Лаура Кинсейл - Госпожа моего сердца
— Моя сеньора, моя душа. Все хорошо. Со мной ты в безопасности. Я защищу тебя.
Глава 27
Уже на лестнице они услышали гул голосов. Рука Меланты сейчас казалась Руку холоднее камня. Он остановился, взял ее пальцы в свои ладони и стал согревать их.
Она прислонилась к нему на мгновение, но затем снова выпрямилась. Сейчас они стояли на нижней ступени лестницы, приведшей их к входу в большой нижний зал.
При их появлении наступила мертвая тишина. В свете свечей в центре зала бросалось в глаза тело Джиана Навоны, которое лежало на соломенной подстилке прямо на каменном полу. Он был весь белый — и одежда, и кожа. Яркими пятнами выделялись украшения. Рядом с ним на коленях находился священник. Все остальные, за исключением Аллегрето, стояли на некотором расстоянии от тела Навоны, ближе к стенам и в углах. Аллегрето был рядом. Он возвышался словно большой белый волкодав, ревностно охраняющий своего хозяина.
Рук был потрясен тем огромным сходством отца и сына, которое проявилось сейчас. Только Аллегрето был моложе, красивее, утонченнее. Аллегрето все еще был в своей молочно-белой ливрее, которая не успела просохнуть — словно ему не разрешалось переодеваться.
Меланта отошла от Рука и пересекла зал. Некоторое время она стояла и смотрела на умершего. Священник тихо читал молитву. Руку не было видно ее лица.
Люди Навоны сгрудились за Аллегрето. Большая часть свиты Меланты собралась около Рука в нижней части зала. Отдельно ото всех стоял один англичанин. Судя по тому, что он держал перо и свиток, можно было догадаться, что он судебный писарь.
Через открытую дверь прибывало все больше и больше народа. Все толкались, толкали друг друга, шептались и больше смотрели на Рука, чем на умершего.
Рук стал оглядываться, давая понять, что хочет остаться в покое. Ближайшие к нему люди пытались отойти, но задние все напирали. Меланта повернулась к собравшимся.
— Накройте его саваном, — сказала она. Затем посмотрела на своих слуг и повторила это по — итальянски. Одна из девушек присела в поклоне и бросилась исполнять поручение.
— Моя госпожа, — сказал англичанин с пером, выступая вперед и говоря по-французски. Он встал на одно колено, потом сразу же поднялся. — Джон де Лангли, наш лорд — главный мировой судья.
— Что произошло? — спросила она, высоко подняв голову. — Как он умер?
— Мадам, я…
— Он упал из лодки в воду, — голос Аллегрето, прозвучавший в этой комнате суда, был резким и бесстрастным. Затем у него вдруг прорвались эмоции. — Господин, я пытался спасти его!
— Мадам, я…
— Вы можете поверить в это? — один из людей Навоны сделал шаг вперед к судье. — Этот незаконнорожденный сын Навоны говорит неправду. Мой господин никогда не падал в воду из лодки. Эти трое убили его.
По рядам собравшихся пронесся ропот.
— Мадам, — сказал судья. — Я провожу расследование обстоятельств, повлекших смерть этого высокородного чужеземца. Мне предстоит выяснить, была ли она результатом несчастных и случайных обстоятельств, или же последствием злонамеренного преступления.
Меланта ничего не ответила. Лангли обратился к ней снова:
— Я не обнаружил других свидетелей, кроме этого юноши, по имени, э-э…
— Аллегрето, — подсказала она. — Он — незаконнорожденный сын дона Навоны.
— Да, моя госпожа. А это… — он посмотрел на Рука.
— Мой законный муж, лорд Руадрик из Вулфскара.
Присутствующие даже не пытались сдерживать эмоций. В этом всеобщем реве Рук подошел к Меланте и встал с ней рядом.
— Да, и именно это я постоянно говорил всем. Сам архиепископ выслушал мое заявление о том, что моя жена под страхом смерти была вынуждена уйти к Навоне и опасалась говорить правду. — Он посмотрел на судью. — Если моего предыдущего боя в защиту своей чести и слова было не достаточно, то я готов сделать это еще раз.
Одобрительный гул со стороны англичан был остановлен судейским писарем. Лангли учтиво кивнул Руку.
— Я знаю об этом. Я сам присутствовал на вашем достойном поединке. Вы понимаете, надеюсь, что как мировой судья я обязан рассмотреть все обвинения, если таковые имеются, выдвинутые различными сторонами. Если только я не найду свидетельств и подтверждений истинности выдвигаемых обвинений, то никакого другого поединка и не потребуется.
— Они погубили моего лорда Джиана, — закричал итальянец. Он указал на Рука. — Слушайте все, он много раз угрожал моему господину и даже пытался напасть на него. Он хотел украсть у моего господина его будущую жену. Все знают об этом! И все знают, что он был мертв, а теперь вдруг оказался с ней почти сразу же после смерти моего господина. Это они замыслили коварный злобный план и погубили его, гнусные злодеи. Аллегрето хочет занять место своего отца, которое иначе досталось бы будущему законнорожденному наследнику. А те двое получат возможность заниматься друг другом беспрепятственно.
— Я еще раз спрашиваю вас, какими доказательствами вы располагаете?
— Вы не хотите поискать других свидетелей?. Неужели вы решите положиться на слово этого низкорожденного лгуна?
— Он поклялся, — сказал Лангли. — Я целый день пытаюсь найти других свидетелей, но нисколько не преуспел в этом.
— Мой господин не станет падать с лодки! — резко ответил итальянец. — Он не такой дурак.
— Воистину любой человек может потерять равновесие, споткнуться либо поскользнуться и упасть. И мне кажется, что у него было достаточно золота при себе, которое могло увлечь его на дно.
— Тьфу! — итальянец сделал вид, будто плюет на Аллегрето, но на самом деле не сделал этого. — Вы ничего не знаете! Теперь он получит огромное наследство!
— Я не убивал своего отца, — произнес Аллегрето. — Морелло, ты же знаешь, как я люблю его.
— Какая любовь! — презрительно крикнул Морелло. — Когда он мертвый лежит у твоих ног.
— Я ЛЮБЛЮ ЕГО! — закричал Аллегрето. Боль и горе его голоса были настолько явными, что все умолкли.
Рук с возрастающей тревогой наблюдал за Аллегрето, опасаясь, что тот в своем горе не выдержит и расскажет об истинном ходе событий. Но Аллегрето лишь закрыл глаза, а затем снова открыл их и посмотрел на Морелло долгим немигающим взглядом.
Тот не выдержал взгляда и отвернулся.
— Я все еще не услышал достоверных свидетельств о том, что юноша говорит неправду, — сказал Лангли. Он потребовал принести библию и распятие. —
— Лорд Руадрик, вы подтвердите свою невиновность клятвой?
— Да, — ответил Рук. Он положил руку на священное писание и поклялся, что не убивал Джиана Навону. Затем поцеловал распятие и перекрестился.
