Джоан Вулф - Сладкая, как мед

Интересно, наденет ли он в день венчания положенную герцогу корону?

— Из Сары получится превосходная герцогиня, — заявил торговец, вольно раскинувшись в кресле.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — откликнулся лорд Линфорд.

Герцог не сказал ни слова.

Лорду Линфорду потребовалось срочно промочить горло новой порцией портвейна.

— Итак, — решительно начал он, отодвинув в сторону пустой бокал, — когда мы поставим Сару перед фактом?

— Я поговорю с ней сегодня же вечером, — пообещал Паттерсон, сложив руки на животе. Он лишь слегка пригубил из своего бокала.

— Не думаю, что это хорошая идея, — вдруг возразил герцог.

Торговец уставился на него в некотором замешательстве. Он что же, вообразил, будто произносит речь перед палатой лордов в английском парламенте? Или позабыл, что не ему, а Паттерсону должно принадлежать решающее слово, поскольку именно Паттерсон распоряжается деньгами?

— Это почему же? — раздраженно осведомился он.

— Потому, что я считаю разумным оставить Сару в покое до конца вашего визита. Это даст мне возможность приучить ее к своему обществу, — терпеливо пояснил герцог. — Для такой скрытной натуры, как она, новость о предполагаемой свадьбе может оказаться слишком ошеломительной.

Паттерсон должен был отдать герцогу должное — тот с первой встречи разгадал главный недостаток Сары!

Торговец подозрительно прищурился. А Чевиот продолжая как ни в чем не бывало:

— Позднее, когда мы вернемся в Лондон, я сам поговорю с Сарой.

Его голос звучал так невозмутимо и уверенно, словно Чевиот не сомневался в согласии окружающих.

Паттерсон заставил себя хранить такую же невозмутимую мину, однако его выдавал напряженный подозрительный взгляд, карауливший каждое движение молодого герцога.

При виде того, как уставились друг на друга эти двое, лорду Линфорду снова стало не по себе. Паттерсон сдался первым.

— Хорошо, ваша светлость, — нехотя процедил он. — Будь по-вашему!

Чевиот кивнул и сделал глоток портвейна.

Слушая вполуха разглагольствования лорда Линфорда, торговец все так же пристально следил за герцогом.

Да, на этого Чевиота где сядешь, там и слезешь. Но ведь герцогу как раз и полагается быть таким! Паттерсон не прогадает, отдав за него свою внучку.

Когда джентльмены присоединились к дамам, ожидавшим их в гостиной, Оливия развлекала общество игрой на фортепьяно. Сара сидела по одну сторону от инструмента на белом диване, а леди Линфорд — по другую на мягком кресле с алой атласной обивкой.

Герцог сразу же приблизился к Оливии, чтобы следить за игрой. Из чего Сара сделала вывод, что он неравнодушен к музыке.

Оливия играла мастерски. Если уж на то пошло, то музыка была единственной вещью в жизни, к которой она относилась всерьез. Именно это увлечение и сблизило их в школьные годы. Девочки увидели друг в друге одинаковую одержимость искусством — только для Сары это была живопись.

Когда отзвучала последняя нота сонаты, Оливия подняла на кузена вопросительный взгляд. Он благодарно улыбнулся и попросил:

— Оливия, сыграй что-нибудь из Моцарта!

Девушка кивнула, и ее пальцы снова замелькали над клавишами.

Герцог тихонько отошел, сел рядом с Сарой на диван и стал слушать музыку.

На противоположной стороне комнаты стоял точно такой же диван, и мистер Паттерсон пристроился на нем, то и дело с шумом меняя позу. Сара прекрасно знала своего деда и искоса поглядывала на него, не ожидая от этих признаков нетерпения ничего хорошего.

Она очень любила слушать, как играет Оливия, но сейчас ей было не до музыки. Увы, мистер Паттерсон никогда не был поклонником Моцарта.

Тем не менее ему удавалось вести себя вполне прилично, и Оливия без помех закончила пьесу. А потом леди Линфорд несказанно удивила Сару, предложив:

— Молодец, Оливия! А теперь позвольте мне обратиться к мисс Паттерсон с просьбой развлечь нас немного своей игрой!

«Черт побери!» — невольно подумала Сара, никогда не позволявшая себе опускаться до ругани, даже втайне от окружающих.

— Боюсь, что моя игра покажется вам слишком убогой по сравнению с мастерством Оливии! — обратилась она к хозяйке.

— Мы прекрасно понимаем причину вашего смущения, — заметил герцог. — Во всей Англии вряд ли найдется человек, способный соперничать с Оливией в этом искусстве.

Оливия повернулась лицом к слушателям и с улыбкой воскликнула:

— Спасибо тебе, Энтони!

— Милая, уступи свое место мисс Паттерсон! — повелительно взмахнула рукой леди Линфорд.

Саре ничего не оставалось, как встать с дивана и подойти к фортепьяно, однако напоследок она все же предупредила, глядя на герцога:

— В школе у нас был уговор: никому не садиться за инструмент после Оливии. Она всегда сдавала экзамен последней!

Чевиот улыбнулся.

Сара опустилась на стул возле инструмента. Она знала, что играет вполне прилично, но отнюдь не шутила, когда рассказывала герцогу об их школьной уловке. Только так им удавалось хоть немного сгладить контраст между тем, что умели обычные ученицы, и виртуозным мастерством ее подруги.

Аккуратно расправляя складки своего скромного платья, Сара вдруг вспомнила, что во время ее первого визита в Хартфорд-Корт никто и не думал предлагать ей сесть за фортепьяно.

Девушка немного размяла пальцы и стала играть отрывок из концерта Гайдна, который всегда любила.

— Чудесно, чудесно! — воскликнул мистер Паттерсон, как только убедился, что ее выступление закончилось. — По-моему, ты ничем не уступаешь леди Оливии, Сара.

Сара глянула на Оливию. Та украдкой подмигнула в ответ.

— Спасибо, дедушка, — вежливо поблагодарила Сара.

— Вы очень порадовали нас, мисс Паттерсон, — сказала леди Линфорд с какой-то странной смесью удовольствия и облегчения на лице.

Сара не могла сдержать недоумения. Откуда у нее это чувство, словно все в гостиной знают тайну, неизвестную ей одной?

— А как по-вашему, ваша светлость? — без смущения вопрошал мистер Паттерсон. — Разве Сара плохо играет?

«Черт побери!» — снова не удержалась Сара. Она положительно отказывалась понимать, что происходит сегодня с ее дедом.

— Она играет очень хорошо, — заверил герцог. — Ваше исполнение доставило мне настоящее удовольствие, мисс Паттерсон!

Однако у ее деда была такая физиономия, словно ему недостаточно этой похвалы.

— Спасибо, ваша светлость! — сказала Сара.

Она села на диван возле деда, не пожелав возвращаться на прежнее место по соседству с Чевиотом.

— Ну а я еще раз скажу, что ты играла ничуть не хуже леди Оливии, — упрямо пробасил Паттерсон, обводя присутствующих вызывающим взглядом.