Филиппа Грегори - Привилегированное дитя
— Потому что ты хочешь привести сюда соперника, — в его голосе звучала неприкрытая ненависть. — Ты собираешься построить для себя дом, больший, чем Вайдекр. Я прочел его письмо. Пока ты спала здесь, рядом с моим домом, на моей земле! И ты мечтаешь отдать ему половину моего богатства!
Я открыла рот, чтобы возразить, мой мозг боролся, как пойманный зверек, чтобы найти путь к спасению.
— Ты была помолвлена со мной. И я был дураком, что отпустил тебя, и еще большим дураком, когда пытался по-хорошему возвратить тебя себе. А сейчас я собираюсь получить то, что принадлежит мне по праву!
— Нет, Ричард! — сказала я. Я чувствовала, как мое горло сжимает страх. Этот кошмар был слишком похож на его жестокое обращение со мной в детстве. Я чувствовала, как меня оставляет храбрость, как из сильной женщины я превращаюсь в панически трепещущую жертву, которой я в действительности была все свое детство.
— Это будет больно, — проговорил он с нескрываемым удовольствием. — Мне кажется, ты боишься, Джулия.
— Нет! — хотела воскликнуть я, но горло перехватило и я не издала ни звука. Ричарду показалось, что я молчу из страха перед ним, и его глаза сверкнули нескрываемым удовольствием.
Он расстегнул брюки и спустил их. Затем, придерживая одной рукой мое сломанное запястье, а другую держа поверх моего рта, он опрокинул меня головой на пыльный пол и одним ненавидящим диким движением ворвался в меня. Мой крик боли заглушила его тяжелая ладонь, а рыдания застряли у меня в горле.
Это было как ночной кошмар, как наихудший из кошмаров, и он не прекращался. Я пыталась найти в себе силы и сказать ему: «Ну хватит, уже сделано». Но не могла. Ричард врывался в израненную плоть снова и снова. Казалось, он находит удовольствие в этой пытке, так что мысленно я взывала о помощи, и горячие слезы заливали мое лицо.
Внезапно он содрогнулся и упал на меня, как будто я была мешком соломы.
Я лежала распростертая на пыльном полу, там, где когда-то я мечтала о страсти, вся в слезах и в пучине боли и горя. Я чувствовала, что истекаю кровью, что болит бедро там, где он ударил меня коленом, но все это было ничто по сравнению с болью внутри меня.
Ричард скатился с меня и внезапно насторожился, глядя в открытую дверь. Не сказав мне ни слова, он вскочил на ноги и, застегивая на ходу брюки, стремглав кинулся в сад, будто бы все дьяволы преисподней гнались за ним. Он убежал от меня, будто бы он и вправду задушил меня и теперь убегал от бесчувственного тела. Я лежала, как он оставил меня, и смотрела на белую крышу над собой, на маленькую дыру от сучка в доске, где проглядывало голубое небо, и чувствовала, как кровь вытекает из меня.
Мой живот напрягали постоянные спазмы боли, и вдруг накатилась такая огромная волна, которая заставила меня задохнуться и прикусить руку, чтобы не закричать. Мое сломанное запястье пульсировало и прямо на глазах чернело и раздувалось.
Я лежала на грязном полу с задранными до пояса юбками, всклокоченными волосами и чувствовала себя такой поруганной и оскорбленной, что было бы лучше, если бы Ричард выполнил свою угрозу и задушил меня.
Не знаю, сколько времени прошло, пока я смогла сесть. Я не думала, я не могла думать о том, что случилось, и о том, что мне надо сделать. Я ощущала только крайнюю необходимость оказаться дома. Мне хотелось быть у себя в спальне за закрытой дверью, лежать, укрывшись с головой под одеялом. Тогда я села и, держась за косяк двери, заставила себя подняться на ноги. Я зашаталась, но не упала. Мне показалось, что кровь перестала течь, платье было чистым. Продолжая держаться за дверь, я сделала один неуверенный шаг в сад.
Мисти не было. Я закрыла на секунду глаза и затем опять открыла их в надежде, что ошиблась, что она там, где я оставила ее. Но ее не было, она оборвала поводья и убежала домой.
И тут я зарыдала. Это был первый звук, который я издала после слов «Ричард, нет!», голосом, который не испугал бы и мышь. Мисти не было, и я не знала, как доберусь домой. Все, что мне было нужно, единственное, что мне было нужно, — это оказаться дома и заснуть.
Голова кружилась, колени дрожали, и я скорчилась на ступеньке беседки, положив голову на сгиб локтя, и подставила спину солнечному теплу. Я не думала, что когда-нибудь я отогреюсь душой. Я оставалась совершенно спокойной, казалось, я оцепенела на всю жизнь от этого горя.
Неожиданно я услышала голоса, повторяющие мое имя снова и снова. Раздался приближающийся стук копыт по гравию, и голос Джема, охрипший от тревоги, позвал меня:
— Мисс Джулия! Мисс Джулия!
— Я здесь! — отозвалась я слабым голосом. — Здесь, Джем! В беседке! — Я поднялась на ноги и пошла к нему.
Он скакал на Принце и, едва увидев меня, тут же оказался рядом.
— Вы упали? — спросил он. — Си Мист пришла домой с оборванными поводьями и болтающимся седлом. Я подумал, что вы упали.
Я кивнула, слишком обессиленная, чтобы говорить, чтобы высказать невозможное, чтобы обвинять.
И кроме того, я ощущала, что в этом была и моя вина.
— Вы можете скакать? — спросил он. — Или мне съездить домой и прислать экипаж?
— Я хочу домой, — жалобно сказала я. Джем подсадил меня на Принца и одним прыжком оказался позади меня. Его руки поддерживали меня в безопасности, но на какой-то момент мной овладел сумасшедший безрассудный страх перед ним, перед Джемом, которого я знала всю свою жизнь и который пошел искать и звать меня.
Чтобы не заплакать, я прикусила губу. Джема мне нечего было бояться.
Я не улыбалась ему и не гуляла с ним. Я не целовала его на глазах всего Экра. И я не обещала выйти за него замуж. Все это я позволяла себе с Ричардом. И я лгала ему. Я никогда не рассказывала ему о том, что собираюсь жить в Вайдекре с Джеймсом. Я не лгала ему по-настоящему, но я и не говорила правды.
Когда он впервые поцеловал меня в беседке, я улыбалась.
Ощутив его тяжесть на себе, я обхватила его за шею и приоткрыла рот, чтобы почувствовать его язык.
— Мне плохо, — едва успела выговорить я, и меня тут же вырвало желчью.
Джем придержал Принца.
— Ваша мама осталась дома на случай, если вас отыщут или вы сами придете домой. Все остальные отправились на поиски. Когда мы вернемся, я ударю в гонг, чтобы дать им знать, что вы нашлись, а в деревне позвонят в колокол в школе, чтобы услышали те, кто отправился в лес.
Я согласно кивнула. Принц шел по самому центру дороги, мягко переступая ногами по гладкой земле. Но даже это легкое покачивание отдавалось болью в моем сломанном запястье и заставляло сжиматься желудок. Из-за деревьев уже показалась крыша Дауэр-Хауса, и я, стиснув зубы, терпела боль.
Садовые ворота были распахнуты, и Джем, громко крикнув: «Хелло!», направил Принца прямо к дверям. Я видела, как кто-то выбежал из холла, и протянула руки навстречу маме.
