Тереза Медейрос - Озорница (Ангел на час)
Ники поморщился и убрал руку, а Эмили невольно хрюкнула, понадеявшись, что ее спутник примет этот странный звук скорее за томный вздох девушки, обманутой в своих ожиданиях, чем приглушенный смех. Она снова надвинула капюшон на голову и поспешно сделала несколько шагов по тропинке. Ники последовал за ней, прикидывая в уме новую стратегию.
— Полагаю, нынешнее состояние герцога доставляет вам немало хлопот и беспокойства, вы находитесь в постоянном напряжении. Ведь в любую минуту он бог знает что может выкинуть. Осмелюсь поинтересоваться, не причинил ли он вам вреда?
— Нет, нет, что вы! Мне кажется, я ему нравлюсь... — Эмили сделала небольшую паузу и закончила: — ...по-своему, конечно.
Прогулка продолжалась. Видимо, Ники проглотил и эту наживку и начал плести липкую паутину вокруг истории, рассказанной Джастином. Он не замолкал ни на секунду, то и дело поминая кстати и некстати свидетельство на право владения земельным участком. В его речах этот документ всплывал так часто, что у Эмили появилось желание закричать, зажать уши и бежать куда глаза глядят. Ее спасло неожиданное появление в саду невозмутимого Пенфелда, который втянул Салери в ученую беседу о достоинствах и недостатках индийского и китайского сортов чая. Поблагодарив взглядом вовремя подоспевшего слугу, Эмили извинилась и отправилась в дом распорядиться, чтобы гостя напоили чаем.
Когда она проходила через гостиную, брезгливо вытирая ладонью рот, из-за портьеры показалась мускулистая рука и втянула Эмили в альков у окна.
— Ну как? — спросил Джастин. — Как себя чувствуешь? Все в порядке?
— И да и нет, — ответила девушка, ухватившись за лацканы домашнего халата «больного». — Долго я не вынесу, пора с этим кончать.
— Если хочешь, можем прямо тотчас положить этому конец, — предложил герцог.
Эмили похолодела, глядя на его мрачное лицо, сурово поджатые губы и жесткое выражение глаз.
— Нет, останавливаться нельзя. Пока что он ничего нам, по сути, не сказал, не открылся. Нужно его добить.
Стук каблуков по паркетному полу предупредил их о приближении Ники. Парочка испуганно замерла, ожидая, что в любую секунду их могут обнаружить и придется закончить пьесу без грандиозного финала. Первой нашлась Эмили. Потянулась и привела прическу герцога в полный беспорядок.
— Что ты делаешь, черт возьми? — шепотом спросил Джастин.
— О нет, пожалуйста, ваша светлость, не надо, прошу вас, — простонала в ответ Эмили.
Герцог быстро смекнул, что от него требуется, и сразу вошел в роль. Рванул девушку за кружевной воротник и крикнул хриплым голосом:
— Ну же, девочка! Кончай трепыхаться! Всего один маленький поцелуйчик. Ну не откажешь ведь своему новому папочке?
Шаги замерли недалеко от двери. Из алькова у окна появилась Эмили, зажимая рукой разорванный воротник. Она сделала вид, будто не замечает Николаса, который на цыпочках подкрадывался к двери.
— Сэр, прошу вас, не надо, пожалуйста. Вы же обещали больше этого не делать, — жалобным голосом молила Эмили.
Джастин схватил ее за талию, жадно облизнулся и одарил таким вожделенным взглядом, что ему мог бы позавидовать профессиональный актер, хотя Эмили подозревала, что актерское мастерство здесь ни при чем.
— Не сопротивляйся, дитя мое! — рычал герцог. — Тебе понравится. Вот увидишь.
Из-за двери осторожно выглянул Николас.
— Ударь меня! — скомандовала Эмили одними губами.
Джастин крепче сжал ее в объятиях, и чувствовалось, что в данную минуту он утратил нить игры и действительно не знает, как поступить.
— Не говори глупостей, — зло прошипел он.
Эмили забилась в его руках, изображая отчаянное сопротивление, впилась острыми ногтями в мощные бицепсы, приложила рот к уху герцога и потребовала:
— Ударь меня, черт возьми!
— Ах ты дрянь! — поднял голос хозяин Гримуайлда. — Я научу тебя слушаться старших! — Моля глазами о прощении, он замахнулся и влепил девушке звонкую пощечину.
Эмили ощутила лишь легкий ветерок, потому что Джастин едва притронулся к ее щеке и одновременно хлопнул другой ладонью по стене, имитируя звук пощечины. Однако при этом у девушки, якобы от обиды, выступили слезы на глазах, и тогда лицо герцога сразу стало такое жалостливое, что сомнений быть не могло: по части актерского таланта герцог в подметки не годится своей подопечной. Если бы Ники мог увидеть сейчас его лицо, продолжать представление было бы бессмысленно. Спасая положение, Эмили рванулась из объятий Джастина и чуть не угодила в руки Николаса, внимательно наблюдавшего за этой драматической сценой. Он не сразу сумел согнать с тонких губ торжествующую злую усмешку, но быстро сообразил, что от него требуется, и негодующе вопросил:
— Послушай, приятель, а что здесь, собственно говоря, происходит? В чем дело?
Джастин прошел мимо, не удостоив бывшего компаньона ответом, а Эмили с разгона бросилась в объятия Салери. Бормоча приличествующие случаю слова утешения и сочувствия, он провел девушку к кушетке возле окна. Эмили разыграла бурную сцену взбудораженной и незаслуженно оскорбленной невинности, демонстрировала, какого труда ей стоит совладать со своими эмоциями, охала, ахала, горестно вздыхала, вытирала ладонью слезы и звучно сморкалась в белоснежную манишку Николаса. Ему потребовалось применить силу, чтобы оторвать безутешную девицу от груди и спасти свой наряд, после чего он вынул из кармана носовой платок и стал навязывать его Эмили. С лица Салери не сходила брезгливая гримаса.
— Простите меня, бога ради, — сказала Эмили и, прижав к носу платок, использовала его по прямому назначению, хотя изначально он явно был призван лишь украшать наряд хозяина. — Никак не предполагала, что вы можете стать свидетелем столь безобразной сцены. Еще раз простите, что так случилось.
— Все, что мне довелось увидеть, лишь подкрепляет мои наихудшие подозрения, — напыщенно заявил Николас, стараясь придать своему лицу выражение глубокого сочувствия и благородного негодования одновременно. — Если раньше мне казалось, что без этого можно обойтись, теперь, после того как я стал невольным свидетелем непристойной выходки вашего опекуна, у меня просто нет иного выхода.
Из внутреннего кармана Николас неожиданно извлек небольшой пистолет, при виде которого у Эмили по-настоящему задрожали руки. Салери разогнул ледяные пальцы девушки и вложил оружие в ее ладонь.
— Дорогая моя, — торжественно изрек Салери, как обычно, выговаривая эти два слова по-итальянски, — прошу вас принять мой скромный дар. Теперь вы сможете, если понадобится, постоять за себя и дать отпор этому сумасшедшему. Не бойтесь ничего. Ни один судья в этой стране не посмеет осудить вас, если вы убьете Джастина. Он безумен и опасен для окружающих.
