Франсин Риверс - Эхо во тьме

— У меня все животные без изъяна, — ответил торговец, пробираясь через стадо к загону и взяв того козла, которого требовала покупательница. Он накинул веревку на шею козлу. — Здесь все животные без изъяна, — добавил торговец, потянув сопротивляющегося козла. Пробираясь обратно к Юлии, торговец назвал цену.

Юлия сердито сощурила глаза. Она перевела взгляд с костлявого животного на скаредного продавца.

— За такого крохотного козла я не дам таких денег!

Торговец внимательно оглядел покупательницу, обратив внимание на ее одежду из тонкой дорогой шерсти, на жемчужные украшения в ее волосах и драгоценное ожерелье на ее шее.

— Ты в состоянии столько заплатить, но если хочешь поторговаться, то дело твое. — Он опустил козла и выпрямился. — А я на это тратить время не буду, госпожа. Видишь эту метку у него на ухе? Это животное помазано для принесения в жертву гаруспиками. И деньги, которые ты заплатишь за него, пойдут гаруспикам и храму. Понимаешь? Если ты захочешь купить где-нибудь козла подешевле и принести его в жертву богам, пожалуйста, делай это на свой страх и риск. — Он посмотрел на нее насмешливым взглядом.

Юлия затряслась от таких слов. Она прекрасно понимала, что ее обманывают, но у нее не было выбора. Этот ужасный торговец был прав. Только безумец мог попытаться обмануть богов — или гаруспика, которого боги избрали читать священные знаки, сокрытые во внутренних органах жертвенного животного. Юлия смотрела на небольшого козла с явным отвращением. Она пришла сюда, чтобы узнать, какой недуг не дает ей покоя, и для этого ей нужно было приобрести жертвенное животное по непомерной цене.

— Хорошо, — сказала она, — я беру его.

Юлия сняла браслет и открыла в нем потайное отделение. Отсчитав три сестерция, она протянула их торговцу, стараясь не смотреть в его самодовольные глаза. Он взял монеты и ловко сунул их себе за пояс.

— Он твой, — сказал торговец, протягивая Юлии веревку, — и пусть он принесет тебе счастье.

— Возьми его, — сказала Юлия Евдеме и отошла в сторону, чтобы ее рабыня могла вытащить блеющее и сопротивляющееся животное из загона. Торговец наблюдал за происходящим и смеялся.

Когда Юлия вместе с Евдемой и козлом вошла в храм, ей стало плохо. Тяжелый запах благовоний не заглушал запаха крови и смерти. Юлию затошнило. Она заняла место в очереди и стала ждать. Закрыв глаза, она боролась с тошнотой. Ее лоб покрылся холодным потом. Из головы у нее не выходил предыдущий вечер и ее спор с Примом.

— Ты стала такой скучной, Юлия, — сказал Прим. — На какие бы пиры ты ни ходила, на всех только тоску наводишь.

— Как это мило с твоей стороны, дорогой супруг, что ты беспокоишься о моем здоровье и самочувствии. — Юлия посмотрела на Калабу, стараясь найти у нее поддержку, но увидела, как та подает знак Евдеме поднести ей поднос с гусиной печенью. Выбрав себе еду, Калаба так улыбнулась, что рабыня сначала покраснела, а потом побледнела. Отпустив ее взмахом руки, Калаба проследила, как девушка несет поднос Приму. Только тут Калаба заметила, что Юлия смотрит на нее. Тогда она приподняла брови и посмотрела на Юлию своими холодными темными глазами, в которых не было ничего, кроме пустоты и безразличия.

— Что ты сказала, дорогая?

— Тебя что, не волнует, что я болею?

— Конечно, волнует. — В мягком, спокойном голосе Калабы явственно сквозило раздражение. — А вот тебя, похоже, ничто не волнует. Юлия, любовь моя, мы ведь уже столько раз говорили об этом, что это уже начинает надоедать. Ответ настолько прост, что ты никак не можешь с ним согласиться. Настрой свое сознание на здоровый лад. И пусть твоя воля исцелит тебя. На что ты себя настроишь, то в тебе и будет.

— Ты думаешь, я не пыталась это сделать?

— Значит, плохо пыталась, иначе ты чувствовала бы себя лучше. Ты должна каждое утро постараться сосредоточиться на себе и медитировать, как я тебя этому учила. Выбрось из головы все, кроме мысли о том, что ты сама себе богиня, а твое тело — это храм, в котором ты обитаешь. У тебя есть власть над этим храмом. И все твои беды от недостатка веры. Ты должна верить, и в своей вере ты обретешь все, что ты хочешь.

Юлия отвела взгляд от темных глаз этой женщины. Каждое утро она делала в точности все то, что говорила ей Калаба. Иногда в самый разгар медитации она начинала чувствовать жар и дрожала от слабости и тошноты. Впав в отчаяние от ощущения безнадежности, Юлия тихо сказала:

— Есть вещи, которые сильнее воли человека.

Калаба посмотрела на нее с презрением.

— Если у тебя нет веры в саму себя и в свои внутренние силы, тогда можешь последовать совету Прима. Сходи в храм и принеси жертву. Что до меня, то я ни в каких богов не верю. Все, чего я достигла, я получила только благодаря своим собственным усилиям и уму, а не благодаря поклонению каким-то сверхъестественным и невидимым силам. Однако если ты действительно веришь в то, что своих сил у тебя нет, то логично допустить — то, чего тебе недостает, придется взять где-то извне.

После многих месяцев самых теплых и близких отношений Юлия поразилась тому, с каким презрением и равнодушием Калаба смотрела теперь на ее страдания. Юлия наблюдала, как Калаба доела очередную порцию гусиной печени, а потом велела Евдеме принести ей воду для мытья рук. Девушка сделала так, как ей велели, глядя на Калабу с восхищением и краснея каждый раз, когда эти длинные пальцы прикасались к ее руке. Когда Калаба отпустила служанку, Юлия увидела, что она долго и задумчиво смотрит вслед уходящей девушке. На губах этой немолодой уже женщины играла едва заметная хищная улыбка.

Юлии стало плохо. Она видела, как ее предают и даже не скрывают этого от нее, и при этом она прекрасно понимала, что ничего поделать не может. Прим также видел, в каком состоянии находится Юлия, и не скрывал своего насмешливого отношения к ее страданиям.

— Проконсул довольно часто ходит к гаруспикам, чтобы о чем-нибудь спросить у богов, — сказал он в нависшей тишине. — Сходи к ним, и они определят, есть ли в тебе какая-нибудь болезнь. По крайней мере, ты узнаешь, что за бедствия наслали на тебя боги.