Джулия Гарвуд - Прекрасный принц
– Просто я сегодня немножко устала, – призналась Тэйлор. – А когда у меня войдет в привычку делать обычные дела каждый день, я стану более организованной и буду меньше уставать. Я делаю все страшно медленно, но это только потому, что я учусь по ходу дела. Я готовила мыло целых три дня, а на это не должно уйти больше одного.
– Ты хочешь сказать, что собираешься делать определенную работу по дому в определенные дни? – поинтересовалась Виктория. Она посмотрела на Хантера, чтобы понять, знает ли он, о чем идет речь. Но он не обратил на Викторию никакого внимания, а лишь хмуро смотрел на Тэйлор.
– Конечно, – ответила Тэйлор. – В провинции все женщины устанавливают себе дни для выполнения определенных обязанностей по дому. В понедельник стирка, во вторник – глажение. В среду – выпечка, а…
– Ради всего святого, где ты слышала эту чушь? – пробормотал Хантер.
Тэйлор не понравились его тон и откровенная насмешка.
– Я читала об этом в записках миссис Ливингстон. И мне это представляется весьма разумным.
Виктория присела на лавку и сложила руки на коленях.
– Ты просто вгоняешь себя в гроб, – сказала она подруге. – Ты соорудила огород, распаковала весь наш багаж и наготовила столько мыла, что нам теперь его хватит на ближайшие три года.
– Но зато мне не придется его готовить очень долго, – поспешно проговорила Тэйлор.
Виктория повернулась к Хантеру:
– Она сказала, что завтра будет делать свечи. Не могу представить, зачем они нам нужны. У нас полно фонарей.
– Скажи, что именно ты хочешь всем этим доказать? – в упор спросил Хантер.
Она слишком устала, чтобы солгать или придумать какую-нибудь умную полуправду:
– Что я не хрупкая.
Ее ответ поразил Хантера. Глаза его широко раскрылись, и он с трудом удержался от улыбки. Сегодня Тэйлор точно выглядела очень хрупкой. Она была белая как бумага, с синяками под глазами.
– Кто сказал, что ты хрупкая? – снова спросил он, зная ответ наперед.
Ответила ему Виктория:
– Могу поспорить, что это сказал Лукас. Тэйлор согласно кивнула в ответ:
– Я хочу, чтобы он понял, что я могу выдержать жизнь здесь.
– И тогда он не станет вынуждать тебя уезжать отсюда, – проговорила Виктория.
– Да, именно так.
– Если только не… – начал Хантер. Тэйлор перебила его:
– Я буду очень признательна, если ни один из вас не передаст наш разговор моему мужу. Просто мне хочется, чтобы он сам убедился, что я сильная и полна решимости… и счастлива, черт побери. А теперь, извините меня, я пойду спать. У меня был трудный день.
– А к чему ложиться спать? – спросил Хантер. – Тебе все равно через час вставать.
Тэйлор и сама задавала себе тот же вопрос раз десять за последнюю неделю. Ей и правда казалось, что как только она кладет голову на подушку и засыпает, солнце сразу встает на небе.
– Не надо иронизировать, – пробормотала она.
И прошла в комнату Виктории, чтобы умыться и переодеться в ночную рубашку. Когда услышала, как закрылась входная дверь, она снова вошла в свою комнату.
Виктория предусмотрительно приготовила ей постель. Она немного разрумянилась, и Тэйлор подумала, что Хантер, наверное, снова поцеловал ее.
– Как твои дела с Хантером? – поинтересовалась она. – Вы ладите?
– Сначала ложись. Ты просто валишься с ног, – посоветовала ей подруга.
Тэйлор сделала так, как ей велели. Улыбнулась, когда Виктория поправила на ней одеяло. Было приятно чувствовать, что кто-то заботится и о ней. Она похлопала по кровати, чтобы Виктория села рядом, и немного подвинулась.
Подруга сама ответила на вопрос, который Тэйлор так хотелось задать, но она не решалась.
– Он каждый Божий день желает мне спокойной ночи и обязательно при этом целует меня, – прошептала Виктория. – Иногда даже не один раз. Похоже, ему все равно, что я толстею и становлюсь такой неуклюжей и страшной.
– Ты совсем не страшная, а, наоборот, светишься от счастья – именно это он и видит в тебе.
– Но он все еще говорит, что уедет, как только родится ребенок.
– Может быть, еще передумает.
Виктория согласно кивнула, но по ее лицу было понятно, что она в это не верит. – Тэйлор, чем я могу помочь тебе?
– Дай мне один совет. Скажи, что делать с Джорджи и Элли? Скажи честно, что ты думаешь об их поведении. Ведь они уже не такие маленькие и должны слушаться и подчиняться хотя бы самым простым правилам, не так ли?
Виктория улыбнулась:
– Ты ведь знаешь, что я люблю и обожаю Дэниела и девочек, правда?
– Конечно, знаю.
– Дэниел такая прелесть. Я, правда, заметила, что он становится самоуверенным и упрямым, но все равно способен прислушаться к разумному мнению. С ним не так трудно, но вот девочки…
– Что?
Виктория тяжело вздохнула:
– Они просто маленькие бесенята.
Тэйлор не могла не согласиться с таким мнением, но как мать почувствовала, что должна защитить своих крошек.
– Ну, они не всегда такие. Они слушаются Лукаса и Хантера. Когда один из них велит Джорджи слезть со стола, та немедленно подчиняется. Они не угрожают ей и не заискивают перед ней, и я знаю, что она их не боится. Если бы она боялась кого-то из них, то, по крайней мере, вела бы себя более почтительно.
В голосе Тэйлор слышалось явное замешательство. Виктория только улыбнулась в ответ.
– Это еще не конец света.
– Они способны довести мать до отчаяния, – прошептала Тэйлор.
Виктория рассмеялась:
– Конечно, я не могу назвать себя специалистом, но одно я знаю. Надо научиться говорить нет, и говорить это самым серьезным образом. Нельзя увещевать или договариваться о чем-то с двухлетним ребенком.
– Я все время это забываю, – призналась Тэйлор. – И постоянно пытаюсь увещевать их.
– Ты еще пытаешься их задабривать, – сказала Виктория. – А ведь они уже достаточно большие и способны понять некоторые правила. Они очень умненькие девочки. – Она вздохнула. – И такие прелестные. Трудно отказать им, когда они смотрят на тебя огромными голубыми глазами и слезы льются по их щечкам.
Тэйлор прекрасно понимала, о чем говорит подруга. И правда, трудно не поддаться их обаянию.
– Да, они умные. И ты права, Виктория, мне надо научиться быть более настойчивой и твердой. Иначе они совсем отобьются от рук.
Когда подруга ушла, Тэйлор задумалась о том, как поменять тактику, чтобы добиться от девочек послушания. Она заснула в волнении, потому что признаться себе в чем-то бывает нелегко для любой матери, особенно для начинающей и такой абсолютно неопытной, как она.
Ее дети были настоящие пострелы.
Каллаган объявился следующей ночью. Тэйлор повернулась на другой бок, открыла глаза и чуть не умерла от страха. Этот горец сидел за ее кухонным столом, отправляя в рот вчерашнее печенье по две штуки разом.
