Кэрол Мортимер - Не просто скромница

Элли выпрямилась, расправила плечи, вздернула подбородок.

— Я достаточно «подготовлена», чтобы знать, в какое уязвимое место направить колено, если какой-нибудь джентльмен попробует со мной подобные вольности!

Герцог невольно вздрогнул.

— Значит, я сегодня не потратил время впустую.

Да есть ли в мире другой столь же невыносимый и высокомерный тип, кроме того джентльмена, что сейчас здесь находится? Нет, она не станет терпеть его присутствие ни минутой больше! Она сделала шаг назад и холодно посмотрела на Джастина Сен-Джаста.

— Полагаю, мне пора подняться наверх и посмотреть, как дела у герцогини.

Тот недоверчиво поднял брови:

— Вы меня выпроваживаете?

Элли упрямо стиснула губы, отказываясь поддаваться страху перед его надменным высокомерием.

— Разве я так сказала?

— Да.

Она чуть загадочно улыбнулась:

— Значит, наверное, так и есть.

Джастин от изумления хохотнул, проклиная про себя истину, которую осознал лишь сегодня вечером. Эта юная особа его чертовски забавляет. Мягко говоря, это не слишком для него удобно, а может, даже опасно для душевного равновесия. Последнее, что он понял, когда коснулся ее губ. Большая ошибка с его стороны, которую он поспешил объяснить уроком для Элеоноры. Собственный урок состоял в том, чтобы больше так никогда не делать.

— Я герцог, а вы бедная родственница. Вы не можете меня выпроваживать.

— Еще один урок этикета, ваша светлость?

«О боги, смелости и гордости этой женщины вполне достаточно, чтобы стать искушением для любого мужчины!» Джастин резко оборвал мысли, нахмурился и посмотрел на нее из-под прищуренных глаз.

— Боюсь, один из многих, что вам предстоят. Ваши социальные навыки печально далеки от совершенства, моя дорогая.

«И надо проследить, чтобы в будущем эти уроки не приносили мне такого удовольствия», — холодно подумал он.

От столь откровенного оскорбления у Элеоноры запылали щеки.

— Уверяю вас, сэр, я и без вашей помощи отлично умею себя вести как с леди, так и с джентльменами.

— Ваши слова означают, что вы не причисляете меня к последним?

В его голосе отчетливо прозвучало предупреждение, и Элли, памятуя, как изменилась ее жизнь год назад, мудро решила к нему прислушаться. На сей раз.

— В моих словах нет скрытого значения, ваша светлость. А теперь извините. — Она сделала короткий реверанс и направилась к двери.

— А если не извиню?

Элли застыла на месте. Сердце в груди громко билось, рука, уже поднявшаяся открыть дверь, заметно дрожала. Она повернулась лицом к нему:

— Желаете мне что-то еще сообщить, ваша светлость?

Джастин желал вежливо, но решительно перекинуть строптивую девчонку через колено и как следует отшлепать пониже спины. Он не помнил, чтобы какая-то женщина настолько приводила его в бешенство и одновременно возбуждала, причем даже, кажется, без малейших усилий с ее стороны.

— Не забудьте, вы обещали мне сообщать о здоровье бабушки, — приказным тоном напомнил он.

— Как я уже говорила, обязательно сообщу, ваша светлость. — Она холодно склонила голову. — Это все?

Джастин прижал руки к бокам, сопротивляясь мгновенному искушению схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, а потом привлечь к себе и снова поцеловать. Бог знает или, вероятнее, дьявол, куда это могло бы его завести!

— Пока да, — процедил он сквозь зубы.

Элеонора тут же исчезла за дверью, тихо прикрыв ее за собой.

Джастин остался в библиотеке с неприятным ощущением, что, возможно, до сего вечера он и не замечал бабушкиной компаньонки, помимо ее полных губ и соблазнительной груди, которые бы заметил любой мужчина. Сейчас он уже чересчур осведомлен о физических достоинствах Элеоноры и той радости, что доставляет ее острый язычок.

— Не могли бы вы все же пояснить, ваша светлость, зачем нам сейчас совершать верховую прогулку по парку в сопровождении горничной ее светлости? — Элли оглянулась назад, где в лучшей карете вдовствующей герцогини тряслась бедная Мэри. — Уверена, моему времени можно было бы найти лучшее применение. Я могла бы помочь ее светлости с оставшимися приготовлениями к сегодняшнему балу.

Она вопросительно взглянула на герцога, восседая на послушной гнедой кобыле, которую он самолично приказал для нее оседлать.

Его точеные губы изогнулись в холодной улыбке, синие глаза прищурились под бобровой шляпой. Мускулистые ноги в бежевых панталонах с легкостью управляли энергичным конем, поддерживая неторопливый темп. Джастин и Элеонора бок о бок ехали по конной тропе.

— Чтобы разжечь любопытство лондонского света, как того желает моя бабушка. Она хочет, чтобы нас увидели вместе еще до вечернего бала.

Элли бросила на него любопытный взгляд:

— А ваши собственные желания? Уверена, вам очень скучно сопровождать меня на прогулке.

Джастин промолчал, сознавая, что виной его плохого настроения была отнюдь не Элеонора. Последние три дня он только тем и занимался, что выслеживал доктора Франклина. Решительно настроился получить от него полный отчет о болезни бабушки и возможностях ее излечения. Однако, к глубокому раздражению, доктор категорически не желал нарушать принцип конфиденциальности между врачом и пациентом. Его не тронули ни угрозы герцога, ни просьбы любящего внука. И единственный ответ Франклина его нисколько не утешил.

— Каждый прожитый день приближает нас к смерти, ваша светлость, — сказал тот, когда Джастин спросил, действительно ли вдовствующая герцогиня на пороге смерти.

Профессионализм доктора, конечно, похвален, если не считать того, что в данный момент шел вразрез с интересами Джастина, который покинул кабинет расстроенным, так ничего и не узнав.

Привычные развлечения перестали доставлять ему радость. Он проводил вечера то в одном, то в другом игорном доме и возвращался в свои апартаменты глубокой ночью обладателем туго набитого кошелька и ужасной головной боли от переизбытка сигарного дыма и клубного бренди. Прошлая ночь тоже не была исключением, из-за чего Джастин смог подняться с постели только несколько часов назад. Ему пришлось очень поторопиться со своим туалетом, чтобы отбыть в парк с Элеонорой в положенное время — в пять часов пополудни.

Он уже жалел, что согласился на просьбу бабушки совершить эту прогулку.

— Мои желания сейчас не имеют значения, — категорично отмахнулся он.

Элеонора, слегка хмурясь, посмотрела на него.

— Мне казалось, ее светлости за последнее время стало лучше.

Джастин удрученно взглянул на нее, не желая обсуждать здоровье бабушки ни с этой девушкой, ни с кем-либо еще.