Мэри Бэлоу - Любящее сердце
– Надо полагать, что после этого бала вас можно будет видеть везде. Можете быть уверены: куда бы вы ни пошли, я тоже там буду.
Дженнифер решила, что его слова – просто дань вежливости. Если бы она приняла их всерьез и стала читать ему нотацию, это выглядело бы смешным.
– Буду рада вас видеть, – просто ответила она. Он улыбнулся, и его мрачное лицо стало вдруг удивительно привлекательным.
– Если бы на моем месте был зубодер, то в вашем голосе было бы столько же искренней радости.
Сравнение показалось Дженнифер столь смешным и нелепым, что, не удержавшись, она засмеялась.
– Я был не прав, – тихо сказал граф. – Я думал, вы не знаете, что такое улыбка, а оказывается, вы и смеяться умеете.
Дженнифер сразу же замолчала. Нет, ей не показалось. Граф Торнхилл явно с ней заигрывал. И было еще что-то необъяснимое, пугающее в его поведении. Может, все дело в том, что она, простая деревенская девушка, не знает, как вести себя с благородным джентльменом?
И вдруг Дженнифер увидела лорда Керзи, входящего в бальный зал. Глаза их встретились. Что это было в его взгляде? Раздражение? Досада? Ей показалось, что Керзи даже разгневан. Но для этого нет никакой причины. Он не пригласил ее на этот танец, хотя не мог не знать, как ей хотелось с ним танцевать. О, конечно же, он знал! Дженнифер попыталась сказать ему об этом глазами, но он отвел взгляд.
Через минуту Дженни увидела его среди танцующих. Его партнершей вновь была Саманта. Ей хотелось расплакаться от обиды. Но совершенно непонятно почему, негодование за испытанное разочарование обратилось не на лорда Керзи, а на ее партнера. Она готова была возненавидеть графа Торнхилла, понимая при этом, что он никак не мог знать, что именно этот танец предназначался ее жениху.
Граф Торнхилл повел ее в зал для ужина, когда закончилась первая часть бала. Дженнифер все еще тешила себя надеждой, что он под каким-либо предлогом оставит ее, а его место займет лорд Керзи. Но Лайонел, разумеется, должен был вести Саманту, раз он с ней танцевал. Дженнифер была готова затопать ногами, как капризная девчонка, но стоило ей представить себе эту сцену среди полного знатных гостей зала, как ей вдруг стало смешно. Это умение видеть себя со стороны часто выручало Дженни.
Граф Торнхилл отыскал для них место за столиком в углу, столь обильно украшенном цветами, что там едва ли нашлось бы место для кого-то третьего. Тетя Агата намеревалась усадить Дженнифер за центральный стол с лордом Керзи, Самантой и ее последним партнером, но план этот оказался разрушен. И теперь тетя Агата смотрела на нее насупившись, да только что могла изменить Дженнифер? Не надо было упускать ситуацию из-под контроля до того, как начался последний танец, и все было бы в порядке. Саманта и лорд Керзи сели за центральный стол вдвоем.
– Как мне кажется, презентация у королевы явилась непростым испытанием для юной леди. Или я ошибаюсь? Расскажите мне о своих впечатлениях, – попросил граф Торнхилл.
Дженнифер вздохнула.
– О, этот смехотворный наряд, – стала рассказывать она, – в котором чувствуешь себя глупой разряженной куклой. Неужели нельзя позволить надеть что-то не столь вычурное. А все эти безумные траты денег ради нескольких минут сомнительного удовольствия? Сколько сил ушло на достижение совершенства в поклонах и реверансах! Хуже этого в моей жизни ничего не было, милорд! Все это показалось мне дешевым театральным фарсом.
Граф был приятно удавлен ее наблюдениями и умом.
– Не стоит быть столь откровенной с первым встречным. Так недолго угодить в Тауэр к палачу на прием, – заметил он.
Дженнифер почувствовала, что краснеет. С чего это она так разговорилась?
– Мне всегда было любопытно знать, что происходит в королевской гостиной, но как мужчина я лишен почетного права аудиенции ее величества, хотя, по правде сказать, мне никогда не приходило в голову пожалеть о том, что я родился мужчиной.
Граф стал рассказывать Дженни о своих странствиях по свету: где был, что повидал, о странах и городах. По словам Гейба, в мире едва ли найдется место живописнее, чем Альпы, и она, слушая его, настолько живо представляла все, будто сама там побывала.
Дженни почти не чувствовала вкуса еды, машинально отправляя в рот то, что лежало на тарелках, и не замечала, сколько времени прошло с начала их беседы, пока гости за соседними столиками не стали вставать с мест, направляясь в бальный зал.
Граф Торнхилл, проводив ее, учтиво поклонился и ушел, покинув и ее, и бал. И Дженни вновь посетовала на то, что упущена великолепная возможность побыть вдвоем с Лайонелом. Насколько было бы лучше, если бы этот разговор состоялся не между ней и графом, чужим для нее человеком, а с лордом Керзи, будущим супругом, которого она так мало знала и так хотела узнать получше. Но все же она призналась себе в том, что с графом ей было легко и приятно и беседа получилась на славу. И все равно с Лайонелом все было бы во сто крат чудеснее. Она так долго мечтала об этом. Лорд Керзи, конечно, еще будет с ней танцевать, но побыть с ним вдвоем вряд ли удастся.
Вечер казался испорченным. Граф Торнхилл испортил его, как бы несправедливо ни звучало обвинение в его адрес. Не его вина, что тетю Агату задержала дама в лиловом и что лорд Керзи запоздал к танцу. Граф Торнхилл старался скрасить ей этот вечер. При иных обстоятельствах она могла бы почувствовать себя даже польщенной его вниманием, поскольку, вне сомнений, он был красив, хотя красота его была совсем иного рода, чем у Лайонела.
Дьявол и ангел. Как все странно.
Но в этот момент лорд Керзи подошел к ней, и сердце Дженнифер затрепетало от восторга.
Глава 4
Как можно чувствовать себя угнетенной и несчастной после первого бала, на котором имела несомненный успех? «Все идет наилучшим образом, и я счастлива как никогда!» Дженнифер старательно внушала себе эту мысль наутро, едва проснувшись. Плохое настроение – всего лишь следствие вчерашней усталости. Комната внизу благоухала: столько цветов Дженни в жизни не видела. Половина этих букетов предназначалась ей, другая – Саманте.
– Как много джентльменов прислали нам цветы, Дженни! – радостно напевала Саманта, кружась по комнате. Со стороны казалось, что она танцует в саду. – Все так чудесно! Я знаю, что принято посылать девушкам цветы после первого бала, но, может быть, кое-кто сделал просто из восхищения?
– Возможно.
Дженнифер дотронулась до самого роскошного из букетов. Ей хотелось плакать, и она себя совсем не понимала. У нее были все основания чувствовать себя счастливой: вечер был замечательный, успех у мужчин огромный. Они с Самантой были нарасхват – суток не хватило бы, чтобы перетанцевать со всеми желающими.
