Юлия Леонова - Не говори мне о любви
Тамара, заметившая в их саду незнакомого ей привлекательного офицера, решила поинтересоваться у Войницких, кто же этот незнакомец. Хмурый денщик графа впустил ее в квартиру и на вопрос, где хозяйка, махнул рукой в сторону покоев Катрин. Ежи, пожалуй, больше всех было известно о том, что произошло. Станислав не скрывал от него своих тревог и многое рассказал ему во время последнего похода, куда он отправился с хозяином. Зная, что Станислав после завтрака планировал пойти в штаб полка, он отправил туда лакея с запиской, а сам остался дожидаться хозяина, не препятствуя Кате и Дарье собираться.
- Ваше сиятельство, - обратилась к ней Тамара, удивленно наблюдая за лихорадочными сборами, - Вы уезжаете?!
- Да! Да, милая, - Катя вся светилась от переполнявшей ее радости, и подойдя к Тамаре, взяв ее за руки, заглянула ей в глаза. - Как бы ни печально мне было расставаться с Вами, я так счастлива, что могу уехать!
- Но Ваш муж не сказал ничего о том, что Вы съезжаете! - удивилась девушка.
- Граф Войницкий и не съезжает, только он мне не муж, - нахмурив брови, ответила Катерина. - И вот доказательство тому, - указала она на туалетный столик, где так и лежал все еще не распечатанный конверт из канцелярии Святейшего Синода.
- Не муж?! - поразилась Тамара. - Но как такое может быть?! - не дождавшись от Кати никакого ответа, она решилась задать вопрос, из-за которого и пришла к Войницким. - А кто этот офицер в саду?
Катя улыбнулась.
- Вы помните, мы ходили с Вами в церковь Святого Давида? - спросила она.
Тамара кивнула, все еще не понимая, при чем здесь посещение храма.
- Я тогда сказала, что хотела молиться Святому Давиду о том, чтобы стать матерью, - продолжила Катя, - но во время службы поняла, что в душе моей совсем другое желание, и именно о нем я и молилась. И вот оно сбылось. Он приехал! Тот, кого я люблю больше самой жизни, приехал за мной! И он, несмотря ни на что, просил моей руки.
- И Вы ответили согласием, - мрачно произнес появившийся в дверях комнаты Войницкий.
Катя вздрогнула и отступила на несколько шагов.
- Вам не стоит бояться меня, сударыня, - мрачно произнес Войницкий. - Я уже имел удовольствие беседовать с князем и мы пришли к соглашению. Вы не будете препятствовать мне видеться с дочерью, а я отпущу Вас на все четыре стороны.
Станислав, получив записку Ежи, спешил, как только мог, но при этом он никак не предполагал, что князь будет дожидаться его прямо в саду, около дома. Граф уже положил руку на ручку двери, когда услышал позади себя знакомый голос:
- Ваше сиятельство, Станислав Вацлавович, торопитесь куда?
Войницкий резко обернулся. Елецкий стоял в двух саженях от него, привалившись спиной к стволу дерева. Поза его была довольно расслабленной, но цепкий взгляд и резкий тон не оставляли сомнений, что видимость эта обманчива.
- Николай Сергеевич, - протянул Станислав, - какая, право, неожиданная встреча! Мне сообщили, что Катрин собирает свои вещи. Вы всерьез полагаете, что я позволю Вам увезти мою жену?
- Катрин Вам не жена, - бросил Ник. - И Вам это известно не хуже, чем мне.
- Значит, сплетни уже вовсю гуляют по столице, - усмехнулся граф. - И в качестве кого Вы собираетесь ее привезти в Петербург? Любовницы? Содержанки?
- Жены! - вызывающе спокойно ответил Елецкий. - Законной жены - прошу заметить, Ваше сиятельство. Я уже имел честь просить руки Екатерины Владимировны, и она ответила мне согласием.
- Ну, это мы еще посмотрим, - недобро прищурившись, ответил Войницкий. - Здесь никто не знает о том, что Катя мне не жена. Насколько мне известно, Вы сейчас должны быть под домашним арестом в каком-то своем имении, Ваше сиятельство? Не боитесь, что с кем-то в окрестностях Тифлиса произойдет несчастный случай со смертельным исходом? Тут ведь часто постреливают. И никому ведь не придет в голову связывать безвестного погибшего от лихой пули горцев с князем Елецким.
Николай оттолкнулся от дерева и сделал несколько шагов по направлению к графу.
- Станислав Вацлавович, не нужно меня недооценивать. Я был у Розена - справлялся, где Вас найти. Так что Григорию Владимировичу известно и о моем пребывании в Тифлисе, и о причинах, по которым я приехал сюда. Он человек благородный, и, случись, как Вы сказали, с "неким безвестным" какой угодно несчастный случай, его влияния хватит для того, чтобы защитить женщину от бесчестного обманщика, коим Вы, хоть во многом и не по своей воле, на данный момент являетесь; но только, боюсь, в этом случае, Ваша ссылка станет бессрочной. Вам хочется торчать в Тифлисе до тех пор, пока лихая пуля какого-нибудь горца не оборвет Вашу жизнь? - Елецкий немного помолчал, а потом продолжил, - Впрочем, дело ведь совсем не в этом. Дело в том, что я сегодня сделал Катрин предложение, и она приняла его. Я ведь знаю, что к прошению в Синод Вы не имеете никакого отношения, его написал Ваш отец, когда Вы сидели в Петропавловской крепости. Но сути дела это не меняет. Неужели Вы полагаете, что удерживая ее подле себя силой и шантажом, добьетесь ее благосклонности?
Войницкий понимал, что проиграл по всем статьям. Нет никакой надежды на то, что Катрин образумится и примет католичество теперь, когда Елецкий бросил к ее ногам княжеский титул и состояние. Но более всего его удручало другое: не имей Николай за душой ни гроша, она и тогда бы ушла с ним.
- Ваша взяла, Ваше сиятельство, - вздохнул Станислав. - Вы дозволите мне проститься с ней?
- Не думаю, что Катрин будет рада Вас видеть, но препятствовать не стану, - согласился Елецкий.
Глава 25
Ни со стороны командира полка князя Дадианова, ни со стороны командующего корпусом барона Розена никаких карательных мер к Войницкому не последовало - Елецкий мог позволить себе быть великодушным к поверженному сопернику. Сейчас для него самым главным было то, что Катя не отказала ему, как он того в душе опасался. Всю дорогу в Тифлис его преследовала мысль: что, если Катерина поддастся на уговоры Войницкого и перейдет в католичество? И хотя вряд ли можно было осуждать ее за это, но сердце его сжималось от страха, что он может опоздать, и он нещадно погонял лошадей. Как же он был благодарен ей за то, что она нашла в себе силы отказаться от этого самого легкого и очевидного пути спасения собственной репутации.
Пока Николай занимался подготовкой к отъезду, Катя два дня провела в доме барона Розена, но ей эти два дня показались вечностью, потому что Ник был занят сверх всякой меры, и виделись они только урывками. Она с опаской переступала порог их дома, но и Григорий Владимирович, и Елизавета Дмитриевна отнеслись к ней со всей сердечностью. В последний вечер пребывания в Тифлисе, когда мужчины удалились в кабинет, баронесса Розен предложила Катерине посидеть на террасе за бокалом вина.
