Алекс Джиллиан - Седьмой круг

То, что она поняла, что он вошел в комнату, Ричард заметил по изменившемуся выражению ее лица. Уязвимость и растерянность сменила напряженная сдержанная маска. О да, она о многом успела подумать, с грустью осознал Ричард. И конечно, все решения Элизабет Невилл будут не в его пользу. Он не надеялся на другой исход, и в глубине души отчаянно верил, что однажды сможет объяснить, почему поступил именно так, а не иначе. С ее точки зрения, он несомненно является предателем, обманувшим ее доверие, сыгравшим на ее уязвимости и зависимости от него. Отчасти так и было. Ричард прекрасно понимал, что сделает письмо Элизабет к отцу в руках подданных короля. И, наверно, у него был выбор. Но выбор не всегда зависит от нас, есть обстоятельства выше личных чувств и желаний. Томас Перси достойный человек, который слепо идет к своей цели с убежденностью фанатика, и Мельбурн тоже связан обязательствами, но он трезво смотрит на вещи. Граф понимал и поддерживал идеологию Генриха Тюдора. Страна застряла в развитии, ей необходимо двигать вперед. Старые аристократы зувязли в средневековье и разучились думать, они не хотят и не умеют смотреть в будущее, пребывая во власти привычной праздной жизни, полагая, что древние титулы отличают их от простых смертных. Ничего не нужно делать, просто пожинать плоды предыдущих поколений. Это обманчивое благополучие, ведущие с оскудению и отупению нации. Разогнав зажиревших монахов, ворующих у своих прихожан и нарушающих собственные заповеди, обложив старую знать налогами, он дал возможность вырваться из нищеты тем, кто обладал амбициями и деловой хваткой, тем, кто умел и мог обогатить казну и улучшить собственный статус. Наверно, должны пройти десятки лет, даже века, чтобы следующие поколения поняли всю масштабность и правильность реформ короля. Он ввел не просто новые экономические стимуляторы, он дал начало закону выживания и отбора в условиях новой системы управления, положил задатки установлению рыночных отношений и расширению торговых путей. Ричард Мельбурн был предприимчивым человеком с аналитическим складом ума и рациональным взглядом на использование имеющихся в его власти ресурсов. Он прекрасно знал, что обширные земельные владения могут не просто поддерживать жизнь лорда, но и приносить огромный доход. Из века в век знать использовала свои земли, как пахотные луга, сдаваемые в аренду крестьянам под небольшой налог, и часто используемые, как охотничьи угодья, или имущественный залог в азартных играх, и даже, как средство оплаты. В итоге многие из них к концу жизни становились нищими, потеряв все, что оставили им предки, лишь потому что не умела правильно распорядиться своим богатством. А что говорить про священников, жирующих за счет простого люда, и привыкшим к праздной жизни. Конечно, не все монахи и священнослужителями были испорченными и алчными людьми, но в масштабах страны это не имело значения. Ричард нисколько не сомневался в правильности действий Генриха Тюдора, но, как ему объяснить свою точку зрения Элизабет? И как донести истину до людей, ослепленных лживыми и красноречивыми проповедями священников и глупцов? Томас Перси неосознанно поставил под удар свою любимую дочь и семью, поступив так, как велели ему его убеждения. Ричард сделал тоже самое, но он смог бы защитить Элизабет, не сбеги она от него. Но даже в этом случае, девушка все равно поддержала бы сторону отца и не простила Ричарду того, что он оказался на стороне тех, кто противостоит Томасу Перси. Вот такая у них вышла загвоздка. Но Мельбурн не собирался сдаваться. Просто не имел на это право. Он любил Элизабет. Любил всем сердцем, потому что, кроме нее, у него никого не осталось. Она была его частью, отражением его души, половиной сердца. И он так хотел сказать ей об этом, но Элизабет Невилл еще не была готова к такой правде. И приняла бы ее не так, как того желал Ричард Мельбурн.

— Нам пора, милая. — сказал он, неспешной походкой проходя в центр комнаты. Она посмотрела на него отстраненным холодным взглядом.

— Не стоит называть меня, милой, Ричард. — ответила она, сжимая руки на коленях. Мельбурн покорно кивнул.

— Как пожелаете, миледи. — печальная улыбка тронула уголки губ мужчины. — Вы хорошо выглядите в этом платье.

— Я благодарна за него. — сухо отозвалась Элизабет. — Я бы хотела уточнить…

— Я слушаю. — Мельбурн встал возле нее, и внимательно посмотрел в голубые глаза девушки.

— Если столько людей решили оказать мне поддержку. Влиятельных людей… Я Могу попросить их предоставить мне аудиенцию в Его Величества?

— Это может только сам король. — напряженно ответил Ричард. — Что ты хочешь сказать королю?

— Я хочу просить его проявить милосердие к моим братьям и мачехе, и пощадить отца и дядю Инграма. Он нарушил клятву, данную Его Величеству, но есть и другие наказания, помимо смертной казни. Ссылка из страны, например.

— Это невозможно, Лиз. — категорично заявил Ричард. — Даже не думай об этом. Ты разозлишь короля подобной просьбой. В таких вопросах его Величество не может и не имеет права проявлять лояльность или слабость.

— Я говорю о милосердии! — вскакивая на ноги, воскликнула Элизабет.

Ричард Мельбурн какое-то время с усталой печалью смотрел на нее.

— Милосердие имеет свои границы. Он изменник, Лиз. Он дважды нарушил волю короля. Если он пощадит одного, проявит слабость, то для других это послужит катализатором к дальнейшим нарушениям закона, а закон един. Для всех.

— Я ненавижу этот закон. Он против природы человека!

— По-другому нельзя. — покачал головой граф. — И давай не будем больше спорить.

— Значит, ты считаешь это правильным? Убийство моего отца? — настаивала Элизабет.

— Что ты хочешь услышать? — Мельбурн начал терять терпение. — Мне жаль, что так вышло. Я попробую помочь Томасу Перси и его брату, но ничего не могу обещать.

— Ты собирался использовать мое письмо против него! — Элизабет бросила ему в лицо обвинение, которое он давно ожидало услышать. — Ты так долго и кропотливо вынашивал план, ты мне лгал, использовал меня. Не смей даже надеяться, что я когда-нибудь забуду об этом. Если отца казнят, я буду знать, на чьих руках его кровь.

— Я спас тебя, Лиз. — тихо напомнил Мельбурн.

— Этого недостаточно. — воскликнула она яростно. — Ты убил меня полтора года назад. И потом пытался внушить, что искренне раскаиваешься, я поверила тебе. Я полюбила тебя, Ричард, не смотря ни на что, предав саму себя. И ты нанес мне еще один удар, сокрушительный и окончательный. Не проси меня понять.

— Я не прошу. — Мельбурн отошел в сторону и прислонился спиной к стене. Элизабет скользнула взглядом по его высокой стройной фигуре. Он был хорошо одет. Богатый темно-синий камзол, белоснежная рубашка, выглядывающая через декоративные прорези, узкие черные штаны, высокие сапоги и кроткий плащ с меховой окантовкой. Волосы тщательно причесаны и собраны в аккуратный хвост на затылке. Этакий денди. Даже на войне. Он снял свой дорожный пыльный костюм, чтобы предстать во всем великолепии перед семьей графа Уэстморленда. Верный вассал Его Величества, преданный слуга короны. Элизабет презрительно скривила губы.