магде ответили, что его величество не желает видеть дочь.
«Как бы хорошо сейчас прокатиться верхом!» – подумала Илона и тут же вспомнила вчерашнее происшествие.
Несмотря на последние события, она все еще помнила чувство, возникшее у нее при поцелуе незнакомца, и настойчивую требовательность его губ.
«Я должна забыть об этом! Какое оскорбление! Он поступил так дерзко оттого, что я имела глупость убежать от эскорта». В Париже она никогда бы не отправилась на верховую прогулку без грума. Здесь же, дома, она вообразила, что везде находится в полной безопасности, и ошиблась!
– Почему бы вам, мадемуазель, не погулять в саду? – спросила Магда.
– Я хочу увидеться с отцом и намерена поговорить с ним. – Она решительно двинулась к двери, бросив на ходу: – Вынь все белые платья, которые мы привезли из Парижа, Магда. Надо решить, которое я надену завтра!
– Я уже их вынула, мадемуазель. Там есть одно, которое вам понравится больше остальных!
– Я посмотрю, когда вернусь!
Она спустилась по лестнице и прошла по коридору, ведущему к королевским покоям.
В приемной, к радости Илоны, дежурил полковник Сеаки.
– Доброе утро, полковник!
– Доброе утро, ваше королевское высочество!
– Я три раза просила аудиенции у отца. Для меня очень важно обсудить с ним все приготовления к завтрашнему дню!
– Я обо всем могу рассказать вашему королевскому высочеству!
Он подошел к письменному столу и взял лист бумаги.
– А почему я не могу все обсудить с королем? Полковник заколебался, и Илона поняла, что его мучают раздумья, как много он может ей сказать.
– Он передумал… относительно свадьбы? Отец вполне мог это сделать, не считаясь с последствиями.
– Не совсем. Но его величество, как и следовало ожидать, в ярости от предстоящего брака.
– Но он же должен понимать: выбора у него нет!
– Я уверен, что правильно сделаю, если сообщу вашему королевскому высочеству: премьер-министр и князь Аладар были здесь сегодня утром и хотели видеть вас.
– Князь? – воскликнула Илона.
– Этого визита следовало ожидать.
– Мне не сказали, что он был здесь.
– Его величество не позволил ни князю, ни премьер-министру встретиться с вами. Боюсь, принцесса, король обошелся с ними не очень вежливо!
– Что же случилось?
– Их проводили в одну из гостиных. Дежурный офицер, молодой человек, доложил его величеству о визите премьер-министра.
Илона затаила дыхание. Она уже поняла, что произошло дальше.
– Что было сказано князю? – осведомилась она.
После недолгого колебания полковник ответил:
– «Ее королевское высочество принцесса Добруджи Илона не имеет никакого желания говорить с князем Аладаром и видеть его, прежде чем обстоятельства не вынудят ее сделать это». – Полковник тихо добавил: – Я глубоко сожалею, что так случилось!
– Полковник, я настаиваю на встрече с отцом!
Илона кипела от гнева: как мог отец так бестактно, так оскорбительно обойтись с человеком, за которого, она выходит замуж! Ссора перед свадьбой! Это совершенно неслыханно!
Полковник Сеаки, не споря, прошел по комнате и отворил дверь в покои короля. Вернувшись через секунду, он коротко произнес:
– Его величество готов принять ваше королевское высочество!
Илона с высоко поднятой головой прошла мимо него в комнату отца.
Король сидел в кресле, вытянув ноги и держа в руке бокал с вином. Рядом на столике стоял полупустой графин.
– Что тебе нужно? – грубо спросил он, когда Илона подошла к нему.
Илона сделала реверанс.
– Я все утро ждала, чтобы повидаться с вами, папа!
– У меня нет никакого желания видеть тебя, – угрюмо заметил король.
– Мне сообщили, что вы выгнали князя Аладара и премьер-министра от моего имени. Это не только в высшей степени оскорбительно, но и очень неразумно, папа!
– Что значит «неразумно»? – сердито спросил король.
– Если я выхожу замуж за князя Аладара, чтобы спасти страну и создать атмосферу мира, он не должен считать меня грубой и строптивой.
– Ты смеешь обсуждать мои поступки?
Король поставил бокал и медленно поднялся. Он был очень высок, а темные, почти сросшиеся брови придавали ему грозный вид.
– Мы должны изменить дух нашей страны, папа! Надо положить конец вражде и ненависти, народ должен жить в мире!
Король закинул голову и презрительно рассмеялся:
– Ты действительно думаешь, что можешь что-то изменить в стране? Ты, ничтожное создание, хоть ты и моя дочь, выращенная в безвестности своей матерью-ханжой?
Его речь была так неистова, что Илона не находила слов для ответа.
Пользуясь ее молчанием, он снова заговорил:
– Если ты вообразила, что этот фарс со свадьбой что-нибудь изменит, то глубоко ошибаешься. Я не верю в этот истерический вздор, будто русские хотят захватить нашу страну. В одном только я уверен – в том, что мой народ ненавидит Шарошей всем своим существом, и жертва, принесенная белолицей девой на алтарь замужества, не заставит их изменить свое отношение.
– А мне кажется, папа, вы заблуждаетесь! По-моему, в Добрудже много несправедливостей, и это надо изменить!
Ей стоило больших усилий бросить ему вызов, но внешне она держалась спокойно и прямо смотрела отцу в лицо.
Вдруг, совершенно неожиданно он шагнул вперед и ударил ее по лицу. Удар был так силен, что, не удержавшись на ногах, Илона упала на колени. – Как ты смеешь критиковать мои законы и указы! – закричал король. – Как ты смеешь отвечать мне так же, как твоя мать!
У Илоны стоял звон в ушах, и она чувствовала легкую тошноту. И тут отец ударил ее по плечам хлыстом.
Она вскрикнула от боли и неожиданности, но когда удары посыпались один за другим, девушка до крови прикусила губу.
Хлыст был жестким и тонким, ей казалось, что ее бьют ножом. Сквозь шум в ушах до нее донесся резкий крик отца:
– Вон с моих глаз! Когда станешь женой Шароша, ты узнаешь, что я о тебе думаю!
Когда Илона с усилием поднялась, комната поплыла перед ее глазами. Собрав всю свою волю и гордость, она медленно направилась к двери. Она уже потянулась к дверной ручке, как дверь открылась, и перед ней возник полковник Сеаки. Медленно молча она прошла мимо него, поднялась по лестнице и прошла в свою спальню.
Оставшись одна и закрывшись на ключ, Илона приложила руку к щеке и почувствовала, что теряет сознание.
Она не могла поверить, что отец избил ее, как в детстве! Ужас, который он в ней вызывал, снова навис над ней темным облаком.
– Я его ненавижу! Ненавижу! – твердила девушка.
Но одолевающая ее слабость и слезы, жгущие глаза, сводили на нет всю силу ее чувств.