Нора Хесс - Прекрасная пленница
– Без обид, Джек?
Одно мгновение Джек угрюмо смотрел на него, потом улыбнулся, обнажив беззубый рот, и потряс протянутую ему руку:
– Черт возьми, если она такая для тебя особенная, оставь ее себе. Для меня она слишком чудная.
Келеб мягко усмехнулся:
– Мне подходит. – Схватив Роксану за руку, он потянул ее за собой. – Пойдем, поедим что-нибудь.
Спотыкаясь, Роксана двинулась за ним, с трудом осмысливая то, что услышала. Она обдумывала разговор Келеба с охотником. Было очевидно, что этот дикарь собирался оставить ее у себя. Ошеломленная этим, она заплакала. Неужели она никогда больше не увидит родителей? Неужели этот грубиян будет держать ее при себе до конца ее дней?
Они остановились перед полуразвалившейся хижиной, и Келеб произнес:
– Добро пожаловать в гнездышко.
Он распахнул дверь и втолкнул ее в комнату, наполненную запахом застарелого пота и немытых тел. Брезгливая Роксана зажала нос и закашлялась. Келеб поймал ее взгляд и впервые осознал, в каком свинарнике живет. Он смутился и злобно выругался:
– Эти чертовы неряхи никогда толком не уберутся.
Комната освещалась лишь слабым огнем, горевшим в очаге. В комнате было окно, но его для тепла заколотили досками.
Келеб вошел за Роксаной, взял с каминной полки свечу и зажег ее от лучины. Когда он поставил свечу на стол, Роксана смогла оглядеться. В теплом мерцании свечи она увидела четырех женщин. Они уселись, как птицы, на узкую скамью, стоявшую вдоль стены. Три из них были белые, неопределенного возраста, а четвертая была молодая индейская девушка. Ей было лет четырнадцать, и она казалась бы хорошенькой, если бы не хмурое выражение ее лица.
Роксана никогда не встречала подобных существ. Худые, изможденные тела женщин терялись в коротких, оборванных и грязных домотканых платьях-рубашках, которые были на них. Женщины с любопытством разглядывали ее, и она отвернулась.
Краем глаза Роксана наблюдала за молоденькой скво, которая подскочила к Келебу. С заискивающей улыбкой она робко положила руку на плечо Келеба и прошептала:
– Добро пожаловать домой, Келеб. Белая Звезда скучала по тебе.
Роксана почувствовала, как напрягся Келеб, и услышала его сердитый вздох. Не обращая внимания на девушку, он приказал подать еду и питье. Он опустился на скамью во главе стола и усадил рядом с собой Роксану. В ожидании еды он обнял Роксану за плечи и пальцами гладил ее глею. Легкие прикосновения заставили ее вздрогнуть, и, в смущении отвернувшись, она посмотрела на стол. Самый лютый голод не заставил бы ее есть с него. Кто-то небрежной рукой протер его, но там и сям виднелись пятна, оставшиеся от налипшей пищи и жира. Ее передернуло от мысли, какие же тарелки им подадут!
Когда одна из женщин грязными руками с черными ногтями бросила кусок полусырого мяса рядом со стопкой тарелок, Роксана почувствовала дурноту.
Женщина отрезала от мяса толстый ломоть, бросила его в жестяную миску, которую поставила перед Роксаной. Роксана опустила глаза на этот кровоточащий кусок и затрясла головой.
С издевкой в голосе Джек спросил:
– Еда недостаточно хороша для тебя, принцесса? Может быть, прикажете жареную индейку или чего-нибудь еще?
Злобный смешок Эйба прозвучал громче других голосов, и Роксана уловила на себе насмешливый взгляд индейской девушки.
На ее удивление, Келеб принял ее сторону. Оттолкнув миску от себя, он сказал:
– Это нельзя есть.
Гидеон, которому удалось проглотить несколько кусочков, взглянул на кузину и понял, насколько она голодна. Бедняжка Рокси, какой же отвратительной должна была показаться ей еда.
Тут он вспомнил, что в кармане его куртки оставался несъеденный кусок пирога, который Мара упаковала им в дорогу. Он был помят и сильно раскрошился, но Роксана радостно развернула чистую бумагу и жадно его съела. Она почувствовала знакомый вкус домашней выпечки, и ком подступил к ее горлу. Она закашлялась. Гидеон подал ей ковшик воды. Все заметили уважительное отношение Келеба к девушке, и в комнате воцарилось напряженное молчание. Эйб бросил быстрый взгляд на Келеба, гадая, что тот будет делать с такой избалованной девчонкой. «Черт возьми, – подумал он, – если мужчина возьмет ее дважды за ночь, он убьет ее».
Под скрип стульев компания прикончила пищу, и мужчины отправились к костру выкурить по трубке и поговорить о предстоящей охоте, а Роксана осталась за столом, в задумчивости кроша хлебную корку. Что будет делать дальше охотник? Поедет на эту охоту, о которой они говорят? Если да, заставит ли он ее ехать с ним?
Но как только она пришла к заключению, что даже самый дикий охотник не может заставить женщину ехать с ним против ее воли, на ее плечо легла рука Келеба. Она посмотрела в глаза, которые выдавали его намерение. Она затрясла головой, однако он грубо сказал: «Да!» – и рывком поставил ее на ноги. Но в это время мимо просвистел широкий охотничий нож. Он вонзился в дерево всего в нескольких сантиметрах от руки Роксаны. Как загипнотизированная, она наблюдала за качающимся лезвием.
В комнате раздались звуки борьбы. Затем Роксана услышала крик боли и увидела распростертую на полу Белую Звезду. Над ней со злым лицом стоял Келеб.
– Ты, краснокожая дрянь, – задыхаясь, произнес он. – Если ты еще раз проделаешь такую штуку, то тебе конец.
Он отвернулся от нее. Белая Звезда подтянулась и села на смятую постель. Ее губы горестно усмехались, а в глазах можно было прочитать ненависть к девушке, занявшей ее место.
Холодок пробежал по спине Роксаны – у нее было предчувствие, что девушка не угомонится.
Вновь Келеб взял ее за локоть и поставил на ноги. Она вытянула руку, и они стояли, воинственно смотря друг на друга. Глядя своими горящими глазами в его холодные глаза, Роксана закричала:
– Нет! Нам уже не надо ничего доказывать кучке индейцев.
Все находящиеся в комнате притихли и наблюдали за ними. Все хотели посмотреть, как Келеб справится со своей новой женщиной. Мужчины отчасти завидовали своему предводителю и поэтому надеялись, что победит она. А женщины в злобе желали, чтобы он разбил в кровь ее красивое лицо.
Только Гидеон действительно сочувствовал Роксане. Теперь это будет настоящее изнасилование. Он стоял у очага, понимая, что он бессилен помочь ей. Он мог только ждать, чтобы утешить ее потом.
Келеб быстро схватил ее запястье. Низким голосом, выдававшим его желание, он тихо проговорил:
– Я хочу отдохнуть, а ты составишь мне компанию.
Она оглянулась на него и презрительно ответила:
– Ты не джентльмен. Я ненавижу и презираю тебя.
Она почувствовала, как задрожали его пальцы, и инстинктивно съежилась, увидев в его глазах черную злобу. Она слишком далеко зашла, отвергая его на глазах всех этих людей. Его гордость была задета, и теперь ничто не могло ее спасти.
