Бертрис Смолл - Гарем
— Слушай меня внимательно, мой лев. Сейчас я скажу тебе свое последнее напутствие. Доверяй Мустафе и не давай его в обиду. Со временем Карем станет выдвигать против него всевозможные обвинения. Не дай ей обмануть тебя. Мальчик любит тебя и всегда будет тебе предан. А если вдруг, не приведи Аллах, наследника не станет, ни в коем случае не объявляй своим преемником Селима. Только Баязета. Селим слаб и развращен. Он находится в полной зависимости от Карем. Баязет же похож на деда и Мустафу. Ему хватает ума не ссориться с матерью, но он не поддастся ее влиянию. Запомни: Баязет, а не Селим! Приглядывай за Джахангиром. Он хороший мальчик. Когда Мирма подрастет, выдай ее замуж за того человека, который может быть тебе полезен. Сын ценен как наследник, а дочь как выгодная невеста. Да хранит тебя Аллах, мой Сулейман. А теперь ступай.
— Мама…
— Ступай!
Слезы катились у него по щекам, но он повернулся и ушел, приказав слугам допустить к валидэ в ее последнюю минуту только Мариан и Рут, которые и заколотят ее гроб. Повинуясь воле матери, он уже даровал им свободу и объявил о том, что они покинут дворец сразу же после смерти валидэ и вернутся на свою родину.
Слуги Сайры были безутешны. Валидэ слыла доброй госпожой, и все ее любили. Перед тем как призвать к себе родных, она устроила прощание со своими преданными рабами, вызывая каждого по очереди и вручая по маленькому кошельку. Она не забыла никого, начиная с поваренка и заканчивая ага кизляром. Каждой из своих личных служанок она вручила на память о себе кое-что из своих драгоценностей.
Оставшись наконец наедине с Мариан и Рут, «умирающая» женщина бодро поднялась с постели и облачилась в теплые и крепкие крестьянские одежды. Надев сверху черную феридже, она сказала верным служанкам:
— Пора. Объявите о моей кончине.
Те ушли, а когда вернулись, лица их были залиты слезами, а одежды порваны. Это весьма тронуло валидэ.
Она не могла просто так оставить своих самых преданных подруг Фирузи и Сарину, не открыв им правды. Как и Сайра, они были уже немолоды, и известие о ее смерти могло сократить их дни. За несколько лет до этого валидэ посвятила их в тайну принца Карима, а в день ее «смерти» они получили по записке, которые гласили: «Не придавайте значения базарным слухам. Знайте, что ради сохранения мира в стране я решила пойти по стопам своего сына Карима». Записки отнесла им Рут, которая подтвердила потрясенным женщинам, что Сайра жива-здорова. Она же доставила им и прощальные подарки от валидэ. Несмотря на то что три подруги уже какое-то время не жили вместе, они по-прежнему свято хранили свое единство.
Сайра в последний раз окинула взором свои покои. Много лет она потратила на то, чтобы обставить и оформить их по своему вкусу. Она нежно провела ладонью по поверхности палисандрового сундука, инкрустированного перламутром. Селим привез его из Египта. Интересно, попытается ли Карем заявить свои права на Садовый двор? Наверняка. Но из этого ничего не выйдет. Сулейман, конечно, очень привязан к своей фаворитке, но Сайра знала, что сын никогда не допустит ее в покои матери. Садовый двор будет опечатан и заколочен.
В каком-то смысле она жалела об этом. Никогда больше нога человека не ступит по толстому ковру, и никто не поднесет фитили к красивым лампам. Никогда комнаты не огласит веселый женский смех, а все секреты и тайны покинут покои вместе с Сайрой.
На какую-то минуту ею овладел слепой гнев. Почему она вынуждена в преклонные годы покидать то место и тех людей, которых любила всю свою жизнь? Здесь ее дом. Она боролась за него, и он ее по праву! Слабоволие сына гонит ее от него, от внуков и из страны, которая стала ее второй родиной. И куда? Одному Аллаху известно, что ее ждет в той далекой земле, где она много лет назад впервые увидела солнце. Ах, если бы она только прислушалась в свое время к предостережениям Марнан насчет Карем!
Впрочем, нет. Не Карем, так кто-то другой все равно выжил бы ее отсюда.
Она поняла, что должна поставить точку на своей прошлой жизни и повернуться лицом к жизни новой. Да, она покидает Сулеймана и его семью, но в Шотландии ее ждут Чарльз Лесли и внуки младшего брата.
Карем, конечно же, уверена сейчас, что она одержала верх. «Жаль только, — усмехнувшись, подумала Сайра, — что она так и не узнает горькой для себя правды».
Над столицей только-только начал заниматься рассвет, а потайная калитка в личном саду валидэ открылась, и из нее вышли три женщины в черных крестьянских одеждах, в которых ходят бедные люди, с узелками. Солнце уже выкатилось на восточный небосвод, когда они пришли в порт и поднялись на борт корабля под иностранным флагом. Трап был убран, паруса подняты, и судно медленно стало выбираться из гавани.
В это самое время в Иени-серале — а точнее, в беседке на берегу — стоял султан Сулейман. Корабль с парусами, окрашенными в цвета рассвета, как раз проходил мимо него. Он увозил из Константинополя в далекую северную страну его мать…
Вскоре с минарета Великой Мечети до его слуха донесся призыв муэдзина:
— Все на утреннюю молитву, правоверные! Все на утреннюю молитву! Сегодня преставилась валидэ Хафизе!
Упав на колени, султан великой империи разрыдался.
Часть V. ДЖАНЕТ. 1533 — 1542
Глава 40
Было еще темно, когда судно вошло в узкий морской залив Форт я Джанет Лесли, стоя на открытой палубе, впервые за почти сорок лет вдохнула влажный смешанный запах земли, моря и вереска, который всегда ассоциировался в ее сознании с Шотландией. Поежившись, она плотнее запахнулась плащом, отороченным соболем, и стала вглядываться в предрассветную сумрачную даль. Справа угадывалась какая-то темная тень. Это, конечно. Майский остров. Дальше Лит и конец путешествия. Впрочем, нет, до Гленкирка им придется еще долго добираться по суше.
"Что это со мной? — досадуя на себя, подумала она. — Я до смерти напугана этой новой жизнью. Даже когда меня выкрали из отчего дома и продали в рабство, я не испытывала такого панического ужаса. Впрочем, ничего удивительного. Тогда я была ребенком и еще ничего не понимала».
— Мадам! Она вздрогнула.
— Мадам, вы простудитесь, стоя на открытой палубе в такую промозглую погоду! А ну живо в каюту!
— Мариан, ты меня испугала.
— Ничего удивительного! Любому человеку, оказавшемуся в полном одиночестве во тьме и холоде, станет не по себе. Возвращайтесь немедленно!
Обняв Джанет за плечи, Мариан провела ее в теплую, хорошо освещенную каюту.
— Как не стыдно! — ворчала служанка. — На палубе такой мороз, немудрено и слечь. Вы хотите быть больной при встрече с принцем Каримом?
— С Чарльзом, — поправила Джанет. — Принца Карима больше не существует.
