Бертрис Смолл - Чертовка

Посреди комнаты стоял стол с полотенцами и прочими принадлежностями для купания. Алетта объяснила, что, когда в ванной открывают сточное отверстие, вода уходит в подземную трубу, соединенную с трубой от уборных.

Отец Бернард сказал, что примет ванну последним.

Алетта привела Хью и Рольфа в купальню и спросила:

— Кто из вас пойдет первым?

— Я уступаю моему гостю, — сказал Хью, слегка поклонившись Рольфу.

— Нет, милорд, я больше не гость, а сенешаль Лэнгстона, — раздался учтивый ответ. — Я должен уступить моему хозяину. — И Рольф тоже поклонился.

Хью рассмеялся:

— Не хочу больше спорить с тобой, Рольф. Мне не терпится забраться в ванну. — И он начал раздеваться, передавая предметы туалета миловидной старой женщине, сопровождавшей леди Алетту.

— Это Ида, моя служанка, — пояснила Алетта. — Забирайтесь в ванну, милорд, пока вода не остыла.

— А разве Изабелла не помогает купаться гостям, миледи? — спросил Хью.

— Думаю, она еще слишком молода для таких обязанностей, — ответила Алетта.

— Ей пора учиться, — сказал Хью. — Пускай Ида приведет девушку, чтобы она помогла вам. Я отошлю ее, когда Рольф будет купаться. — Хью залез в ванну и сел на купальную скамью.

— Позови мою дочь, — тихо велела служанке Алетта.

Вернувшись, Ида доложила:

— Она отказывается.

Хью и Рольф переглянулись.

— Приведи миледи, — сказал Хью.

Вскоре до них донесся яростный вопль. Дверь купальни распахнулась от удара ноги, и на пороге появился сенешаль со своей пленницей. Изабелла, которую Рольф бесцеремонно перебросил через плечо, дико брыкалась и колотила по спине кулаками. Когда Рольф поставил ее на ноги, она ударила его изо всех сил.

— Как ты осмелился прикоснуться ко мне, мужлан! — завопила она. Ухмыльнувшись, Рольф отвел ее руку, занесенную для второго удара.

— Это я попросил его привести тебя, моя сладкая Белли, — сказал Хью. — Когда ты станешь моей женой, на тебе будет лежать обязанность мыть почетных гостей. Твоя мать сказала мне, что ты совсем неопытна в этом искусстве. Пора учиться. Вон там, на столе, лежит губка. Возьми ее, обмакни в жидкое мыло и натри мне плечи.

— Не буду! — крикнула девушка.

— Ты должна тереть нежно, но твердой рукой, моя красавица, — спокойно продолжал Хью, не обращая внимания на протест.

Изабелла скрестила руки на груди, уставившись куда-то в пространство над его толовой.

— У тебя что, уши отвалились, саксонец? Я не стану мыть тебя. Это нелепый обычай, а кроме того, хозяйка замка — моя мать, а не я.

— Изабелла, ты вымоешь меня, — произнес Хью уже более грозным тоном.

— Не надейся, — самодовольно возразила она.

— Белли, — умоляюще проговорила мать, — хозяйка замка — это жена хозяина. Когда ты выйдешь замуж за Хью Фоконье, ты должна будешь выполнять эти обязанности, а не я.

— Когда я стану женой хозяина, тогда и буду, — ответила Изабелла, — но ни на минуту раньше, мадам. Впрочем, возможность этого брака для меня сомнительна.

— Моя сладкая Белли смущается, — с притворным участием проговорил Хью. — Приятно видеть, что она такая застенчивая и скромная. Это лишь усиливает ее очарование. Ты будешь наблюдать за своей матерью. Белли, и учиться. Я не стану требовать, чтобы ты мыла меня, пока мы не поженимся.

— Иди к черту! — крикнула Изабелла. — Я не стану смотреть, как тебя ублажают, словно младенца-переростка.

Она развернулась и направилась к двери, но Рольф преградил ей путь, ласково улыбнувшись.

— Вы слышали распоряжение хозяина, миледи, — сказал он.

— Распоряжение хозяина?! — Девушка яростно взглянула ему в лицо и что было силы пнула его в голень.

— Оу-у-у-у! — взвыл Рольф, запрыгав на одной ноге, а Изабелла тем временем проскользнула мимо него и выбежала за дверь.

— Ох, миледи, — вздохнула Ида, взглянув на свою хозяйку, — ее надо было учить в детстве розгами. Да поможет вам Господь, милорд Хью. Эта девица наверняка одержима бесом.

— Подлей еще горячей воды, Ида, — отозвался Хью. — Она остывает. — Потом повернулся к Алетте и улыбнулся:

— Не волнуйтесь, миледи, со временем я укрощу ее, — пообещал он.

— Она так добра с животными, милорд, — сказала Алетта, и в ее ярко-голубых глазах блеснули слезы, — но с людьми совершенно несдержанна. — И Алетта принялась мыть нового хозяина Лэнгстона, потом вытерла его насухо и завернула в теплое полотенце. — Теперь главные покои принадлежат вам, милорд. Я убрала оттуда свои вещи. Пока моя дочь не станет вашей женой, я буду делить с ней спальню, а затем, с вашего разрешения, останусь жить в ее комнате. Ида отведет вас и проследит, чтобы вы удобно устроились. Идите быстрее, иначе простудитесь.

Хью хотел было возразить, но не стал. Алетта поступала так, как положено, ибо теперь хозяйские покои по праву принадлежали ему. Если бы он отказался, она смутилась бы, а то и обиделась, несмотря на всю свою доброту и терпимость.

— Благодарю вас, мадам, за вашу учтивость, — ответил он и пошел следом за Идой из купальни в свои новые покои.

Алетта обернулась к Рольфу де Брияру.

— Давайте, милорд, — сказала она ему, — не мешкайте. Святой отец тоже хотел принять ванну.

Рольф разделся, пряча смущение, быстро отдал ей одежду и забрался в ванну, откуда только что вылез его друг. Он думал о том, что Алетта — самая красивая женщина из всех, что ему доводилось встречать. Он обнаружил, что его влечет к ней все больше и больше. Он не знал, что делать.

— Сколько вам лет? — внезапно спросил он, к ее удивлению.

Щеки Алетты окрасились легким румянцем; к счастью, Рольф стоял к ней спиной и не мог этого видеть.

— Тридцать, — ответила она. — Когда я вышла замуж за Роберта де Манвиля, мне было четырнадцать лет, а когда родилась Изабелла — только исполнилось пятнадцать. А почему вы спрашиваете?

— Мне тридцать два, — ответил он и умолк.

— У вас есть жена? — спросила Алетта через некоторое время. Она прилежно терла губкой его короткие светлые волосы.

— Нет. Я не мог позволить себе жениться. Я младший сын от третьей жены моего отца, — объяснил он. — Если бы мой старший брат не был щедрым человеком, у меня ни за что не хватило бы средств стать рыцарем, но Ранульф, благослови его Господь, всегда питал ко мне слабость.

— Как хорошо, когда тебя кто-то любит, — отозвалась Алетта. — Я осиротела в четыре года, и меня воспитывал дядя. Он был суровым человеком, но мужа мне все-таки подыскал.

— Вы любили Роберта де Манвиля? — отважно спросил Рольф. Он понимал, что не имеет права задавать такой вопрос, но должен был каким-то образом узнать это.

— Он был моим мужем, — тихо ответила Алетта. — Я отдала ему свою преданность, свою честь и почтение. Большего он не требовал. Ему нужна была жена, чтобы воспитать его сыновей и родить новых. В этом я его подвела. — Она ополоснула голову Рольфа, вылив на него ведро теплой воды, и дала ему полотенце вытереть лицо. — Вот вы и вымылись, милорд, — сказала она, и Рольф поднялся, чтобы обтереться. — У вас есть чистое белье, чтобы надеть утром, или мне постирать это?