Демет Алтынйелеклиоглу - Хюррем, наложница из Московии
Битва закончилась. Тачам немедленно схватил свое седло, лежавшее у костра.
Быстро оседлав коня, он поднял Александру и усадил ее в седло. Затем сказал трем оставшимся растерянным женщинам: «Чего стоите, бегите. Вокруг полно грабителей. Свезет вам – спасетесь».
И, тронув лошадь, он направился к выходу из пещеры.
IV
Страшный ночной ураган успокоился. Снег, покрывший деревья, стоило подуть легкому ветру, сыпался на двух путников и коня.
Александра замерзла. Она обхватила себя руками, пытаясь согреться, и молилась. Она дрожала так, что зуб на зуб не попадал.
Тачам Нойон наконец слез, вытащил шкуру из мешка, притороченного к седлу, и протянул девушке:
– Завернись.
Александра сделала вид, что ничего не слышала, не собираясь прощать его только за то, что он убил троих негодяев. Если бы этот разбойник ее не украл, то сейчас бы она была у себя дома, в своей теплой постели и теперь бы просыпалась от запаха хлеба, поджаренного в печи, растапливаемой шишками.
Он настаивал:
– Завернись.
Александра колебалась. Вся ее душа восставала против помощи от человека, который был причиной ее несчастий. Однако ей было очень холодно. К тому же смертельно хотелось спать. Ей хотелось уснуть немедленно. Она думала, что если она уснет, то вновь увидит дом, мать, отца, Дуню, колокольню их сельского храма с белеными стенами. Но сон сулил смертельную опасность. «Нельзя спать», – пробормотала Александра. Покачиваясь на лошади, она боролась из последних сил с холодом и усталостью.
– Завернись, – требовал Тачам Нойон.
– Не хочу.
– Тебе холодно.
– Ничего подобного. Я привыкла.
Ее будущее упрямство в эту минуту впервые проявило себя.
Краем глаза она внимательно смотрела на разбойника, стоявшего по колено в снегу. Борода и волосы Тачама, падавшие на плечи из-под колпака, были покрыты инеем. Густые брови побелели.
Нойон вновь протянул Александре шкуру. Теперь его голос звучал грозно.
– Немедленно возьми и завернись, или я тебя хорошенько поколочу.
На сей раз Александра нехотя, то ли из-за боязни побоев, то ли из-за того, что больше и в самом деле не могла терпеть холод, наклонилась и взяла шкуру, которую он протягивал.
– Господи, как же она воняет!
– Ничего, потерпишь.
Когда девушка с отвращением пыталась завернуться в шкуру, она увидела в руках разбойника довольно длинную веревку.
– Ты опять меня свяжешь?
– Нет. Это твой пояс, чтобы края шкуры не расходились.
Затем он вытащил из своей сумки маленькие обрывки меха.
– Не шевелись.
– Что ты собираешься делать?
В ответ Тачам Нойон аккуратно обернул кусочками меха правую ступню девушки. Обошел коня и то же самое проделал с левой.
– А сейчас у тебя и ноги согреются.
Он взглянул и на обмороженные руки Александры. Взяв их в свои, поднес ее ручки ко рту и попытался согреть дыханием.
Увидев, что девушка больше не боится, он взял поводья и зашагал рядом.
– Почему ты меня не связываешь? – спросила Александра.
– Нет нужды, – отвечал Тачам.
– Но ведь вчера вечером ты меня связал!
– Вчера я тебя воровал. А сегодня я твой попутчик.
– Ты ведь и побил меня, и связал.
– Если бы ты не кричала, не звала на помощь и не пыталась вырваться, то я не стал бы тебя ни бить, ни связывать.
– А если я опять убегу?
Разбойник внимательно посмотрел на нее. Александра растерялась.
– Куда ты убежишь? – усмехнулся Тачам Нойон.
Конь внезапно остановился. Вдохнув полными легкими холодный воздух, он затанцевал на месте. Разбойник тоже насторожился. Внезапно в его левое плечо вонзилась стрела. Тачам пронзительно закричал. Александра не на шутку перепугалась. «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – торопливо закрестилась она. – Пресвятая Матерь Божья, спаси меня».
Разбойник тоже был растерян: «Немедленно прыгай с лошади!» Александра от страха с лошади не соскочила, а свалилась. В то время, когда разбойник пытался закрыть ее собой, над ними пролетела вторая стрела и со свистом воткнулась в огромную сосну. Разбойник потянул коня за поводья и заставил того лечь на снег. Конь, повидавший уже тысячу сражений, повиновался. Ногаец велел девчонке тоже лечь на снег. Вытащив свою саблю с рукояткой в виде волка, он закричал: «Чтоб вам всем гореть в аду! Разве настоящие воины прячутся, как муравьи, под деревьями? Ну-ка выходи, песье отродье!»
Из-за деревьев послышался жуткий хохот. Александра сразу же узнала этот мерзкий голос.
Да, это был Беркуль, которого Тачам Нойон оставил в пещере, решив, что тот мертв.
– Если бы я знал, что у тебя девять жизней, как у кошек, то я бы прямо там тебя обезглавил, Беркуль Джан.
Снова раздался хохот. На этот раз гораздо ближе. Разбойник прошептал Александре: «Больше у него нет стрел».
– Откуда ты знаешь?
– Если бы были, он давно бы проделал во мне несколько дыр.
Тачам хотел успокоить Александру, но хорошо понимал, что сейчас им грозит гораздо бо́льшая опасность, чем накануне ночью. Он постоянно терял кровь, и силы его иссякали. Враг, не показываясь, наверное, именно этого и ждал.
Наконец Беркуль, скалясь, вышел из засады. Как Тачам и предполагал, у него не оставалось стрел. Негодяй снял со спины пустой колчан с луком и отбросил в сторону, вытащив длинную кривую саблю. Рану на животе Беркуль перевязал синей тряпкой. Тачам узнал окровавленную ткань. Это был кусок платья одной из женщин.
Двое мужчин какое-то время смотрели друг на друга, оценивая силы.
– Если бы тебе не взбрело в голову отпустить баб и нарушить уговор, то, может быть, я и загнал бы старых куриц по хорошей цене какому-нибудь глупому торговцу, – начал Беркуль. – Но из-за тебя я их лишился. Кто же станет платить деньги за мертвецов?
Затем он обратился к Александре:
– Иди сюда, цыпленочек.
Александра видела, что Беркуль серьезно ранен. Его одолел приступ кашля. Он трясся всем телом, лицо напряглось от боли. Подул ветер. Сосна, к которой прислонился Беркуль, устроила ему настоящий снегопад. Беркуль смотрел на падавший на него снег. Несмотря на рану, он, гонимый жаждой мести, сумел настигнуть их, но силы его были на исходе. И теперь смерть тянула руки к нему, спасения не было.
Тачам, заметив, что Беркуль не в состоянии даже пошевелиться, решил попытать удачу. Он обернулся и посмотрел на Александру. Увидел, что она почти полностью скрыта огромным крупом коня. Он вновь посмотрел на Беркуля и бросился вперед.
– Ах ты, недоносок! – закричал Тачам. – Ты что, совсем не чтишь закон Золотой Орды?
Ноги больше не держали Беркуля. Сначала из его рук на снег выпала сабля, вслед за нею он упал сам. «Я чту, – пробормотал он, – не поднимай меч на того, кто просит о помощи, на безоружного».
