Кэтрин Куксон - Жизнь, как морской прилив
— Мебель была в качестве оплаты за три года моей жизни. Мне она была не нужна, поэтому я ее сожгла.
Никто не заговорил, но все смотрели на нее, и Эмили продолжила:
— Извините, что я не предупредила вас, а то вы могли бы захватить с собой детей. Дети любят костры. Можно было бы хорошо провести вечер.
Все продолжали молчать и удивленно смотреть. Неожиданно часть костра провалилась внутрь и огненные искры рассыпались в ночи, осветив всю сцену и бегущую фигуру, которая не остановилась, когда приблизилась к толпе, а протиснулась сквозь нее. И вот Эмили смотрела на Берча, сосредоточив все свое внимание. Странно, но теперь она поняла, что ждала его прихода, надеялась, подспудно молила об этом, ей хотелось, чтобы он пришел и посмотрел ей в лицо.
— Что случилось? — Он переводил взгляд с нее на полыхающий костер; потом, не говоря ни слова, подбежал к двери коттеджа и заглянул внутрь. Толпа наблюдала, как Берч медленно возвращается к тому месту, где стояла она с узлами, лежавшими у ее ног. Хотя его голос был похож на тихое рычание, все четко слышали, что он сказал:
— Ты что, рехнулась?
— Нет. Я никогда не чувствовала себя более нормальной. В действительности я думаю, что я только что пришла в себя. Поскольку я поняла, что сошла с ума в тот день, когда пришла на этот холм с тобой.
— Зачем ты это сделала? — Он указал рукой на горящие вещи.
— Со своими вещами я могу делать все, что захочу. Это то, что ты мне отдал. Ты сказал, что я могу взять мебель, конечно кроме лучших предметов - французского столика, бюро и часов. Но мне не хотелось разделять вещи. Они так долго стояли рядом с остальным хламом. Хламом, который был необходим тебе, как и я. — Она вскинула голову. — Кстати, когда ты забирал скот, ты забыл взять с собой кур. И огромное тебе спасибо за то, что предложил оставлять мне молоко через день возле старой заставы. Это была бы прекрасная прогулка посреди зимы, когда снег доходит до подбородка.
— Замолчи! — Его голос доносился сквозь сжатые губы, как сдавленный рев. Его глаза перебегали с нее на толпу, собиравшуюся вокруг них. Затем, как и они, Берч вздрогнул, когда Эмили закричала на него:
— Не затыкай мне рот, двуликий и лицемерный притворщик! И можешь получить назад вот это! — Она бросила в него мешочек с пятью соверенами, и, когда этот мешочек ударился о его грудь, он схватил его, а она крикнула: — Вот деньги, добавь их к приданому, что ты забрал к ней! Ты не мог пойти к ней с пустыми руками, как ты сказал! Так передай ей, что пять фунтов - это от меня! И последнее, что я тебе скажу. Я видела ее всего два раза в жизни, но я знаю ей цену. И насколько я могу судить, она устроит из твоей жизни такой же ад, какой ты пережил со своей предполагаемой женой. И когда это время наступит, вспомни мои слова!..
Сноп искр снова осветил небо, а языки пламени осветили лица. Все смотрели на них. Никто ничего не говорил. Эмили наклонилась, подобрала свои узлы и, распрямив плечи и подняв голову, отвернулась от его разъяренного лица и пошла в сторону. Люди расступились, чтобы дать ей дорогу, и она пошла мимо костра к воротам, где стояли Джордж и Дженни. Они повернулись и стали спускаться с холма, идя рядом с ней.
Проходя через долину, они услышали возбужденные крики и свист. Эмили остановилась и оглянулась. Ей вспомнились слова: «Я никогда не буду сожалеть о том дне, когда подобрал вас на рыночной площади Феллберна». Когда девушка продолжила свой путь, голова ее была опущена. Они дошли до дороги, и Эмили сказала прерывающимся голосом:
— Спасибо, Джордж. Спасибо, Дженни.
Джордж поинтересовался:
— И куда же ты собираешься идти ночью?
— Я пойду к своей тете Мэри.
— Только не ночью.
— Завтра, — сказала Дженни, ласково беря ее за руку.
— О нет! Нет! — Она напряглась. — Я не вернусь в дом. О нет!
— Никто не заставляет тебя идти в дом. — Джордж заговорил довольно резко. — В любом случае, мистера Стюарта там нет. Позавчера он уехал отдохнуть. Во Францию, как он сказал. Наверное, чтобы немного отвлечься. И кто будет его винить? В любом случае ты идешь с нами, а завтра утром я отвезу тебя туда, куда ты скажешь.
Эмили стояла, низко опустив голову. Как ей быть? Единственное, что она не могла сделать, это выкопать часы этой ночью, когда на холме столько народу.
Девушка послушно пошла с ними по дороге. Но, когда они были уже у ворот, она остановилась и спросила:
— А как насчет старого Эбби?
— О, он уехал. Хозяин отправил его на пенсию несколько недель назад. У нас теперь работает новый парень.
Когда Эмили шла через двор к арке, она взглянула не на кухонную дверь, а на окно над ней и подумала: «Какой бы ты ни была плохой, кое в чем ты была права. Да, кое в чем ты была права...»
Комнаты над конюшней были удобными и уютными. Кровати для нее не было, Джордж и Дженни сделали ей импровизированную кровать на кухне, и, хотя она не ела нормально со вчерашнего дня, она все же не могла смотреть на еду. Тогда Джордж налил ей изрядную порцию виски с водой и темным сахаром, и Эмили с благодарностью выпила.
Вскоре она лежала, глядя в темноту. Она была опустошена. Эмили не заметила, как уснула.
На следующее утро она проснулась оттого, что Джордж слегка тряс ее за плечо. Он спросил:
— Может, выпьешь чашечку чаю, Эмили?
— О! О! Да. Да, пожалуйста. — Она с трудом села, ее руки тряслись, когда она брала у Джорджа кружку с чаем.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
Эмили немного подумала. Картина того, что случилось прошлой ночью, ясно стояла перед ее глазами, будто она все еще была на холме и стояла в свете костра. И все, что она делала до костра, тоже совершенно четко всплыло в памяти. Девушка посмотрела на Джорджа.
— Не нужно мне было это делать! Я имею в виду не то, что я сожгла мебель и вещи. Мне не нужно было говорить ему то, что я сказала. Я дразнила его; они теперь устроят ему настоящий ад. Мне не нужно было это делать.
— Так ему и надо! Он получил то, что заслужил. Как только я здесь появился, я был на его стороне, но, когда я узнал о том, как он с тобой обходится и что вытворяет, я отвернулся от него. Берч никчемный человек, Эмили. Ты сказала ему правду, поэтому не должна сожалеть о сделанном. А они превратят его жизнь в ад в любом случае, потому что тело фермера Рауэна еще не остыло, а он занял его место хозяина. Одно это уже привело их в негодование. И ты была права: мисс Лиззи Рауэн будет главной в семье. Ее мать неплохая женщина, но у дочери весьма суровый характер. Не забивай себе голову, Эмили, и не сожалей ни о чем. Прошлой ночью ты совершила такой поступок, о котором будут помнить многие годы. Не принимай все так близко к сердцу. Когда ты собираешься отправляться?
