Мэри Рэдклифф - Тайна Ретта Батлера
— О, то что мне надо, — самодовольно ухмыльнулся мексиканец, — вот такого коня я и искал.
Он подошел к лошади, поднял по очереди все ноги, посмотрел, хорошо ли жеребец подкован, потом, потрепав коня по холке, огляделся.
— Эй, сержант, в чем дело? — услышал он голос и обернулся.
Перед ним стоял пожилой мужчина в черном плаще и высоких начищенных сапогах.
— Смотрю, хороший у вас конь.
— Да, жеребец что надо, ему всего три года.
— Я разбираюсь в лошадях, — процедил Мигель Кастильо, — и вижу, что это достойный конь, наверное, лучшего в этом городке нет.
— Не знаю, есть ли здесь лучше, а вот в нашем форте уже точно лучшего ни у кого нет. Даже капитан эскадрона хотел купить или выменять у меня этого коня, но я не согласился, я не такой. К тому же, приятель, ты сам военный и прекрасно понимаешь, что хороший конь — это лучше, чем хороший друг.
— Скорее всего, так оно и есть. А вот хорошая пуля, по-моему, хуже, чем хороший конь, — зло улыбнулся Мигель Кастильо, выхватил из кобуры револьвер и упер его ствол в живот хозяина коня. — Ты понимаешь, о чем я говорю, приятель? Пуля все-таки хуже, чем хороший конь.
Мужчина с недоумением смотрел на сержанта. Он только сейчас заметил, какое у него разбитое лицо и какой он небритый.
— Я буду звать на помощь, — сказал немолодой мужчина.
— Только пикни, я сразу же нажму на курок. Выстрел будет не очень громкий, а дырка будет очень большая, — и Мигель Кастильо засмеялся прямо в лицо хозяину коня.
Тот затрясся от страха.
— Повернись-ка, приятель, ко мне спиной, — попросил Мигель Кастильо.
Мужчина покорно повернулся и в этот момент рукоятка револьвера опустилась мужчине прямо на затылок. Он вскрикнул, вскинул руки и рухнул прямо к забору.
Мигель Кастильо нагнулся над ним, повернул его лицо в одну сторону, в другую и громко сказал:
— Ну и напился же ты, Гарри, я думал, ты продержишься хотя бы до обеда, а ты уже нализался. Ладно, поеду сообщу твоей жене.
Мигель Кастильо отвязал поводья, сунул ногу в стремя, вскочил в седло и, развернувшись, помчался по улице городка в ту сторону, где улица кончалась, переходя в узкую каменистую дорогу.
Эта дорога вела на северо-запад, туда, где было кладбище, туда, где были двести тысяч золотом.
Мигель Кастильо, радостно смеясь, хватая открытым ртом прохладный утренний воздух, пришпоривал гнедого жеребца.
— Скорее! Скорее! Я должен оказаться на кладбище раньше, чем Батлер и Купер!
И конь, послушный воле всадника, мчался во весь опор, вздымая клубы пыли и грохоча по доскам, которыми была вымощена улица.
Выехав за город, Мигель Кастильо немного сбавил скорость, придержав коня.
— Не спеши, не спеши, нам еще очень далеко ехать, дорога будет неблизкой, — и принялся судорожно креститься, глядя в небо, по которому плыли белые, похожие на пушечные разрывы облака.
— Свят, свят, свят, — повторял Мигель Кастильо, мелко крестясь. — А тебя, Гарри Купер, я убью, я клянусь перед Богом! Я всажу тебе пулю в лоб, точно в лоб, между твоих наглых холодных глаз. Я обещал это твоему приятелю Фреду и выполню свою клятву. Обещаю и тебе, ты попомнишь меня, Мигеля Кастильо, знаменитого испанца, за голову которого почти во всех городках дают по три тысячи долларов. Вы все попомните меня.
Мигель Кастильо увидел, что из одной дорожной сумки торчит горлышко бутылки. Он тут же выхватил ее, зубами вырвал пробку, запрокинул голову и почти до половины выпил. Потом вытер пыльным рукавом мундира растрескавшиеся губы и обрадованно завопил:
— Вперед! Теперь вперед! И меня уже ничто не сможет остановить, ничто и никто. Я буду стрелять, резать и вешать, но я доберусь до этого золота, доберусь — и двести тысяч будут моими.
Я, Мигель Кастильо, наконец-то стану богатым и будьте вы все прокляты. А если я буду богатым, то вы все мне будете только завидовать и ничего никто из вас мне не сможет сделать, ведь это двести тысяч долларов золотом, а не какие-нибудь там три тысячи, да еще бумажками.
И он от радости принялся напевать песенку о девушке, которая ждет своего любимого, ждет, печалится и плачет, выходит на крыльцо и смотрит на пыльную дорогу, не показалась ли там лошадь с седоком. Но лошади все нет, и девушка горько плачет. Ее пытаются утешить, а она плачет.
И Мигель Кастильо даже сам проронил слезу сочувствия к бедной девушке, которая так и не дождалась своего возлюбленного.
Солнце начинало припекать, а до ближайшего поселка золотоискателей было еще миль пятнадцать.
И поэтому Мигель Кастильо пришпоривал лошадь.
Он хотел попасть в этот поселок как можно быстрее.
И еще он пристально смотрел на дорогу, не появятся ли на ней Рэтт Батлер, Гарри Купер и его дружки-убийцы.
Но горизонт был чист, дорога пустынна.
ГЛАВА 23
Когда жаркое солнце стояло уже в зените, Рэтт Батлер, Гарри Купер и пять его помощников добрались до заброшенного городка золотоискателей.
Лошади были в мыле, а всадники были изнурены долгой тряской дорогой и палящим солнцем. По их лицам струился пот, и они даже не вытирали его.
Одежда прилипала к телу. И даже широкополые ковбойские шляпы не защищали их от палящих лучей солнца.
Лошади тяжело хрипели и едва переставляли ноги.
— Дьявольская жара, — заметил Гарри Купер.
Рэтт Батлер, всю дорогу молчавший, наконец-то, проронил:
— Жара, конечно, страшная, но не такая, как в пустыне. Ведь у нас есть вода. Я однажды прошел по пустыне пятьдесят миль без капли воды.
Гарри Купер с удивлением посмотрел на Рэтта Батлера, словно был изумлен: как это Рэтт Батлер после того, как прошел пятьдесят миль по пустыне, смог остаться в живых.
— Расскажи, — предложил Гарри Купер.
— Рассказывать, собственно, не о чем. Просто один мой приятель решил меня проучить.
— Ну и приятели у тебя, Батлер, я бы себе таких не пожелал.
— Я бы тоже, Гарри, не пожелал тебе подобных дружков, правда, думаю, и твои не лучше, — через плечо Рэтт Батлер оглянулся на следующих за ними по пятам молодцов.
— Зато они надежные, — заметил Гарри Купер, — повинуются моему приказу мгновенно, стоит мне только пошевелить пальцем, и они сразу же возьмутся за дело. Так что не надумай чего-нибудь.
— А я и не думаю, — проронил Рэтт Батлер. — Ведь мы обо всем договорились.
— Да, мы договорились: одна половина тебе, вторая мне. Главное, чтобы нас никто не опередил.
— Не думаю, — пожал плечами Батлер, — ведь об этом никто не знает, кроме Мигеля Кастильо. А он, как я понимаю, уже болтается в петле на площади.
— Думаю, да. Фред не упустит возможности заработать три тысячи долларов, не такой он человек.
